Говори, память, не умалчивай ничего. Иначе, как можно понять себя, если не через прошлое.
Глава 6
Моя история. Школьные дни. Знакомство с домом
Я озиралась по сторонам, пыталась запомнить, откуда пришла. Просторная площадка возле школы выглядела торжественно. Ученики постарше еще привязывали шары к колоннам, двое парнишек пытались расположить плакат, на котором было написано «С первым сентября» довольно крупно и не совсем ровно. Все казалось незнакомым, хотя раньше здесь я уже бывала или нет, сейчас сложно сориентироваться. Со мной в школу приехала мама, отец отправился на работу, как и обычно. Для меня это необычный день, мне придется окунуться в новый мир, бросится с головой в страшную кабалу школьной жизни. В своей деревне я собиралась в школу с мыслями о том, что каждое занятие принесет мне удовлетворение, наполнит жизнь смыслом. Здесь же школа была не похожа на ту, к которой я привыкла. Все чужое. Незнакомые дети. Незнакомые взрослые.
Предыдущая часть:
Здание в два этажа с мудреными коридорами, куда уж больше того, в котором пришлось учиться в деревне. Фасад старый кирпичный некрашеный. Облупившийся кирпич выглядел неприветливо. Школа в фантазиях представлялась более красивой что ли, но в реальности она – старое потрепанное годами здание, жаждущее ремонта. Вход украшали четыре колонны, которые поддерживали крышу, они оказались запрятаны в едкую зеленую краску, давно потрескавшуюся и местами отлупившуюся. Зону входа подчеркивало и большое крыльцо, выложенное серой плиткой под камень. Я обратила внимание на старые, окна, рамы, казалось, потрескивали от ветра, который неожиданно поднялся на школьном дворе. Справа и слева от входа разрослись клумбы. Цветы оживляли школьную территорию.
Я стояла посреди площадки и испуганно озиралась кругом. На кого я похожа сейчас? На загнанного котенка, которого выбросили на улицу, отняли от мамки? Он впервые оказался на сырой земле и боялся сделать шаг. Жалобно пищал, подзывая маму, ожидая, что та возьмет его за шкирку и уволочет в любимую коробку, где хорошо и тепло. Но меня никто не забирал, до линейки оставалось еще полчаса. У меня был один выход – стоять здесь, сжимая в руках толстый букет, который мама прикупила у соседки, и бояться. Было страшно. Меня страшили одноклассники, которые могли оказаться гнусными, злыми, не дай Бог, с ними придется разговаривать. Раньше я не замечала, что боюсь людей, но вдруг оказалось, что это так. Стояла и переминалась с ноги на ногу.
– Эй, поторапливайся, а то опоздаешь, Танька-обезьянка.
Какой-то парнишка на голову ниже меня дразнил белокурую девочку с вытянутым как кабачок лицом. Я исподтишка следила, но ничего больше не происходило. Кабачковая девочка только показала язык обидчику. Когда я вошла в класс, то увидела его снова.
– Э, толстая, будешь со мной сидеть!
– Я не толстая.
Все, что смогла выдавить из себя. Лица были незнакомые, много лиц. Прыскали от смеха, озлобленно смотрели, меня не принимали, я для них – чужестранка, дикарка, незнающая ни имен, ни правил. Здесь за классной дверью пришлось столкнуться с ними лицом к лицу. Первое лицо, увиденное мной, было плоским, и говорило оно гнусавым голосом, будто немного в нос с большими раздувающимися как у быка ноздрями. Лицо имело озлобленные глаза, чего я тут же испугалась, в глазах была жестокость и такое упорство, что не сказать. Я быстро перевела взгляд и тут же попала на другое лицо – девичье. Узкий разрез глаз не позволял понять, на тебя ли лицо смотрит. Да ладно китайские глаза, но у лица еще и были отъеденные щеки, усыпанные веснушками. Лицо тоже приветливым не показалось, скорее каким-то пренебрежительным. «Задавака, думает о себе много», – такой диагноз я поставила, пока шла к парте, хотела сесть подальше. Высматривая место побезопаснее среди всех этих злостных лиц, я наткнулась еще на одно, злодейское, умной, тонкое, сразу видно лицо это пойдет на все, чтобы казаться хорошим среди других, но само оно, треугольное и гадкое, скрывает свою сущность. Сзади этого лица было куда более длинное, вытянутое, оно смеялось без остановки, пока я пялилась, но тут я увидела и трусость в уголках глаз. Ага! Лицо тоже их боится, только за смехом прячется, но на меня внимания не обращает, будто я пустое место. Проблемные лица, дикие. Но я не сломаюсь под этими взглядами.
В комнату вошла классная, учительница математики. Все встали. Она со вздохом окинула взглядом сидящих на низеньких партах ребят.
– Здравствуйте, Ежики мои!
И все поплыло: клумбы, цветы, лица, ежики поплыли в школьной карусели. Школьная жизнь есть школьная жизнь. Я поняла, что средняя школа это тебе не мед, это деготь. Здесь мало хорошо учиться, здесь нужно выживать и контактировать с неприятными тебе людьми, отбиваться от них, бороться, пока не кончатся силы, а иначе все, заклюют.
И все бы ничего, но бояться пришлось не только школьной скамьи, но того дома, в котором пришлось жить после школы. Это был пришкольный интернат. Все иногородние. Если бой со школой я перенесла, то интернат навис надо мной грозной тучей. Здание нашла не сразу, перепутала новый дом с кочегаркой, которая находилась по соседству. И вот я зашла.
Несмелыми робкими шагами преодолела коридор, длинный нескончаемый, мне он казался широким и высоким. Я шла к комнате, в которой предстоит жить, пока не стукнет восемнадцать. Надсмотрщица, та, которая должна заменить маму, бабушку, папу, всех, кого я оставила дома, ткнула пальцем в сторону комнат. Себя женщина никак не представила, только сказала, что она – воспитательница. По ее надменному виду я сразу почувствовала, что именно эта длинная с несуразной фигурой и неудачно завитыми волосами, которые торчали во все стороны словно нимф, женщина здесь главная. Сколько в коридоре комнат? Двадцать, наверно. Или тридцать? А сколько детей будет жить со мной? Несметное количество, гарантированно.
Беда. Это слово привязалось ко мне невидимыми нитями от бабушки, шло по пятам, и я повторяла его. Может и не повторяла, оно как-то само выскакивало в самый неподходящий момент и кусало больно. И сейчас «беда» меня преследует, я одна-одинешенька в незнаком месте, мама вот-вот уйдет, как только закончит разговаривать в рекреации. Она беседует с воспитательницей на входе, где фотообои с березками, два старых кресла и затертый ковер на полу, который тянется от кресла и до кресла. Длинная женщина не станет мамой, как на нее вообще реагировать? Улыбаться ей, приветливо кивать? Или сразу показать зубы? Чтобы не трогала, не подходила. Я не знала, да и зубы показывать не умела. Потому старалась найти нужную дверь, не решая вопрос с поведением, пусть все идет как идет.
Вот она комната с цифрой 10. Дыхание задержала, взялась за ручку. Входить или не входить? Если войду, обратного пути не будет, все поймут, что я сдалась, согласилась, готова отказаться от дома, такого родного, уютного, где всегда пахнет маминой выпечкой. Отказалась и выбросила все то, чем дорожила, что любила на протяжении двенадцати лет. Нет, не могу отпустить деревню. Не могу оставить своих сестренок дома, как они учиться будут без меня в школе? А кто будет помогать матери доить корову, сено ей таскать, да ведро с кормом. Некому. Не эти же непутевые, которые вечно друг с дружкой дерутся. Ручка двери нагрелась, казалось она накалена до предела. Я толкнула дверь, что есть силы, ввалилась в комнату. Щеки зарделись румянцем, поскольку на меня устремились взгляды аж пятерых.
– Куда мне можно… поселиться?
Я проблеяла, на что девки загоготали.
– Вот твоя кровать.
Одна из них оказалась более снисходительной.
– Хорошо.
В моей комнате жила Оксана. Она мне не нравилась. Казалось, она задирает нос и принимает меня за человека второго сорта. С остальным со временем я свыклась. В школе дела шли неплохо. Все уроки я учила, не потому что надо, а потому что мне нравилось. История – целый кладезь, где спрятаны тайны Ивана Грозного, секреты бытия людей, которые давным-давно канули во временную бездну, и это их исчезновение было бы бессмысленным, если бы не история, а так они оставили свой след для нас, потомков. Конечно, мне больше нравились фараоны, строительство пирамид и создание мумий, тема самое то, страшно подумать, что подобное вообще могло происходить на нашей земле. А, может быть, это вымысел? Может, никогда и не было фараонов, Бога Ра, не было средневековых красавиц, старинных замков, войска монголо-татарского, завоевания берегов Америки, Магеллан никогда не искал корабль? Вдруг ничего, что описывала современная история, никогда и нигде не существовало? Откуда тогда все эти учебники? Сидел какой-нибудь мужик и писал, что в голову взбредет, да так писал, чтобы все сходилось, а на самом деле наша земля была такой же скучной, как сейчас, все было однообразным тысячи лет. Но нет, не может такого быть.
– Света, понимаешь, тебе нужны оценки, ты на второй год хочешь остаться?
Отчитывала воспиталка девочку с нашей деревни.
– Я-то что? Ко мне просто Гера придирается!
Оправдывалась Светка, поправляя волосы, которые вылезали из хвоста пружинками.
– А ты чего хочешь от жизни?
Грозно сложила брови Шпала. Она заранее знала, что Света не сможет ответить.
– Вот видите, я не хочу быть такой, как Светка, я буду хорошо учиться.
Я протараторила с широко открытыми глазами, девчонки закачали головами. Светка, как мне думалось, с раннего детства курила, пила, водилась с сомнительными друзьями. Я же идеализировала нравственные принципы, через которые ни в коем случае нельзя переступать. И откуда я их взяла? С рыцарских романов, которые так любила читать. Светка не из этих романов, ходили слухи, что она воровала, потому что у родителей никогда не хватало денег. А еще ее отец на годах пропал. В деревне думали, что он уехал куда-то и бросил семью, а оказалось, что по пьяни утонул на рыбалке.
Я жила в комнате, которая выходила во двор интерната, как и комната воспиталок, потому из нашего окна гулять никто не убегал, как из других окон. Полезешь – запалят, больше никто погулять ночью не сходит. Девочки уходили через другое окно, все лучше, чем тухнуть в четырех стенах. Воспиталок все ненавидели, потому что в девять вечера ребят разгоняли по комнатам, и в коридор не разрешалось даже носу казать. Я не понимала, зачем лазить через форточку, какой от этого смысл, но воспиталкам ничего не рассказывала, чтобы меня не трогали. Я боялась девчонок постарше, особенно Оксану. Она называла толстой, неуклюжей, дразнила.
Однажды Оксана вернулась с прогулки поддатая, как раз была та нянечка, которая не против ночных прогулок и даже гостей после отбоя. Оксана завалилась в комнату, смеялась, морщила свой противный нос, и тут ее взгляд пал на меня.
– Что тут ходишь?
– Ничего.
Я отвела глаза, надеясь, что Оксана отвяжется. Но она не отвязалась.
– Какие у тебя косы…
Оксана погладила меня по волосам,
– А давайте, девки, их отрежем?
– Нет, только не это.
Проблеяла я, голос дрожал, как колышек на ветру. Девки прыснули от смеха, для них веселье, а я реально испугалась за свои косы. Оксана накручивала локон на свой указательный палец, а я, сидя на кровати, боялась пошевелиться. Она большая, ввязываться с ней в драку бесполезно, завалит, да я и не умела драться. Обидчица все более настойчиво тянула волосы, ее движения болью отдавались по всей голове.
С каждым мгновением все больше хотелось встать, кинуть Оксану в стену. Хотелось поднять старую покрашенную в едко-зеленый тумбочку и надеть ее на голову Оксане, пусть ее кости сломаются, мне от этого станет только радостнее. Но на самом деле я сидела и вжималась в кровать все больше и больше. У интернатовских кроватей были специально сколоченные щиты, но у моя кровать осталась без щита, поэтому я спала, провисая чуть ли не до пола. И теперь проваливалась все ниже. А что, если схватить ее за руку и укусить изо всех сил? Нет, она меня убьет. Пока я перебирала в мыслях возможные варианты, с каждой секундой краснела все больше, а Оксана с волос перешла на грудь.
– О, да у тебя и грудь имеется!
Хронология глав
Оксана опять морщила лицо от смеха, она провела мизинцем по телу надавила на грудь, я от неожиданности и боли вскрикнула и скукожилась насколько могла. На мне была хлопковая майка, которая ничуть не защищала. Почему я стала ее жертвой? Почему девочки сидели и ничего не говорили этой Оксане? Почему они не заступались, позволяли издеваться надо мной? А где же Люда, подруга, которая обещала помогать и оберегать? Где? Сидела напротив с остальными и молча наблюдала за этим цирком. Почему так? Я ненавидела Оксану и всех остальных.
– Отвали от нее.
Попыталась заступиться Люда.
– Не твое дело, что я с ней делаю, она моя, захочу и поимею ее прямо тут.
Оксана властно пригрозила и в ту же секунду развернула мое инертное тело, словно налитое воском так, что я оказалась в незавидном положении.
– Хватит!
Я с мольбой в голосе выдавила из себя.
– Я скажу, когда хватит! А теперь у нас показ мод.
Почти кричала Оксана.
Оксана заставила меня надеть ее топик, который еле-еле налез. А потом – кофту, а потом еще что-то. Я проходила круг по комнате, потом расставляла руки в стороны, а Оксана давала оценку наряду, все девки на это действо снова давились от смеха, держались за животы, сгибаясь вперед. И я смеялась, смеялась дурочка.
Следующая часть:
Рада снова видеть Вас на канале!
#травля #детство #буллинг в школе #прошлое #истории из жизни #рассказы #школа #подростки #жестокое обращение