В январе 2022 года мы путешествовали по Ливану, где встретились с очень интересным человеком — журналисткой Анхар Кочневой, которой в 2013 году удалось сбежать из сирийского плена. Что она делала в Сирии? Как она попала в плен? И как ей удалось сбежать? Всё это в нашем интервью с Анхар.
Анхар, как вы попали в Сирию?
Я жила 20 лет в Москве, у меня было нишевое турагентство, через которое за 11 лет несколько тысяч человек съездили в Ливан, Сирию и Иорданию. Когда начались волнения в арабских странах, народ перестал туда ездить, и стало не хватать денег на жизнь в Москве. Тогда я уехала в Сирию — там было дешево, и можно было работать гидом. Я сменила дислокацию и организовывала туры на месте. Со временем вместо туристов чаще стали приезжать журналисты, и через сирийское министерство печати я работала с журналистами. Однажды в 2012 году я ездила договариваться на счет очередных съемок, и когда возвращалась в Дамаск на дороге выскочили какие-то люди. Мы думали, что это военные, потому что они были в форме сирийской армии. Но оказалось, что это ряженные бандиты. Это были, так называемые, повстанцы. Это были люди, которые нападали, похищали людей. Было очень много людей ими похищено. После меня были похищены еще две девочки — белоруска и молдаванка, они работали в Ливане. Бандиты утащили они меня вглубь своего анклава.
Как это произошло? Прямо на дороге?
Да, на дороге выскочили. Мы думали, что это солдаты проверяют грузовик. Потом я узнала, что моего водителя отпустили с машиной за 15 тысяч долларов. А за меня, как потом выяснилось, они просили 50 миллионов долларов. Естественно, за меня им столько никто бы никогда не дал.
А у кого они просили? У родственников?
У всех — у родственников, всяких организаций. Я им говорила, что это невозможно, ведь там есть бюджеты на несколько лет вперед. А они думали, что это как в Катаре — из тумбочки достал и заплатил. Но потом они похитили итальянца и бельгийца — за них заплатили. Уже после моего побега английский журналист Джеймс Харкин, который написал книгу “Сезон охоты”, говорил мне, что бельгийцу, за которого никто не хотел платить денег, очень повезло, что он путешествовал с этим итальянцем. За него заплатили и они оба вышли. Но в отличии от меня, их били, запугивали, а в таких случаях нельзя показывать, что ты боишься. Раз попугают, два — попугают, и перестанут. Меня пугать было неинтересно.
В каких условиях вы находились?
Я просидела зиму 2012-2013 годов — в Сирии был жуткий холод со снегом. Это загородный дом в полях, без стекол, у меня не было никакой теплой одежды. То что я там выжила — это удивительно. Там даже на потолке сосульки были. В общем, у меня осталась своя симка, я начала воровать у них телефоны, чтобы вставлять в них свою сим-карту.
Воровать у бандитов телефоны?
Ну да, а потом возвращать. И звонить на родину. Я была в курсе, что дело не движется. Они выдвигали требования, которые никто никогда не выполнит. Судьба района южнее города Хомса была завязана на мне. Если бы за меня дали денег, то они бы его не сдали. То есть можно давать гуманитарку или отпускать каких-то людей, но деньги давать нельзя. Я бы давно сбежала, но я не знала куда бежать — в какой стороне “наши”.
То есть можно было всегда легко уйти, и вы просто не знали, что делать дальше?
Когда они меня перемещали из одного места в другое, они сказали такую фразу: “Следите за ней, а то она убежит, как предыдущая”. Кстати, после меня через полгода от них сбежали те две девочки. Когда я был там, я писала книгу. У меня все записано по дням, что там происходило. Потом сирийская армия сверяла эти события по моим дневникам.
Когда вы решили бежать?
Когда у меня бандиты решили отобрать ноут, куда я делала записи. А книгу надо было вынести. Я засунула ноут под куртку и сбежала. Я внимательно следила во сколько лучше уходить, и поняла, что это надо делать надо около 7 утра. За мной должны были прийти люди, но они не сориентировались, не знали точно, где я. Мне пришлось всё делать самой.
А что это за люди?
Службисты. Я же звонила. Я им описывала, где я, но они не могли понять в каком точно месте я нахожусь. Я посчитала во сколько нужно выходить, чтобы на улице были еще и другие люди, потому что если ты один, то ты привлекаешь внимание. В итоге, я взяла бидон от молока, чтобы все думали, что тетка идет молоко покупать. Одела темные очки и "шуранула" через поля. В итоге, ноги меня вынесли туда, куда нужно — дошла до деревни, где были "наши". Это деревня была блокирована боевиками, поэтому связь была только по озеру. Когда созвонились и узнали кто я, меня погрузили на лодку и перевезли на ту сторону. Потом [бандиты] рвали и метали, кричали “нам не нужен Башар Асад, верните нам её”, потому что боялись, что я расскажу, где они находятся и какие-то такие вещи.
А что вы делали после освобождения?
Я съездила сделала новый паспорт, потому что старый остался у них, и еще полтора года работала в Сирии с журналистами. У меня на 2015 год было 850 материалов по стране. Я была единственным журналистом, который постоянно находился в Сирии.
Сколько в итоге вы провели в плену?
153 дня.
Чуть позже мы опубликуем расширенную версию интервью в видео формате. По этой ссылке канал Анхар на Яндекс Дзен. А вот тут экскурсия от Анхар по трущобам Бейрута.
