Жил да был Город. Один-единственный. Не похожий на других. Потому что жил он в двух измерениях. В одном его населяли люди, выжившие после Большой Игрушечной войны, и кентавры, появившиеся после нее. В другом – Выворотке – остались души погибших, которые проживают на изнаночной стороне один и тот же ПОСЛЕДНИЙ день. А между той и этой реальностями существуют ТЕ – Домовые, Исчезники, Первач-псы, Снегурочки и прочие, прочие, прочие.
Город неплохо устроился, не без недостатков, конечно, но вполне себе прилично. Загляните в дилогию Г.Л. Олди и А. Валентинова «Нам здесь жить». Удивитесь, насколько быстро люди приспособились к новой реальности, обрамили ее законодательными документами и отгородились от остального мира.
Вот только остальной мир не может этого позволить. Потому что Город – это неправильно, непонятно, неконтролируемо, это угроза старому и привычному. Это родина Легата Печатей, который пишет книги, становящиеся реальностью. Алик Залесский, слабохарактерный интеллигент, готовый помочь сумасшедшему Ерпалычу, пропустить кружечку с кентавром Фолом и защитить своими словами Город, который постепенно становится Новым Миром.
Герои книги: Эра Игнатьевна Гизелло, Ерпалыч, Игорь Волков, Алик Залесский – не умеют спасать или разрушать Мир (хотя некоторых пытались научить). Обычные люди в начале книги. Легат Печати, Строитель Мира, агент Стрела и Девятый в конце романа. Они все-таки отстояли Город. Мне хочется верить, что отстояли. Я прочитала это так. Как получиться у вас, не знаю.
Идти с ними по пути спасения сначала интересно, потом опасно, а в конце сложно. Потому что хочешь счастливого финала, а получаешь все так, как бывает в жизни. И все время звучит стихотворение со строками-рефреном:
«Все это, все это, все это - дом,
Дом,
Из которого я не хотел уезжать».
P.S. В 1999 г. в предисловии к первому изданию романа Андрей Валентинов написал: «Бог даст, на нашу долю не достанется и десятой доли того, что довелось хлебнуть персонажам романа».
В марте 2022 года Дмитрий Громов и Олег Ладыжинский, пишущие под псевдонимом Генри Лайон Олди, были вынуждены эвакуироваться из Харькова.
«Поезд зашелся прощальным гудком,
В горле комок, как тисками, зажат,
«Все это, все это, все это - дом,
Дом,
Из которого я не хотел уезжать».