Так сложилось, что не меньше, чем театральное искусство, я люблю искусство кино. Спектакль театра Маяковского «Снимается кино» подкупил меня не аннотацией, не какими-то необычными формами, не отзывами, а названием. Как же: как можно пропустить на театральной сцене что-то, связанное с кино!.. Два любимых вида искусства в одном! Конечно, я хотела посмотреть эту постановку. Что ж… Это, определенно, спектакль московского уровня, но никакой не шедевр. Его затянутость (4 часа!), а также чрезвычайная густонаселенность наталкивают на мысль, что куда органичнее «Снимается кино» смотрелось бы в формате сериала, а не театральной постановки, куда просто невозможно запихнуть все.
Спектакль поставлен по ранней пьесе Эдварда Радзинского, и то, что мастер в то время мастером, собственно, не был, ощущается. Главной проблемой постановки является сама пьеса, сам сценарий, поскольку у «Снимается кино» невероятные проблемы с сюжетом. Первый акт – а это больше двух часов – уже подходит к концу, а до сих пор не понятно, о чем же спектакль. На сцене перманентный бардак киносъемки, начали развиваться какие-то сюжетные линии, но до сих пор нет центральной. Ни одна из представленных зрителю историй на такую не тянет – это все побочка, обрамление основного действия, вот только этого самого действия нет. «Снимается кино» отчаянно не хватает конфликта, не хватает чего-то, вокруг чего можно было бы выстроить сюжет, здесь нет цели, ради чего все стоит вообще разыгрывать. Все будто происходит от скуки, будто высосано из пальца, а от того зрителю остается лишь развлекаться отдельными сценами и приколами, коих в «Снимается кино», к счастью, хватает.
Что-то более-менее тянущее на смысл и идею начинает появляться лишь во втором акте вместе с героем-сотрудником Министерства культуры (кстати, очень точное наблюдение – строгий костюм и красный галстук) и угрозой закрытия картины. Казалось бы – вот оно, искомый конфликт, напрашивающееся противостояние таланта и бездарности. Да… но нет. Дело в том, что наш главный герой-режиссер, может, и талантлив, но ничего, что бы подтверждало талант, на сцене не представлено. Его фильм – сплошной бардак и пародия, где бесконечно снимается одна «ночная сцена», а о чем фильм, в чем его идея и смелость – все это вынесено за скобки. Это может быть гениально, а может быть абсолютно посредственно. Кроме того, кажется, даже самому режиссеру плевать на свой фильм, его кино почему-то на той же периферии сюжета, как и все остальное, включая не слишком явные муки творчества и личные муки. Таким образом, сколько бы лицемерным и пустым ни был министерский чиновник, противостоит ему просто уставший человек по профессии режиссер, но не по призванию. Да и противостоит ли?.. Так, видимость. Впрочем, если отбросить скепсис, то можно довольно легко прочитать мысль, что серость правит миром, ладно, не всем миром, но «совком» точно. Плохо здесь то, что это вполне очевидно, распинаться об этом четыре часа смысла не было никакого.
Куда более любопытный аспект второго акта, связанный с закрытием картины – это реакция окружающих, она же «бред». А именно, в лучшем случае, безразличие, а в худшем – радость, но не радость злорадства, а радость рутины, что очередной проект закончился, не важно как, готовимся к следующему. Не суть, славим режиссера, идем на новые съемки. Выходит, что для всех этих людей важен не результат, а процесс, и создание очередной картины – никакое не творчество, а всего лишь работа, причем, не слишком любимая, поэтому ее плоды всем вокруг безразличны. А если так, если процесс важнее результата, то разве можно ожидать какого-то оглушительного успеха хоть когда-то? Верно, нельзя, такие люди ничего, кроме имитации бурной деятельности, сделать не способны. Они, может, и неплохие люди, но профессиональной пользы от них нет. Думаю, это тоже наблюдение за обществом подобного типа, именно из-за своей рутинности не способного на продуктивный труд.
Еще одна проблема – это не «выстрелившие» «ружья». Зачем-то в спектакле введена семейная интрига в виде родства главной героини Ани и критикессы и ее тетки. Такая очевидная связь, такая тайна просто не может никак не повлиять на сюжет, но…именно так и случается. Родство Ани не имеет ровным счетом никакого значения. То ли порох отсырел, то ли ружье сломалось. Еще одна непонятная героиня – некая блондинка, чья роль сводится к сидению в углу и эпизодической подмене отсутствующей актрисы-звезды. Эта девушка выходит на сцену самой первой! Она обязана что-то значить, но! Не значит ничего! Просто эпизодическая роль. Тогда зачем делать на ней акцент в самом начале?..
Единственный, кто мне по-настоящему понравился – это Евгений Парамонов в роли главного редактора киностудии. Только ему удалось по-настоящему оживить своего героя, приковывать взгляд, быть невероятно органичным в этом богемно-нахальном образе. Его роль – единственное стоящее, что вообще было в «Снимается кино».
В целом, как уже упоминала выше, «Снимается кино» стоило бы быть сериалом. Возможно, тогда получилось бы должным образом прорисовать то подобие конфликта, что есть в этом произведении, вышло бы раскрыть образы, сплести паутины их взаимодействий. Пока же это спектакль о бесконечном бардаке на киноплощадке, а также в жизни людей, и более ни о чем.
Состав: Алексей Фатеев (Нечаев, режиссер); Наталья Коренная (Инга, его жена); Людмила Иванилова (Надежда Кирьянова, актриса); Зоя Кайдановская (Ирина Кирьянова, кинокритик); Анастасия Дьячук (Аня); Максим Разумец (Петя); Алексей Фурсенко (Николай Трофимов, чиновник); Евгений Парамонов (Кирилл Владимирович, главный редактор); Дмитрий Прокофьев (Борис Григорьевич Фекин); Мария Фортунатова (Зина); Всеволод Макаров (киноактер); Анна-Анастасия Романова (блондинка); Андрей Гусев (кинооператор); Максим Глебов (звукорежиссер).