Первый день после комы, я вспоминаю с теплом и улыбкой. Тогда я ещё не представляла, сколько боли мне предстоит пережить! Помню, как просила Ольгу Ивановну вернуть мне обезболивание, но она почему-то отказала. Я порылась в интернете и не нашла объяснения её действиям. Оставалось только надеяться, что она знает, что делает. Впрочем, я почитала отзывы о ней и не нашла ни одного негативного.
Тимур сначала приходил каждый день, но уже через неделю стал ограничиваться звонками. Выдохнул, что я жива и занялся своими делами. За что ему большое спасибо. Терпеть его ежедневно, всё равно что терпеть зубную боль: к стоматологу идти страшно, но и выносить эту ноющую пульсацию в челюсти нет сил.
Сейчас моя жизнь в больнице течёт как по накатанной. Родители навещают каждый день, но не всегда вместе. Работают, что уж там. Но мама или папа обязательно заглядывают ко мне, приносят вкусняшки из дома. Иногда бабуля заходит, хотя я ей запретила. При виде меня в бинтах и фиксаторах, она начинает нервничать, плакать, у неё поднимается давление и болит сердце.
- Сама к тебе зайду, – строго сказала я, как-то раз. – Поправлюсь и зайду! Нечего на меня в таком виде глазеть!
Бабушка отнекивалась, но пару дней и вправду не приходила, а потом не выдержала и снова меня навестила. И всё по кругу: слёзы, давление, сердце… А выглядела я уже лучше.
Слава приезжает каждый день. Как он договорился, чтобы его пускали в неприёмные часы, я не знаю. Но мы вместе проводили каждый день по часу: с 8 и до 9 вечера. Я жду этого времени с нетерпением.
Он специально выбрал отдельное время посещения, чтобы не сталкиваться с моими родителями и Тимуром. Мой «любимый» всё же ухитрился их настроить против Славы так, что те меня даже слушать не хотели! За это Тимур попал просто в мой чёрный список. Так навредить единственному человеку, которого я сейчас рада видеть!
Сегодня Слава пришёл с цветами. Ромашки! Такие крупные, красивые.
- Это мне? – спросила я.
- Нет, медсестру обхаживаю, – улыбнулся Слава. – Шучу! Конечно, тебе! Мне вчера тётя Тома шепнула, что Тимур к тебе не заходит, вот я и решил, что раз он не заходит, цветов не увидит и ревновать не будет. Я молодец?
- Дурак, – буркнула я. – Мне всё равно, будет он ревновать или нет. И вообще, я не хочу о нём говорить. И кто такая тётя Тома? И расскажи, как в «Плюшечке» дела? Как Юля? Справляется? Кто вместо меня работает? Ой, а ты после такого длинного больничного возьмёшь меня снова на работу?
- Сколько вопросов, даже не знаю, с какого начать отвечать! – шутливо вздохнул Слава. – Конечно, ты будешь работать. Юля работает одна, Ира выходит ей на замену, когда может или с других точек привлекает кассиров. Олеся испекла тебе пирог. Вот, держи.
Я даже не обратила внимания, что кроме цветов, у него в руках был бумажный пакет. Слава протянул его мне. Внутри лежал ещё один свёрток из бумаги, а в нём шедевр Олесиной выпечки.
- Как произведение искусства! – почему-то шёпотом сказала я. Пальцем провела по косичкам, цветочкам из теста, и вдруг почувствовала, что по щеке катится слеза.
- Что не так? – спросил Слава, лёгким движением руки смахнув непрошенную гостью с моей щеки.
Я решила выдержать паузу. Открою сейчас рот и совсем разревусь. Никогда в жизни столько не лежала в больнице. Да что там! Вообще не лежала. И этот первый раз меня угнетал. Мне хотелось вернуться в «Плюшечку», расстаться, наконец, с Тимуром, и вздохнуть свободно! Здесь всё сковывало движение. А этот пирог… Мне до боли захотелось оказаться на кухне с Олесей, слушать её ворчание, болтать ни о чём.
Слава решил не дожидаться, пока я снова смогу говорить, и тихо продолжил отвечать на мои вопросы:
- Тётя Тома – это местная медсестра, только она работает в реанимации. Я с ней познакомился, когда сам здесь лежал с аппендицитом. Хорошая женщина. Это она помогла нам и устроила личный час посещений.
- Спасибо ей за это, – выдавила я. – И Олесе спасибо. Хотя, знаешь, я ей сама завтра позвоню. Ко мне вчера Ира заходила.
- Что рассказывает?
- Что её не устраивает Юля. Говорит, она странно себя ведёт.
Слава посмотрел на меня и усмехнулся.
- Можно и так сказать.
- А в чём это проявляется?
- Давай об этом поговорим, когда тебя выпишут и ты выйдешь работать, хорошо?
- Хорошо, – недовольно протянула я. – Расскажи тогда, что за фильм ты вчера смотрел? Стоящий?
Как и в предыдущие дни, большую часть времени мы просто болтали о ерунде: о музыке, фильмах, книгах… Немного помолчали, наслаждаясь присутствием друг друга. Уходя, Слава поцеловал мою руку, а я в очередной раз почувствовала злость, что не могу пойти с ним дальше. Тимур!
Та ненависть, которую я испытала во сне, была настолько реальной, что совершенно очевидно: я могу его убить. Нельзя тянуть эти отношения, ведь по сути, я ему уже желаю смерти.
Но как поговорить с ним? Нет, я больше не боюсь, а хочу, но он не приходит! По телефону его бросать, что ли?
«Да хоть бы и по телефону, – шепнул внутренний голос. – Ты и так слишком долго тянешь. Два года, дорогая моя, это не шутки! Или что, хочешь довести себя, как во сне?»
Часы показывали начало десятого вечера. Можно было бы позвонить прямо сейчас, но я решила отложить этот разговор на утро. Тем более у него завтра выходной, будет время собрать вещи.
Спала я хорошо, спасибо лекарствам, которыми меня ещё пичкали. Утром меня разбудила медсестра, задала вопросы, принесла жидкую кашу на завтрак и хотела уйти, но я её остановила и предложила Олесин пирог. Та не отказалась. Мы вместе позавтракали, а потом медсестра унесла так и нетронутую кашу обратно.
Я ждала ещё целый час, пока Тимур появится в сети (что означало его пробуждение), набрала его номер и попыталась мысленно унять сердцебиение. Даже на секунду я не сомневалась в верности принятого мной решения, но страшно было также, как раньше.
- Доброе утро, зая, – зевнул в трубку Тимур.
- Доброе утро. Мне с тобой нужно серьёзно поговорить. И я думаю, ты знаешь о чём.
Пауза.
- Всё же решила меня бросить? Но я не смогу…
- Не говори мне, что ты без меня жить не можешь! Не можешь жить – не живи. Но я так больше не могу. Я уже давно тебя не люблю!
- Но почему ты мне раньше не сказала! – возмутился Тимур.
Фантастика! Просто фантастика!
- Я пыталась! Много раз! А ты устраивал сцены!
Тимур замолчал. Я терпеливо ждала момента, когда можно закончить разговор, но предчувствовала, что это будет ещё не скоро.
- Танюш, ты это всё серьёзно?
- Абсолютно.
- Это потому что в последние дни я тебя мало навещал? Но, послушай, у меня было много дел! Пришлось работать без выходных, я уставал. Прости!
- Я тебя прощаю. И ты опять меня не слышишь! Русским языком тебе говорю: я тебя не люблю. ДАВНО НЕ ЛЮБЛЮ!
- Не верю. Я бы почувствовал! Что происходит? Давай, сделаем так: я приду к тебе сегодня, и мы обо всё поговорим. Хорошо?
Он словно клещ, которого смахиваешь с одежды, но он всё равно ищет возможности впиться в кожу.
- Нет. Я не хочу, чтобы ты ко мне приходил. Не хочу, понимаешь? Хочу, чтобы ты потратил время с пользой!
- Это как?
- Собрал свои вещи и освободил мою квартиру от следов своего присутствия. Вечером папа заедет, отдашь ему ключи.
Пауза.
- То есть, ты уже и родителям сказала?
- Конечно! – соврала я. Да и подумаешь, сказала или скажу – какая разница?
- Почему сейчас? – спросил Тимур упавшим голосом.
- Потому что я умерла и воскресла, – сказала я. – Не хочу тратить новую жизнь на тяготящие меня отношения. Хочешь знать, почему я попала под машину? Я задумалась. И думала я о том, как же мне порвать с тобой. Домой возвращаться не хотелось, потому что там ты! Просто услышь меня! Я могла бы лежать в могиле, потому что не смогла сделать этого раньше. Тебе было бы от этого легче?
- Нет.
- Вот и давай расстанемся по-хорошему. Меня скоро выпишут. Долечиваться я буду дома. И больше всего мне хочется, чтобы в этот момент тебя там не было.
Тимур ничего больше не сказал, а просто отключился. Руки дрожали, да и всё тело тоже. Не знаю от чего больше: от волнения или триумфа, что я это сделала? Но выдохнуть у меня не получилось. Осталось предчувствие, что это ещё не конец.
Не забывайте поставить лайк и подписаться! Никто, кроме тебя. Часть 14 ->