Едва Жаров присел на соседний стул, уже высыпает угрозы и придает атмосфере напряженность и мучительность. Я категорически не согласна с его заявлением. Я и он? Мы ― судьба? Не слышала ничего нелепее. Скорее меня настигает карма за то, что когда-то я бегала за ним, как умалишенная фанатичка. Если к этому и причастна судьба, то она намеревалась дивно надо мной поглумиться. Впрочем, справляется она успешно.
― Ты потрясающе выглядишь, Влада, ― потирая твердую челюсть, на выдохе бормочет он. ― Ух-ты, ― снова и снова блуждает по мне алмазным, горящим, прельщенным взглядом, повышая температуру воздуха. Жаров «ощупывает» ясными, плутоватыми глазами каждый сантиметр моего тела, растягивая созерцание на некоторых областях: скрещенных лодыжках, талии, вздымающейся груди и открытых ключицах.
― Закончил пялиться? ― сдержанно обращаюсь к нему.
Вслух я ни за что не скажу, что в смокинге Жаров горячее любого прославленного голливудского красавчика. Чувствую себя подлой предательницей только потому, что допускаю столь позорную мысль.
― Не закончил, ― Паша не прикладывает и толики усилий для демонстрации способности вести себя как истинный джентльмен и не раздевать меня глазами на протяжении минуты. ― Извини, я совершу преступление против своей натуры, если прекращу любоваться тобой.
― Я не экспонат, ― четко выговариваю каждое слово, нахмурившись.
Наконец, наглец соблаговолил посмотреть выше моей шеи.
― Ты роскошная и умная женщина, Влада. А я всего лишь мужчина, ― откинувшись на спинку стула, ведет плечом. Гениальное оправдание выдал, ничего не сказать. ― И я околдован.
Я закатываю глаза и быстро отворачиваюсь, чтобы скрыть от его пронырливости свое замешательство.
Ну да, Жаров. Продолжай рассказывать сказки.
Что тогда, что сейчас он умело набрасывает на свою похотливость сотканный из сладкозвучных дифирамбов покров.
― Тебе здесь нравится? ― пододвинув стул ближе к моему, буднично любопытствует будущий сводный, что б его.
― Нравилось, ― я беру со своей тарелки фруктовое канапе на короткой шпажке. ― Пока ты не пришел.
― Я не сомневался, что ты так ответишь, ― он облизывает рот, внимательно глядя на то, как я кладу на язык кусочки манго, яблока, груши и маракуйи. Не отводя взора, тянется рукой к воротнику своей белоснежной рубашки и пару раз слабо дергает за резинку атласной черной бабочки. ― Как вкусно ты ешь. Угостишь меня?
― Почему бы тебе не вернуться за свой стол? ― я тянусь за добавкой.
― Потому что там нет тебя. Не поделишься, значит?
― Нет.
Внезапно Жаров подается вперед и хватает зубами шпажку, в то время как я подношу к своим губам другой ее конец. Бесцеремонно надкусив экзотический фрукт, Жаров не торопится отдаляться. Застал меня врасплох, нахал! Я в полном объеме чувствую на себе сокрушительную мощь физического, умственного и эмоционального ступора.
С трудом выбравшись из состояния тотальной атрофии, я дергаю головой назад.
В этом лютом басурмане нет ни капли совести!
ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ: "СЛАДКАЯ ПАРОЧКА"