Мне было лет пять, когда в первый раз увидела мёртвого человека - девочку моего возраста, дочь друзей моих родителей. С тех пор мне было интересно смотреть на умерших людей. На сами похороны я не ходила, а вот смотреть, как покойник лежит в гробу и как по нему плачут, казалось интересным. До тех пор, пока у меня не умерла мама. Было мне тогда 11 лет.
Она впала в кому под утро. Меня разбудили, чтобы я потом смогла рассказать братьям и сестре, как умирала мама. А я хотела только спать. Умерла она в час дня. Её при мне помыли, одели, положили на снятую с петель дверь, предварительно красиво её застлав. Отец поехал заказывать гроб. Комнату занавесили одеялом, чтобы было прохладно.
Мы сидели в спаленке на кровати, три сестры. Майя - двоюродная и маленькая Люба - родная, ей было пять лет. Бабушка и тётя Аня (царствие им небесное) говорили о похоронах. И тут вдруг я слышу, что меня по имени зовёт мама. Все замолчали. Я посмотрела на Любу и Майю, у них в глазах был страх. Я поднялась с кровати:
- Ой, меня зовут.
Бабушка с тётей Аней сказали, что нельзя откликаться на зов покойника, иначе сама умрёшь. На похоронах я не смогла поцеловать её в последний раз.
Мама постоянно болела, нас в общем-то воспитала бабушка, папина мама. И в первый день я не испытывала никакого горя, просто пустоту. Когда нужно было выносить гроб, тётя Аня меня постоянно щипала. А перед этим сказала, чтобы я громко плакала. А у меня не было слёз, щипки я вытерпела.
Зачем только меня посадили в кузов машины, где стоял гроб! Сначала я только смотрела на маму, а потом так расплакалась! Папа хотел меня высадить, но я, всегда послушная, так вцепилась в гроб, что на меня махнули рукой. На кладбище все с мамой простились, а я стояла по другую сторону могилы.
Мама стала сниться мне каждую ночь. Сны всегда были разные, но объединяло их одно: она всегда приходила за мной. А я отказывалась идти к ней.
Я стала бояться спать, это заметила моя двоюродная сестра Люда. Рассказала ей, что не могу находиться дома одна, чувствую что-то холодное за спиной. Она сказала мне молитву (только став взрослой, я подумала: откуда 17-летней девушке знать молитву?). Нужно было сказать: «Божья Мать! Ложусь я спать. Ангелы вокруг, а я посередине». И мне это помогло.
Прошло несколько лет. И ко мне почему-то стали приходить воспоминания о тех, кого я рассматривала в гробу (после смерти мамы я стала бояться похорон).
И снится мне сон. Я дома, за окном ходит женщина. Хочу от неё спрятаться, задёргиваю шторы, а они падают. Она ничего не говорит, а только смотрит на меня. И я не могу никуда от неё укрыться. А потом она спрашивает меня: «Что, плохо тебе?» Отвечаю: «Да». Она говорит: «Вот так же плохо и тем, о ком ты вспоминаешь на ночь». И грозит мне пальцем.
Были и другие мистические моменты. Может, это связано с тем, что бабушка со стороны мамы меня прокляла. Мама забеременела мной в 17 лет. Баба Клава подготовила всё для домашнего аборта, а мама сбежала к моему папе в одном платье. А когда бабушка встретила её у колодца, то пожелала ей, чтобы она вместо ребёнка родила семерых щенят. А родилась я. Думаю, родительские проклятия действуют.
Другую нашу бабушку, Елену Ильиничну Парамонову, мы вспоминаем всегда хорошими словами. Это была Бабушка с большой буквы. А вот бабу Клаву - никак. Чего только стоили её слова перед тем, как маме в очередной раз лечь в больницу. Мама попросила её остаться с нами дома. Баба Клава ответила: ты всё равно помрёшь, а что я буду делать с четырьмя детьми и мужиком? Как могла мать сказать такое дочери?
Они встретились на том свете после 12 лет разлуки. Мне как-то сказали, что, если думаешь о чём-то и чихнёшь, то это исполнится. Я стояла на коленях у маминой постели и думала, что если мама умрёт, то тётя Маша будет плакать. И чихнула. Мама спросила, о чём я думала. Я ей сказала, что боюсь получить двойку по немецкому, в дактилях плохо разбираюсь.
Мы всегда говорили маме, что она поправится. Но её мама подписала ей смертный приговор. У папы осталось четверо детей - 11, 9, 7, 5 лет. Никому он нас не отдал. И сейчас жив, дай богему здоровья!