Может быть, и даже вероятнее всего, дело было так…
Сначала меня не ждали.
Потом не хотели. Нет, не до такой степени, чтобы избавиться. Но я все равно сразу все чувствовал(а).
Потом я родился(лась). Мне, конечно радовались. Но, как то не по-настоящему. Это была пластмассовая радость. И это я тоже чувствовал(а).
Я знала, что иду в этот мир нежданно. Я не знала, зачем я. И уже тогда боялась и не хотела попадать в холодный, бесчувственный, жестокий мир.
Сегодня я вижу мир таким же.
Потом я был(а) одна. Нет, не совсем одна – в семье. Знаете, так бывает – с тобой рядом родные, близкие, а ты один (одна). Говорят, это самое страшное – быть одиноким среди людей. Так вот я был(а) одна (один) уже ребенком. Когда мой мир, моя вселенная заключалась в родителях – я их не чувствовал(а).
Где то в возрасте до 5 лет на меня родители не обращали внимания. Нет, ничего такого, что может вызвать сочувствие или сострадание. Все как у всех. Я накормлена, одета, причесана, ухожена. У меня даже есть своя комнатка, и я сплю в отдельной кроватке. И чувствую потерянность, страх, беспокойство. Мне плохо. Но об этом никто не знает. Об этом никто не хочет знать.
И вот сегодня ты взрослый. И никак не можешь порадоваться себе. - А как себе радоваться, если всю свою неосознанную жизнь ты видел столько равнодушия? И засыпал с мыслью: "Вот я умру, тогда затоскуете, поймете, как я был нужен. А поздно!"
Что теперь делать? Предлагаю именно сейчас родиться на свет самому. И принять радость рождения себя.
Привожу практику из серии книг "Люди из шкафа", направленную на принятие своего рождения и одновременное с этим становление себя как личности...
Рождение меня
Гул снаружи равномерно приближался. Фатальность накрывала и проникала в саму сущность – до внутренних мурашек. Все начало приходить в единое слаженное движение. Происходило нечто неведомое, не известное уму, но очень важное. И это вызывало непонятные ответные чувства, которые накрывали полностью, с головой.
И снова жалобно-тревожно забилось сердце.
– Подумай. Это твой шанс – начать жить. Не так уж и часто появляется возможность вернуть время назад. Твое время пришло. Пора!
Ты не успел решить. А стенки начали ворочать. Нежно, мягко, но настойчиво, не спрашивая, направляли к выходу. Все происходило без его воли – само. Как будто запустился давно отлаженный механизм.
Одновременно равномерно двигалась вселенная, не давая ни единого шанса остаться. Неизбежность происходящего вовсе не страшила. А даже наоборот – очень бережно, по-доброму, обволакивая невидимой заботой, толкала. Дальше, к чему-то новому, таинственному, но такому важному.
И остается только один путь – вперед.
Ты прикрыл лицо руками, потом раскрыл и сжал их в кулачки, и лицо исказилось, и зажмурились глаза.
Тебя ворочали и направляли. Незримая, таинственная, огромная сила парализовала своей непреклонностью. Как будто давала понять: другого выхода нет. Безграничная, неуправляемая и абсолютно мудрая, высшая воля. Она действовала лучшим образом, в его интересах, но вопреки его собственной, осознаваемой воле.
И ты доверился ей. Ты расслабился и понял, что впереди нет ничего враждебного. И уловил невидимую обволакивающую заботу и почувствовал наконец непреодолимое желание жить. Больше не сопротивлялся, не напрягал свои мышцы, а старался в унисон отвечать невидимым импульсам, которые управляли всем процессом. Ты согласился и стал маленькой, но самой значимой частью всеобщего действия, направленного на то, чтобы сохранить новую, такую ценную, такую важную жизнь.
Голова слегка развернулась. И сердце стучало. Но не от страха, а от предвкушения. Сознанием управляла только одна мысль: я должен жить, я должен жить, я должен жить! И невидимая добрая сила своей необъятностью поддерживает тебя. Вокруг словно шептали: давай, иди, мы ждем тебя!
И ты двинулся.
Толчками, медленно, но равномерно продвигался вперед. И с каждым новым толчком преодолевал еще один нелегкий отрезок пути. Все ходило ходуном, толкало, сжимало мягко, но упорно, настойчиво, сильно, не давая возвратиться назад. Теплая рыхлая ткань обволакивала все плотнее и плотнее. Наконец, весь вытянулся, как стойкий солдатик, чтобы было удобней скользить. Стало так тесно, что аж косточки захрустели.
– Мне больно, да, мне больно! - Это первое ощущение, которое я узнаю по пути в новый мир. Но именно с ним я должен справиться, чтобы научиться жить. Сколько можно бояться! Бояться того, что и так произошло.
Мелькнула клаустрофобия. Замкнутость больше не будет страхом. Она не сулит смерть!
Мышцы, как пружина, натянулись для последнего броска и со всей мочи толкнули тебя вперед. Все закружилось, стало стремительным и очень подвижным.
Фах! – напоследок фонтаном взорвались искры и наполнили решимостью, волей и внутренней, только своей неисчерпаемой силой! И пропала боль.
Тебя несет в потоке новых ощущений, ты не успеваешь их понять, а только впитываешь и глотаешь и испытываешь необыкновенный внутренний полет.
– Уах!
И выскользнул в теплые руки, зажмурился от яркого света, получил шлепок, от неожиданности вдохнул – по настоящему, глубоко, не боясь! И заплакал!
Вокруг слышались голоса, горели яркие лампы.
И еще.
Была настоящая.
Большая.
Жизнь.
И радость.