Первого пропагандиста и распространителя граммофона и грампластинок в России звали Ипполит Рапгоф.
В начале 1897 года Ипполит Рапгоф познакомился с работами изобретателя граммофона. В одной из своих статей он с восторгом писал: "В области воспроизведения звуков, со времени изобретения фонографа, лишь профессором Эмилем Берлинером сделано громадное открытие, способное произвести целый переворот, и его аппарат — граммофон, бесспорно, следует причислить к тем величайшим достижениям, коим мы обязаны гению XIX века».
В скором времени Рапгоф связался с одним из агентов компании «Э. Берлинерс Граммофон» в России Августом Бурхардом и стал организовывать первые платные концерты-прослушивания грампластинок.
Граммофон в те годы был редкостью и для интеллигенции, и для простого народа. Ипполиту Рапгофу удалось много сделать для превращения граммофона в средство пропаганды музыкальных знаний. Будучи автором первых статей о пластинках и составителем либретто грамзаписей классического репертуара, Рапгоф сумел не только сломить недоверие к новинке, но и прилично заработать.
Спрос на пластинки стал опережать предложение, и вскоре возникла нехватка записей на русском языке. В 1898 году Ипполит Рапгоф взял на себя руководство одной из первых записей музыкальных пьес русского репертуара. Он вел переговоры с артистами, занимался творческими и техническими вопросами, вникал во все детали звукозаписи. Дирекция Германского граммофонного общества прислала в Петербург своих техников Дерби и Гейнике, которые не проявили должного рвения при записи русских артистов. В итоги многие пластинки оказались неудачными в техническом отношении, что, по мнению Рапгофа, совершенно не отвечало задачам пропаганды высокого искусства.
Русские артисты первый раз участвовали в сеансе звукозаписи: все они волновались при виде чуда-техники и порой ошибались, а каждый новый дубль стоил денег. В итоге все записи, даже самые неудачные, оказались в продаже. По творческой репутации русских артистов был нанесен колоссальный удар. Скандал приобрел такие масштабы, что Ипполит Рапгоф вынужден был выступить в прессе с публичным разъяснением происшедшего.
Вскоре, недовольных оказалось еще больше: посыпались претензии от покупателей. Можно себе представить, что испытывал обыватель в провинции, купив дорогую пластинку по каталогу, с которой вместо ожидаемого романса он слышал не то шорох токарного станка, не то скрип колес, но отнюдь не пение.
Однако, как это бывает в шоу-бизнесе, скандал пошел на пользу всем сторонам. Прижимистый Бурхард получил великолепную прибыль, с лихвой перекрывшую все затраты, поскольку пластинки он продавал от 1,5 до 3,5 руб. Возмущенный несправедливостью, Рапгоф выпустил собственный каталог отобранных им правильных записей и открыл торговлю ими. Причем за пластинку "Боже, Царя храни" он просил с покупателей по два с полтиной, а французскую "Марсельезу" и гимны других стран отдавал за 1 руб. 75 коп.
Не остались внакладе и артисты: разогретая скандалом публика желала услышать их качественные записи и потому как горячие пирожки расхватывала вновь появлявшиеся пластинки. Благо записывать их и платить гонорары артистам решила фирма "Граммофон", оценившая огромную емкость русского рынка грамзаписи и организаторские способности Рапгофа.
После этой истории было принято решение осуществить новую масштабную запись за границей.
Продолжение в следующем выпуске.
Источник: статья А.К. Тихонова