Нюра после смерти отца Леонтия много грустила и скорбела о нем.
Грустила, что мало у него исповедовалась, мало разговаривала, мало спрашивала.
Посещение храма стало угнетать, приносить мысли об упущенном, о недоговоренном. Сколько длился этот период Нюра точно не помнила. Тогда на помощь Нюре пришло одно событие.
Женщина, что ухаживала за отцом Леонтием , приняла монашество. Монахиня Елисавета- так говорила о ней Нюра. И тогда начался другой этап жизни Нюры.Она вновь на крыльях летела в храм, много молилась и постилась. Не то чтобы она дружила с монахиней, нет. Просто монахиня стала связующим звеном с батюшкой. Нюра много говорила с монахиней.
Монахиня рассказывала Нюре , что видела сон, в котором отец Леонтий шел по снегу и вез огромные сани. На вопрос Елизаветы, не тяжело ли ему и что он там так тяжело везет, батюшка говорил, что везет наши грехи и , да, тяжелы они для него.
В другом сне монахини , о котором она рассказывала Нюре, отец сидел в саду под яблонями в белых сияющих одеждах. На оклик Елизаветы батюшка лишь улыбнулся и сказал, что ей рано здесь быть.
Нюра , сколько я ее помню, всегда носила платок. Говорила, что монахиня сказывала, что это очень важно- покрывать голову женщине. И даже летом, в жару, покрывать голову , марлей, но покрывать. Нюра так всегда и делала, и мне об этом говорила, да я , грешная, редко покрываю голову в миру.