«ЕСЛИ БОГА НЕТ, ВСЁ ПОЗВОЛЕНО».
ВОЗМОЖНОСТЬ КУШАТЬ СТЕРЛЯДЬ И ПИТЬ МАДЕРУ.
КУДА ДЕЛАСЬ «НЕВИДИМАЯ РУКА»?
КТО ЖЕ КОГО КОРМИТ?
КРАТКИЕ ВЫВОДЫ К ЧЕТВЁРТОЙ ГЛАВЕ.
И вошёл Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, — дом Мой домом молитвы наречётся; а вы сделали его вертепом разбойников.
Мф. 21:12, 13
В предыдущих главах мы начали разбираться, как действует невидимая рука рынка, за счёт чего корыстные действия каждого должны приводить к благу для всех. Обнаружили, что для успешной работы рыночного механизма необходимо, чтобы в обществе соблюдался определённый набор групповых норм. Довольно подробно рассмотрели, как складывались групповые нормы в тех сообществах, которые в рынке были наиболее успешны: протестантов и староверов.
Теперь проследим за тем, что происходило, когда эти нормы стали сильно меняться.
На протяжении XIX века во всей европейской культуре, в европейских сообществах и, естественно, в европейских настоящих и бывших колониях происходит постепенное изменение духовных ценностей и групповых норм. Промышленная революция идёт полным ходом. Железные дороги, электричество, радиоволны, таблица Менделеева, теория эволюции Дарвина – как в таком информационном поле оставаться убеждённым христианином?
Если в начале XIX века сомнения в существовании Бога высказывали лишь единичные учёные, философы, которые воспринимались скорее как маргиналы или даже еретики, то к концу века наступает эра почти тотального атеизма, по крайней мере – в среде образованных людей. Всё меньше верят в Господа и в геену, всё больше – в науку. Ещё больше – ни во что не верят. «Если Бога нет, всё позволено».
Разрушение прежних ценностей меняет модели поведения людей, влияет на то, как они взаимодействуют с друг другом, как ведут себя обмениваясь товарами, услугами. Т.е. влияет на товарно-денежные отношения. Общество становится другим, и рынок становится другим.
Новая, свободная от христианских ограничений мораль теперь не осложняет работу владельцев заводов, газет, пароходов. Отмирает «аскеза». Расцветает «демонстративное потребление». (См. Торстейн Веблен «Теория праздного класса».) Работникам можно заплатить поменьше, товар сделать чуть похуже, продать побольше – кому надо и не надо, вырученные деньги – снова в расширение производства. Затем – выход на новые рынки – и дальше растём, развиваемся, больше зарабатываем. Деньги – Товар – Деньги-штрих.
Капитализм из старательного смышлёного мальчика превращается в сильного обаятельного, но беспринципного молодого человека. Уверенной поступью шагает он по планете. Идёт куда захочет и берёт всё, что ему понравится.
Литература конца XIX - начала XX века даёт нам много пищи для размышлений.
Д.Н.Мамин-Сибиряк «Приваловские миллионы», А.И.Куприн «Молох», А.М.Горький «Фома Гордеев», Дж.Лондон «Мартин Иден», …. список можно продолжать и продолжать.
Приведём здесь одну лишь цитату из рассказа А.П.Чехова «Случай из практики», написанного в 1898 году.
Молодой доктор подменяет профессора по его просьбе: надо выехать на осмотр юной барышни, наследницы фабриканта. Барышня с матерью и горничной живут за городом. Доктор не находит у неё никакой болезни, кроме «болезни нервов» – скуки и хандры. «Замуж бы её пора», – думает доктор. Ночью доктору не спится, он выходит на воздух и видит пять корпусов фабрики с их длинными трубами, бараки, склады:
«Тут недоразумение, конечно... — думал он, глядя на багровые окна. — Тысячи полторы-две фабричных работают без отдыха, в нездоровой обстановке, делая плохой ситец, живут впроголодь и только изредка в кабаке отрезвляются от этого кошмара; сотня людей надзирает за работой, и вся жизнь этой сотни уходит на записывание штрафов, на брань, несправедливости, и только двое-трое, так называемые хозяева, пользуются выгодами, хотя совсем не работают и презирают плохой ситец. Но какие выгоды, как пользуются ими? Ляликова и ее дочь несчастны, на них жалко смотреть, живет в свое удовольствие только одна Христина Дмитриевна, пожилая, глуповатая девица в pince-nez. И выходит так, значит, что работают все эти пять корпусов и на восточных рынках продается плохой ситец для того только, чтобы Христина Дмитриевна могла кушать стерлядь и пить мадеру».
А.П.Чехов «Случай из практики»
Такая вот «экономическая деятельность», в основе которой – одно лишь стремление к прибыли:
- Фабрика производит плохой ситец! Совсем не тот, который с закрытыми глазами можно покупать.
- Полторы тысячи рабочих только в кабаке «отрезвляются» от кошмара своей работы.
- Смысл жизни ещё сотни надзирателей – брань и несправедливости.
Потребители получают плохой товар. - Хозяева сами презирают свой продукт – плохой ситец.
И вся эта махина крутится для того только, чтобы кто-то имел возможность «кушать стерлядь и пить мадеру».
Где же здесь та невидимая рука, которая направляет действия всех ко всеобщему благу?
Где оптимизация, развитие, процветание?
Где эффективное использование ресурсов?
С приходом электричества продолжительность рабочего дня на фабриках увеличилась с 12 до 16 часов. Один выходной в неделю – в церковь, в баню и в кабак; и в понедельник – снова на работу. Денег хватает лишь на «поесть», свободного времени – лишь на «поспать».
Совершенно естественно, что изнурённые фабричные рабочие всё чаще задумываются, а что это опять у нас всё как-то не так? Почему мы всегда чужие на этом празднике жизни?
Хотелось, чтоб всё было как-то по-божески. Или хотя бы по-людски.
На предприятиях староверов сменилось два-три поколения, а то и больше. Слабеет вера, уходит общинность. Хозяин не считает, что он что-то должен своим соплеменникам. Соплеменники не считают его своим.
Вместо ВКЛЮЧЁННОСТИ в одно большое дело:
хозяин – в ответе за рабочих своего предприятия,
рабочие – в ответе перед ним, перед предприятием, перед друг другом,
все вместе – в ответе за качество товара – перед собой, перед клиентами, перед Богом;
теперь появляется ОТЧУЖДЁННОСТЬ:
капиталист приумножает капитал для себя,
пролетарий – продаёт ему свой отчуждённый труд.
Богатеем уже не для Бога, не для общества – для себя, любимого. Капитал – мой и ничей больше. Пролетарий всё больше работает не по зову сердца, не по призванию – обменивает на пайку свою рабочую силу.
Никакой симпатии, как это называл Адам Смит – умения и желания поставить себя на место другого.
Никакой СОПРИЧАСТНОСТИ, никакой ВКЛЮЧЁННОСТИ и ОБЩИННОСТИ. ОТЧУЖДЁННОСТЬ.
«В это же самое время, в 80-90-е годы прошлого, XIX века, произошел перелом в отношениях между хозяевами и рабочими. Патриархальный период с его добром и злом, с простодушием и грехом, с защитой, помощью и с обсчитыванием, и обидой — кончился. В романах «В лесах» и «На горах» Мельникова можно прочесть про хозяев обидчиков и про хозяев справедливых…
После эпохи, описанной Мельниковым, патриархальные отношения держались еще лет 30-40. При них иной старик — фабрикант с полным убеждением в своей правоте говорил: «Много у меня грехов, но одно себе в заслугу ставлю: фабрику учредил и дело развил: теперь 10 000 народу кормлю». И старые рабочие хозяину, с которым в детстве вместе в бабки играли, это тоже в заслугу ставили.
Но шли годы, и в глубокой старости тому же хозяину во время забастовки приходилось слышать, как ему из толпы рабочей молодежи кричали: «Нас 10 000, а мы тебя одного, толстопузого, кормим».
Рябушинский В.П. «Русский хозяин». Стр. 28
Кто же кого кормит? Кто здесь прав?
Фабрикант,
который рискуя своим здоровьем, капиталом (зачастую – именно своим капиталом), рискуя своей репутацией подымает предприятие и продукцию этого предприятия на такой уровень, что эту продукцию могут покупать «с закрытыми глазами» – и покупают!
или же Рабочий,
который рискуя своим здоровьем, работает по 12-16 часов в сутки, подымает качество и объём выпуска продукции, чтобы её можно было продать и выручить столько денег, чтобы хватило на всех – и на рабочих, и на фабриканта, и на новое оборудование.
«Нас 10 000, а мы тебя одного толстопузого кормим». Откуда такие идеи?
Причём движение на отчуждение идёт с обеих сторон – и со стороны рабочих, и со стороны владельцев предприятий.
Уходят прежние «нравственные чувства». Появляются новые ценности. Новые нормы.
«Нельзя было сложа руки смотреть, как экономическое командование в России из рук деловых людей переходило в руки «дельцов». Иногда это были люди умные и талантливые, но чаще всего просто рвачи. Атмосфера в Петербурге уже перед войной 1914-1918 гг. и во время нее создалась такая, что обновление было необходимо. Иначе в России в деловой жизни с русским размахом завелось бы нечто такое, с чем дело Ставицкого в Париже и другие западные мерзости показались бы нам детскими игрушками.
Это гниение только начиналось, а уже в течение года с небольшим, во время войны, перед революцией нам пришлось переменить два состава управления Петербургским отделением нашего банка. Переведенные в Петербург из строгой Москвы люди не выдерживали соблазна и становились растратчиками. Лишь третья смена из самых отборных людей удержалась и укрепилась».
Рябушинский В.П. «Русский хозяин». Стр. 32
Итак, «экономическое командование в России из рук деловых людей переходило в руки «дельцов».
Не только старовер Рябушинский замечает «это гниение». Оно становится повсеместным, становится нормой. Это подогревает распространяемые в обществе идеи про «мы их толстопузых кормим».
В конце концов это начавшееся «гниение» вкупе с новыми «идеями» и привело к полному разрушению рыночного механизма. Ну, вы понимаете, о чём я.
Откуда пришли новые идеи, и были ли они новыми?
Как люди решили отменить рынок, как учились жить без него, и что из этого вышло – посмотрим следующих главах.
_________________
ВЫВОДЫ
ПЕРВОЕ.
В этой главе мы выяснили, что совершенно разные религиозные убеждения могут сформировать очень похожие, практически одинаковые групповые нормы.
Вместе с тем, одна и та же религия в разных сообществах, при разных обстоятельствах может сформировать совершенно разные нормы поведения.
ВТОРОЕ.
На примере успешных рыночных сообществ XVIII, XIX и начала XX веков мы увидели следующее:
для того, чтобы «невидимая рука рынка» работала по Адаму Смиту, чтобы «погоня за прибылью» оборачивалась «благом для общества», необходимо, чтобы в этом самом обществе действовал определённый набор групповых норм.
На рынок влияют групповые нормы всех его участников: не только купцов и промышленников, но и работников, и покупателей.
ТРЕТЬЕ.
Изменение групповых норм происходит постоянно. Всегда в любом обществе можно встретить разные, зачастую диаметрально противоположные модели поведения. Постепенно под влиянием самых различных факторов преобладание одних ценностей, мировоззрений и, соответственно, норм поведения заменяется преобладанием других.
ЧЕТВЁРТОЕ.
Изменение перечисленных ранее (см. Блок 3.5) групповых норм приводит к радикальному изменению работы всего рыночного механизма.
Одно из самых критичных изменений – это исчезновение сопричастности (общинности, включённости) и появление отчуждённости.
Когда возникает отчуждённость, в рыночной системе рвутся обратные связи. Даже теоретически никакой механизм не может стабильно работать в таких условиях. Он разбалансируется, идёт вразнос.
К чему это может привести? Наверное, вы уже догадались.
<<Ранее | Далее>>
Оглавление
#история экономики #деловая этика #рыночная экономика