Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
У нас - детей СССР - май неизменно связан с Днём Победы и Первомаем, но так же не всегда было?.. А как же просто расцвет весны, природы, любви, наконец?.. А у некоторых, как, к примеру, у Игоря Северянина, май и вовсе ассоциируется сперва с цветением жизни, а после... Впрочем, почитайте сами!
Я родился в мае, в месяце весеннем,
Звонком и весёлом,
Шумном и душистом,
И сказали розы: «Мы тебя оденем
Светлым ореолом —
Как молитва, чистым».
Улыбнулось солнце, солнце засверкало,
Ласковым приветом
Чествуя рожденье;
Солнце загорелось, запылало ало
И зажгло поэтом
С искрой вдохновенья!
Разодет цветами с детской колыбели,
Я запел соловкой
Радостно и звонко,
Запечатлевая мир, где все скорбели,
Юною головкой
И душой ребёнка.
Время шло, — и солнце потускнело в тучах,
Лаской не блестело,
Злоба песнь косила;
Опадали розы при ветрах летучих,
Истомилось тело,
Притупилась сила.
Время шло… И радость дней моих весенних
Растопилась в слёзах,
Сердцу не внимая;
И теперь я плачу, плачу на коленях
О погибших грёзах,
Об измене мая!
Что ж, у всякого свой взгляд на естественную природу вещей, но мы же, пожалуй, воздержимся от подобного пессимизма и попробуем воспринимать май с иной точки зрения. А в этом нам помогут следующие персонажи:
- Русско-японская война в дневниках Императора: "День был ясный и приятный"
- Начинающий поэт Гумилёв и мэтр Брюсов
- Луначарский - популист Первомая
- Разные судьбы: братья Булгаковы
- "Театр работает плохо". Кто его сломал?
- Молодой Высоцкий в Алма-Ате
- Ангарск 1972-го + пятничный кинопоказ. Фильм по роману Шукшина
- Ищу друга среди кумиров
- Как России заработать 350 млрд $?
- Пугающая актуальность Брюсова
Начнём с дневника самодержца от четверга 12 мая 1905 года.
"День был ясный и приятный. В 11 час. поехали на Софийский плац, где сделал смотр 27-му и 28-му Донским казачьим полкам, прибывшим для службы летом в Петербурге. Как льготные полки, они представились отлично. Вернулся домой в 12 1/4 верхом. Завтракала вдова Кондратенко. Гулял и катался в байдарке. Дядя Владимир пил чай. Элла приехала. Принял Трепова. После обеда отвезли ее на станцию — она снова вернулась в Москву"
Из примет времени - война вообще-то идёт, революция ещё кое-где не успокоилась - присутствует лишь "вдова Кондратенко", прославленного генерала, одного из вдохновителей обороны Порт-Артура, погибшего полугодом ранее. Всё остальное у Императора - почти по Гоголю, "майский день, именины сердца", чаепития и прочiя радости жизни. Что же до театра военных действий, то лучше всего узнать о ходе сражений из телеграммы на Высочайшее имя генерала Линевича той же двты.
"Перемен в армиях нет. 12 мая японская конница в спешенном строе повела наступление на Сымяочен и Синлунчжуан; конная батарея обстреливала Сымяочен. Наши посты отошли от Сымяочена; передовые части у Синлунчжуана встретили противника огнем и заставили его отступить к югу. По полученным дополнительным сведениям во время набега генерал-адъютанта Мищенко был захвачен японский денежный ящик с 3.760 японских иен"
По всему видно - хвастаться особо нечем, тут - отступили, там - наступили, поэтому и сообщает генерал о всяких глупостях. И сумма-то - пустяшная, на тот год курс рубля к иене - всего-то 1 к 3.3.
Странно сейчас такое представить, но к 1908-му году Николай Гумилёв был всего лишь начинающим литератором, а потому его письмо от 12 мая к властителю тогдашних дум Валерию Брюсову исполнено того уважения и почтительности, которое испытывает всякий неофит в переписке с признанным Мастером.
"Дорогой Валерий Яковлевич, я посылаю Вам по условию три отмеченные Вами стихотворения в несколько исправленном виде. Если Вы пожелаете изменить в них что-нибудь сами, Вы доставите мне этим громадное удовольствие. Теперь Вы, конечно, знаете, возьмется ли «Скорпион» за издание моих стихов, и я со жгучим нетерпением жду Вашего ответа по этому поводу. Еще раз повторяю, что если объявление о моей книге будет печататься в списках изданий «Скорпиона», я буду ждать хоть дв года. Мне было бы также интересно знать, пойдет ли в «Весах» мой рассказ «Скрипка Страдивариуса», потому что в случае отказа я мог бы предложить ее в другое место. Но с этим не торопитесь и прочтите ее, когда Вам будет удобно.
Сейчас я перечитывал «Путь конквистадоров» (первый раз за два года), все Ваши письма (их я читаю часто) и «Романтические Цветы». Нет сомнения, что я сделал громадные успехи, но также нет сомнения, что это почти исключительно благодаря Вам. И я еще раз хочу Вас просить, не смотреть на меня как на писателя, а только как на ученика, который до своего поэтического совершеннолетья отдал себя в Вашу полную власть. А я сам сознаю, как много мне надо еще учиться.
Так как Вы не помните моего «Андрогина», я посылаю его Вам и был бы в восторге, если бы его можно было напечатать в «Весах»: я его очень люблю.
Искренне преданный Вам Н. Гумилев"
"Романтические цветы" Гумилёв издал в январе на собственные средства, успех был не то, чтобы велик, но всё же был... во всяком случае, инвестиции в собственное творчество окупить получилось. Мы же сегодня, пожалуй, почитаем стихотворение оттуда - "Крыса": вещь довольно яркую, самобытную, и уже с чувством стиля.
Вздрагивает огонек лампадки,
В полутемной детской тихо, жутко,
В кружевной и розовой кроватке
Притаилась робкая малютка.
Что там? Будто кашель домового?
Там живет он, маленький и лысый…
Горе! Из-за шкафа платяного
Медленно выходит злая крыса.
В красноватом отблеске лампадки,
Поводя колючими усами,
Смотрит, есть ли девочка в кроватке,
Девочка с огромными глазами.
— Мама, мама! — Но у мамы гости,
В кухне хохот няни Василисы,
И горят от радости и злости,
Словно уголечки, глазки крысы.
Страшно ждать, но встать еще страшнее.
Где он, где он, ангел светлокрылый?
— Милый ангел, приходи скорее,
Защити от крысы и помилуй!
По-моему - чудесно. Не знаю, как вам, уважаемый читатель, а мне в гумилёвской "Крысе" почудились нотки, прозвучавшие много позднее у замечательного нашего рок-барда Юрия Наумова:
В звездное небо плачь, маленький плут,
Мальчик, бежавший от матери в темную ночь
Плачь оттого, что теперь ты свободен от пут,
Плачь оттого, что вряд ли кто сможет помочь
Был на цепи, но зато ты был ими любим
Вера в себя сильней, чем эта любовь
Ты не растоптан, но ты остался один
Выход наверх - всегда через боль
Звездная ночь - это мать твоих снов
Примет она лишь одна, пусть холодна
День - недостойный отец от неправды бегущих сынов
В жизни, стоящей вверх дном,
Попытайся добраться до дна
12 мая 1918 года в журнале "Пламя" выходит статья первого наркома просвещения молодой Советской республики Анатолия Луначарского, посвящённая недавнему празднованию Первого мая. Недурной публицист и критик, Луначарский как может облекает идеологическую составляющую публикации в литературную драпировку, выходит вполне читаемо, хоть и не без неизбежного пафоса в финале. С меня - начало и конец статьи.
"Накануне обыватели настроены зловеще. Рабочие не будут выступать! — говорят они с злорадной усмешкой. А потом… по темным углам шепчутся, что зато будет какое–то враждебное Советам выступление, неизвестно чье и неизвестно за что. Эти россказни меня, как человека достаточно осведомленного, конечно, нисколько не волнуют. Но волнует меня… небо…
Оно хмурится не на шутку. Запрашиваю сведущего метеоролога.
Отвечает, что мы вступили в полосу циклона, и дожди потянутся теперь непрерывной чередой. Признаюсь, я встал в 4 часа посмотреть, насколько враждебна к нашему празднику погода. Небо было ясно. И большая луна, чуть ущемленная, бледнела при лучах восходящего солнца. Многие площади и улицы города разубраны, местами с большим вкусом, делающим честь художникам–организаторам. Плакаты. Конечно, я совершенно убежден, что на плакаты будут нарекания. Ведь это так легко — ругать футуристов. По существу же — от кубизма и футуризма остались только четкость и мощность общей формы, да яркоцветность, столь необходимые для живописи под открытым небом, рассчитанной на гиганта–зрителя о сотнях тысяч голов.
И с каким восторгом художественная молодежь отдалась своей задаче! Многие, не разгибая спины, работали по 14–15 часов над огромными холстами. И написав великана–крестьянина и великана–рабочего, выводили потом четкие буквы:
«Не отдадим Красного Петрограда» или «Вся власть Советам»...
... Да, празднование Первого мая было официальным.
Его праздновало государство. Мощь государства сказывалась во многом.
Но разве не упоительна самая идея, что государство, досель бывшее нашим злейшим врагом, теперь — наше и празднует Первое мая, как свой величайший праздник?..
Но, поверьте, если бы это празднество было только официальным, — ничего, кроме холода и пустоты, не получилось бы из него.
Нет, народные массы, Красный Флот, Красная Армия — весь подлинно трудящийся люд влил в него свои силы. Поэтому мы можем сказать:
«Никогда еще этот праздник труда не отливался в такие красивые формы». А ведь я видел только небольшую часть того, чем ознаменовал Петроград этот день.
О, мы отпразднуем его еще лучше в 1919 году!..
Товарищи, братья, тогда — верим твердо — мы уже повсюду будем победителями…"
Пройдёт совсем немного времени, и из традиционных первомайских статей напрочь уйдут и "литературность", и "разъясняющая" ориентированность на разномастную аудиторию, что так отчётливо сквозят в тексте интеллигента и либерала Луначарского, главным словом по любому поводу станет громкое и требовательное "Даёшь"... "Давать" будут должны все и всё. Любопытно, кстати, что будучи по природе своей несколько инороден пост-ленинскому руководству, Луначарский и скончался как-то... по-барски - во французской Ментоне, на полпути к месту новой службы полпредом СССР в Испании.
Кто же скажет всю правду младшему брату-литератору, как не брат старший? К тому же, если этот старший брат - ни кто иной, как Михаил Афанасьевич Булгаков? Подвизающийся в оркестре парижского русского ресторана младший Иван немало поскитался по Европе вместе с остатками врангелевской армии, был ранен, пока не осел во Франции, влача бедственное существование и существуя написанием нотных партитур, песен на собственные стихи и их исполнением.
Я жду тебя, певец полночный,
Страж ужаса, хранитель сна;
Тебе окно открыл нарочно
И занавесь сорвал с окна.
Мне там, где рдеет облак алый,
Забытый солнцем в небе след,
Твоя десница указала
Пройденный путь постылых лет.
Войдешь без слов, мой гость случайный.
Как зачарованный вопьюсь
Глазами в лик необычайный.
Скажу — готов и не боюсь.
Слезу утрешь, утрешь муку,
Расскажешь, как избыть всю ложь,
Когда, спокойно взяв за руку,
В обитель смерти поведешь
Получив весточку со стихами брата, Михаил Афанасьевич пишет ему 12 мая 1934 года:
Дорогой Ваня!
Спасибо тебе за весть. Ох, письма, письма! С большим трудом я их пишу. Я очень утомлен, и часто бывает так, что начнешь, напишешь первые строчки, отложишь. Так и погибает письмо. Я не в ладах с почтовой бумагой.
Итак, твои стихи передо мной. И раньше я их внимательно прочитал. Твоя муза мрачна и печальна, но у каждого своя муза, надо следовать за ней.
«Я жду тебя, певец полночный...» Начало правильное. Верно и «... Тебе окно открыл нарочно и занавесь сорвал с окна...» Но в остальном смысл затемнен. Певца полночного не видишь. И непонятно, почему поэт ждет его, если он «гость случайный». Лик пришедшего не ясен, благодаря тем определениям, которые дает автор. Что значит «страх ужаса»? В особенности, если далее идет «хранитель сна». «Скажу — готов и не боюсь». Верно и сильно, а далее досадное ослабление.
И это во многих стихотворениях. Они написаны туманно. Не отточена в них мысль до конца, а это порождает дефекты внешности, неряшливость...
Невозможность ли, нежелание ли до конца разъяснить замысел, быть может, желание затушевать его нарочно, порождают очень большой порок, от которого надо немедленно начать избавляться: это постановка в стихах затертых, бледных, ничего не определяющих слов.."
Жестковато Михаил Афанасьевич... с братом-то. Мог бы и поддержать. Тем более, что в том же 1934-м Иван разводится с женою (у них - девятилетняя дочь Ирина) и всё чаще прикладывается к рюмке... Ресторан - дело понятное. Впрочем, дела самого Михаила - те ещё. "Бег", "Зойкина квартира" и "Дни Турбиных" сняты с репертуара МХАТа. Правда, только что приняли в Союз писателей, но репетициям "Кабалы святош" нет и края, за границу - не пускают, жить - нечем. Хлопотал было за него Горький, но товарищ Сталин - человек склада особого... Впереди - позор "Батума", ухудшение здоровья и... всего 48 отпущенных ему лет. Хотя... многие советские писатели и до 80-ти дотягивали, а "натворили" несоизмеримо меньше. Слово "натворили" - нарочное, специальное, разумеется.
Раз уж заговорили о театре, то давайте перелистнём время страшного лихолетья и окажемся в 1951 году. В номере "Советского искусства" от 12 мая опубликовано письмо письмо от группы комсомольцев в составе В.Десятова, А.Судева, Р.Маслова, Л.Запорожцева и некоего Снитко без инициалов со странноватым для определения театрального искусства названием "Шахтинский театр работает плохо". Это, позвольте, как? Поломался? Актёры пьют, что ли? Низка идеологическая составляющая? А вот и узнаем...
"Когда-то Шахтинский театр был одним из лучших в Ростовской области. Тесно связанный со зрителем, он вел большую общественно-воспитательную работу. Но теперь все изменилось. Театр оторвался от общественности, не проводит зрительских конференций, спектакли, идущие на его сцене, стали хуже. Из театра ушла большая группа талантливых актеров, которых знали и любили зрители. Почему это произошло, нам, шахтинцам, непонятно.
За последнее время театр скатился до устройства танцулек, которые проводятся под видом вечеров отдыха молодежи. Никак не удовлетворяет нас и его репертуар, в котором непомерно большое место занимают "Дама-невидимка", "Мачеха". Мы хотим видеть высокохудожественные пьесы о трудовых подвигах советского народа, строящего коммунизм. Мы хотим видеть хорошие исторические пьесы и произведения русской классической драматургии. Пора заняться нашим театром Комитету по делам искусств и местным организациям"
Последняя фраза звучит весьма зловеще... Впрочем, чего ж ещё ожидать? На дворе 1951-й, а у них, панимаишь, Кальдерон вместо соцреализма. Где "Огни мартенов"? Где хотя бы "Человек с ружьём"? Думается, "местным организациям" и в самом деле есть, чем тут... "заняться".
12 мая 1963 года впервые в нашем цикле появляется культовый персонаж столетия - Владимир Высоцкий. В этот день он пишет из Алма-Аты в Москву гражданской супруге (с первой женою - Изой - ещё не развелись) Людмиле Абрамовой:
"Люсик! Хорошая моя лапа! Любимая лапа! Наконец – письмо от тебя, и сразу как-то лучше. Все твои опасения о том, что буду я сидеть без дела, оправдались. Чуть-чуть поснимался, а сейчас ничего не делаю. Болтаюсь по студии, снимаю мерки. Для чего? Не знаю. Вроде никаких костюмов не надо. «Казахфильм» – это ужасно. Никто ничего не умеет, все делают вид, что работают. Зачем-то каждый день присылают за мной машину и везут на студию, а там я слоняюсь из угла в угол и пытаюсь острить. Безуспешно…
Лапа! Ужасно рано просыпаюсь. Сейчас 8 часов, а я уже часа 2 не сплю. Только что дали письмо, и сел писать ответ. Почему-то письмо шло 4 дня. У нас здесь 3 дня были грозы. Прямо как в Москве – море разливанное. Если бы не Толя Галиев, умер бы от тоски и от голода. Совсем нет денег. Гостиницу мне не оплачивают полностью, и я доплачиваю рупь с чем-то. Уже много набежало. Лапа! Я не жалуюсь, а просто описываю положение. Солнышко! Я тебя люблю, больше всех...
Целую, люблю!
А ребенка тоже целую и люблю.
Володя"
К 1963-му Высоцкий, закончивший Школу-студию МХАТ три года назад, скитается по киностудиям, снимаясь в эпизодических ролях, иной раз из окончательных версий его персонажей вырезают, где-то он говорит не своим голосом, перебегает из театра в театр, уже пишутся первые песни... Идёт непростой поиск "своей колеи". Кстати, по поводу "Казахфильма"... Ни одна из ролей официальной фильмографии Высоцкого 1963 или даже 1965 годов не подпадает под юрисдикцию этой замечательной киностудии. "Живые и мёртвые" - уж точно не "Казахфильм", "Штрафной удар" - им. Горького, "На завтрашней улице" - "Мосфильм", "Наш дом" - "Мосфильм"... Так что, похоже мучения 25-летнего Владимира Семёновича в Алма-Ате оказались "пустыми хлопотами".
А мы с вами поспешим в сибирский Ангарск образца 1972 года и полистаем неизменный орган местного горкома КПСС "Знамя коммунизма" от пятницы 12 мая (сразу даю наводку - раз пятница, значит, непременно посетим один из местных кинотеатров). Честно скажу - читать особо нечего, две первых полосы занимают огромная передовица под названием "Действенность партийного решения" и такие же неподъёмные мясистые репортажи "Первый юбилей" и "Механизаторы - первые". Всё - "первое"! Идеальное снонавевающее чтение после тяжёлой трудовой недели на диване: пару часов дремоты гарантировано. Но чу! - в "Знамени Коммунизма" появились зарубежные новости! Как там - "у них"? Загнивают? А то!.. "Новый приступ "золотой лихорадки"!
"ПАРИЖ. "Золотое безумие" - так характеризуют финансовые обозреватели новый приступ лихорадки, потрясающей сейчас ведущие валютные рынки Западной Европы.
Согласно последним сообщениям, биржа Парижа установила "абсолютный рекорд" цены на золото за весь послевоенный период. Все предыдущие "рекорды" побиты и на лондонской бирже, крупнейшем валютном рынке капиталистического мира. Во французских валютных кругах считают, что причиной этого являются катастрофический дефицит платежного баланса США, непомерные расходы на войну во Вьетнаме. Доверие к доллару подорвано повсюду"
Господи, как они там вообще живут? И доллар этот... доверие к нему всё падает... и падает... и падает... Пройдёт несколько лет, и уже СССР со своей афганской кампанией окажется в положении увязших во Вьетнаме США. Только последние легко преодолели последствия своего конфуза, а нам подобный фокус повторить уже не придётся. Но это всё впереди, а пока - давайте наслаждаться первой половиною семидесятых - пора пышноцветного духовитого умирания СССР.
"Необычный смотр-парад проходил во Дворце пионеров. Это был смотр горнистов и барабанщиков пионерских дружин города. Каждая дружина послала на городской смотр отряд, состоящий из 30 пионеров - горнистов и барабанщиков. Боевую выправку, музыкальность, собранность и отличный внешний вид продемонстрировали посланцы пионерских дружин школы №3, занявшие первое место, школы №14 - второе место, школы №6 - третье место"
Ох, уж эти горны... Каждое утро по советскому радио (которое почти никогда не выключалось ни в одной квартире) в 7-30 звучала... да-да, "Пионерская зорька", начинавшаяся зазывным "та да да-дааа, да-дааааааа!.." И бодрые, как издевательство на сонными школьниками, голоса: «Здравствуйте ребята! Слушайте «Пионерскую зорьку!» Сами себя слушайте, блин... как же проснуться-то, а?.. Я ещё пять минуточек... Ыааааахххррр...
Вы не забыли - у нас нынче пятница, а потому - в кино, товарищи!
В "Мире" на всех сеансах - испанская "Кабриола". "Единственным богатством бедной испанской девушки Чики была великолепная лошадь по имени Кабриола, которую она выучила всевозможным трюкам. Кумиром Чики был знаменитый тореадор Перальта. Однажды Перальта, обратив внимание на стройного мальчишку, ловко сидящего на лошади, пригласил его выступать с собой на корриде. Публика с восторгом приняла молодого пикадора. Но сердце Чики разбито - она полюбила Перальту, а он и не догадывается, что его напарник - девушка"
Сразу в двух кинозалах идёт страшно популярный тогда документальный фильм "Индийские йоги. Кто они?" Очень все интересовались этим вопросом... Шло это дело всего 50 минут, но ажиотаж был нешуточный, помнится, "Йогов" можно было увидеть вплоть до начала восьмидесятых - в специализированных кинотеатрах. Там, где, например, круглый год шёл "Обыкновенный фашизм".
В "Комсомольце" весь день - "Джентльмены удачи" 1971 года. Если попытаться представить себе, что ни единого раза из, наверное, двадцати как минимум я их не видел, то выбор был бы сделан заранее. Непрекращающийся смех в зале и прекрасное настроение гарантированы.
А в "Юности" - кинораритет времён СССР. Картина по роману Василия Шукшина "Конец Любавиных"
Режиссёр Леонид Головня – выпускник ВГИКа - до «Любавиных» снял всего два фильма, один из которых – короткий метр. Не в укор, но... это чувствуется. Фильму ощутимо чего-то не хватает – какой-то глубины. Будто смотришь некоторые живые картинки – без привязки к мотиваторам героев и к предыстории происходящего. Как там у Григория Горина в «Формуле любви»? «...Кто был изображен на сем рисунке, и что означали эти люди в судьбе великого магистра, историкам так и не удалось установить...»
Это – ложка дёгтю, теперь давайте попробуем всё-таки о хорошем... И, представьте, оно в фильме есть. Главное – это бодренький такой драйв. Если периодически закрывать глаза на некоторые сюжетные провисания – споры о Советской власти, любовная линия, неудачное начало (какой-то вяло снятый бой), то эпизоды, сделанные в жанре «истерна», пожалуй, что и хороши. Впрочем, это в советском кино, как правило, удавалось почти всегда: на одной стороне – бандиты (белые, кулаки, басмачи), на другой – красные (сочувствующие, беднота). «вкусные» антагонисты, пара-тройка эффектных перестрелок – и кино готово! «Конец Любавиных» в виде экранизации построен именно по этим лекалам: тут – приезжие уполномоченные ГПУ (кстати, люди довольно неприятные, такие "вторженцы" в старый уклад, особенно - младший "товарищ", самый нетерпеливый), с другой – богатеи Любавины и тусующаяся где-то поблизости банда Закревского. Ничего нового, но – в принципе – для любителей жанра – вполне пристойно. Особенно если учесть ... очень сильный актёрский состав, который удалось собрать Головне. Марианна Вертинская (!!) в несколько неожиданной для себя «деревенской» роли. Скончавшийся в прошлом году Валерий Хлевинский – будущая звезда «Вечного зова». Лихо и даже с каким-то задором сыгравший одного из братьев Любавиных Юрий Гусев. Скупой, но точный в обрисовке Любавина-старшего Георгий Жжёнов. И очень эффектный в отрицательной роли Закревского Армен Джигарханян.
Сегодня "Конец Любавиных" по ТВ почти не показывают, а в сети копия ужасающего качества, поэтому - кто не видел - приглашаю в "Юность" 12 мая 1972 года на сеанс 19-30. Удлинённый!.. "Фитиль", наверное, будет и неизменные "Новости дня"!
Раз день у нас выдался всё более с уклоном в сторону культуры, стало быть, самое время почитать "Советскую культуру" от 12 мая 1984 года. Интернета и соцсетей тогда ещё не было, а желание выразить свои мысли и чувства - было, общались через газеты. "Ищу друга" - так озаглавил своё письмо в редакцию студен из Перми С.Михалёв.
"Я не знаю, зачем этот спор о кумирах. Они всегда были, есть и, наверное, будут. Вчера преклонялись перед Любовью Орловой, сегодня перед Аллой Пугачевой, завтра, возможно, возникнет еще кто-то. Наверное, это нужно людям. И вот, думаю, почему.
К сожалению, в своей жизни человек часто испытывает состояние одиночества. Порой не хватает внимания друг к другу, тепла, любви. И мы лихорадочно, сознательно или нет, ищем любимого человека. Друга. Сильного, смелого, уверенного, за которым хотелось бы пойти. Хорошо, если такой человек находится рядом. А если нет?.. Как быть тогда? Где искать Друга? В Толстом и Чайковском? Они, конечно, гении, но для меня это учителя, а не друзья. Мне нужен реальный, любимый человек, который плачет и смеется как я, говорит и моем горе и счастье моими же словами... И тогда я выбираю себе эстрадного кумира. Скажем, Юрия Антонова или Аллу Пугачеву. Интересная вещь: ее творчество оказывает на большинство зрителей не только музыкальное влияние. Заметьте, на ее концертах не визжат, не свистят, а плачут, смеются, думают. Нй пишут письма не с просьбой выслать фотографию или автограф, а спрашивают, как быть с любимым, как жить дальше, зовут в гости. Наверное, это необходимо в наше время - верить, что есть на земле человек, который поймет и поддержит тебя"
Какими... незамутненными и чистыми мы были! Вот этак, откровенно, что называется, "на людях" выкладывать сердечную свою неприкаянность, признаваться в одиночестве, да ещё и на полном серьёзе примеряя в друзья Антонова и Пугачёву. Так тогда и жили, впуская в члены семьи и пана Вотрубу, и пана Беспальчика, и Устина Акимыча из "Тени исчезают в полдень", и даже Хелену Вондрачкову из "Мелодий и ритмов зарубежной эстрады", трактуя телевизор и газету как непреложную истину в последней инстанции ("в газетах неправды не напишут!"), и воспринимая тотальный дефицит всего как непременный атрибут действительности - "нет - достанем через Николая Николаевича!" И правда - с голоду никто не помирал!
Всё в Истории уже было когда-то... Избитая истина. Но, как её ни бей, она от того Истиной быть не перестанет. Именно такие мысли приходят на ум, когда читаешь статью "Эйфория от катастрофы" в номере "Аргументов и фактов" от 12 мая 1999 года.
АЛБАНИЯ, страна с библейскими оливковыми рощами, восторженно приветствует солдат НАТО. В Тиране открыто говорят о том, что присутствие войск на Балканах благотворно отразится на подъеме экономики самой нищей страны Европы. На американских штыках правительство пытается привлечь в страну иностранные инвестиции. Первое, что посулили миротворцы в камуфляже, - построить 500 км дорог европейского класса, по которым можно проехать, естественно, и на танке...
Основной поток беженцев в Албанию идет через маленький город Кукес, в 30 км от югославской границы. Десятки тысяч косоваров перебираются через заснеженные горы. Иногда их путь проходит по тропе шириной в 3 метра. Одно неверное движение - и машина летит в пропасть. Так трагически закончилась командировка для четверых западных журналистов и их водителя-албанца.
Гуманитарная помощь, идущая в Албанию непрерывным потоком, зачастую попадает в руки дельцов. Местные "паханы" жестко контролируют раздачу продуктов. Одежда, которую предлагают беженцам, настолько плоха, что ее даром не берут даже нищие. А та одежда, которую еще можно носить, в большом ассортименте продается на местных рынках. В последние дни "гуманитарку" - раздачу и доставку в отдаленные районы - вынуждены охранять военнослужащие НАТО.
По вине албанских бюрократов на границе задерживаются десятки тонн грузов. Один из английских водителей автопоезда, доставившего из Великобритании игрушки и продукты, в качестве взятки за проезд в страну отдал запасное колесо.
Не станем напяливать старые кальсоны на новые выпуклые обстоятельства, но неожиданная актуальность заметки более чем двадцатилетней давности неприятно режет глаз.
В том же номере помещена статья смутнопамятного г-на Артёма Тарасова с любопытным названием "Как России заработать 250 млрд. долларов". И действительно - как? Начнём со "швейцарской схемы"
"Существует ошибочная военная доктрина, что ядерное оружие является сдерживающим фактором, обеспечивающим безопасность страны.
Бедная, в таком случае, Швейцария! Удивительно, почему на нее до сих пор никто не напал: и золота там навалом, и ни в один блок не входит, а сдерживать агрессоров вроде и нечем!"
Таак... И что же дальше?
"Я предлагаю продать мировому сообществу (здесь подразумеваются США и богатые страны Запада) все ядерное оружие России! И дешево продать: всего за 250 миллиардов долларов, только деньги, как говорится, на стол и немедленно, а то передумаем!.. Любой мало-мальски мыслящий политик, стоящий у власти ядерной державы, никогда не применит ядерного оружия. Никаких целей при этом, кроме самоубийства вместе с остальным человечеством, достигнуто быть не может. Но тот, кто обладает ядерным оружием, может держать за горло весь мир - а вдруг безумец все-же нажмет на кнопку... В Америке это хорошо понимают - за спокойствие надо платить. Так что пускай покупают у России ядерное оружие... Стабилизация рынка в России, на которую должны быть истрачены основные полученные от продажи средства, моментально сделает его привлекательным для всевозможных инвестиций. В Россию вернется доллар"
Мысль любопытная, но нынче воспринимается как крамола. Вот что значит - демократия. Представляю, какую свору говорящих собак повесили бы на автора подобной идеи, скажем, сегодня!
Традиционно завершая столетие написанною сегодня же поэзией, отыскал страшненькое, но чертовски актуальное стихотворение Брюсова от 12 мая 1915 года. Мороз по коже пробирает от злободневности, правда-правда! Да вы сами почитайте!
Я пробегаю жадным взглядом
Вестей горючих письмена,
Чтоб душу, влажную от сна,
С утра ожечь ползучим ядом.
В строках кровавого листа
Кишат смертельные трихины,
Проникновенны, лезвиины,
Неистребимы, как мечта.
Бродила мщенья, дрожжи гнева,
Вникают в мысль, гниют в сердцах,
Туманят дух, цветут в бойцах
Огнями дьявольского сева.
Ложь заволакивает мозг
Тягучей дремой хлороформа
И зыбкой полуправды форма
Течет и лепится, как воск.
И, гнилостной пронизан дрожью,
Томлюсь и чувствую в тиши,
Как, обезболенному ложью,
Мне вырезают часть души.
Не знать, не слышать и не видеть…
Застыть, как соль… уйти в снега…
Дозволь не разлюбить врага
И брата не возненавидеть!
Таким (или примерно таким) увиделся мне день нынешний, а уж хорош он был или плох - судить всяко не мне. Любые исторические аллюзии - всего лишь совпадения и не более того! Вам только показалось!..
С признательностью за прочтение,мира, душевного равновесия и здоровья нам всем, и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ
Предыдущие публикации цикла "Век мой, зверь мой...", "Ежемесячное литературное приложение" к нему, циклы статей "Размышленiя у параднаго... портрета", "Однажды 200 лет назад..." с "Литературными прибавленiями" к оному, "И был вечер, и было утро", "Я к вам пишу...", "Бестиарий Русскаго Резонёра", а также много ещё чего - в гиде по публикациям на историческую тематику "РУССКIЙ ГЕРОДОТЪ"
ЗДЕСЬ - "Русскiй РезонёрЪ" ЛУЧШЕЕ. Сокращённый гид по каналу
