Я сидел на крыше беседки — здесь можно было уединиться и тут меня никто не мог достать. Здесь я как бы парил над всем земным. Ничего не существовало, кроме книги, которую я читал, перечитывал, а потом перепечатывал самое важное. В книге жила волшебная музыка.
☝Уже год я самостоятельно осваивал 23-ю сонату Бетховена. Единственная громоздкая радиола, которая путешествовала с нами из квартиры на дачу и обратно, давно охрипла. А потом и замолчала. Но музыка звала, и я сворачивал из бумаги своеобразный рожок. У основания протыкал его обычной иголкой, рукой плавно крутил диск и ставил иглу на пластинку.
Появлялись для меня тогда самые лучшие звуки, — чтобы их услышать, я бросал все и 2 часа тратил на дорогу к этой самой старой радиоле.
Книга была библиотечная, надо было возвращать. Потому и перепечатывал самое главное. А главным было всё. И взъерошенный бунтарь, оглохший в своем мире музыки. И сами слова о его творениях.
Спасибо, родители не ворчали, не критиковали и дали мне возможность парить в моем мире книг и музыки.
«Вы описали музыку словами,
Но видно ей не надобны слова.
Не то она, соперничая с вами,
Словами объяснялась бы сама» —
Читал я в подаренной отцу книге Новеллы Матвеевой. Однако это не останавливало меня. Соглашался с этим и протестовал. Это учило меня принимать и другие точки зрения и мнения, что потом пригодилось в жизни.
«Налетел ветерок. Взволновал степные травы. Принес горьковатый и печальный запах полыни… И мигом, словно по взмаху дирижерской палочки, жаворонки, цикады, кузнечики ударили во все голоса. Их дружный аккорд был настолько пронзителен и громок, что лошади вынули из ведер блестящие от воды морды и с изумлением огляделись вокруг» — так Б. Кремнёв описывал начало «Аппассионаты».
👼Это потом я узнаю, как важна музыка для ребенка. Что «занятия музыкой — это совершенно другой тип работы мозга» (Т. Черниговская). Что музыка — это уникальный инструмент, который независимо от наших желаний вошел в нас и изменяет нас. Превращая нас в живого человека разумного, человека слышащего, человека понимающего.
Поэтому мой тогдашний фанатизм — я признавал только Бетховена и искренне жалел тех, кто исполнял другие произведения — со временем сам прошел. Отпал. И меня всю мою жизнь окружает классика. Моими друзьями навсегда стали Бах, Вивальди, Моцарт, Шопен, Лист, Шуберт, Брамс, Дворжак, Чайковский, Рахманинов, Прокофьев, Шостакович…
А что значит музыка для вас?
Ученик Академии интернет профессий 50+ Валерий Лебедев.