- Она понимает, что ей говорят? – Ксюша расспрашивала Валентину, пока та держала на руках Ануш.
- Замечательный ребёнок, - пребывала в своих ощущениях Валентина, - Надо мне уйти от вашей свекрови и лучше няней работать. С детьми жить хочется, а со стариками всё о смерти думаешь.
Они находились в проходной комнате, в маленькой двушке в Ясенево, куда Ксюша заехала навестить свекровь, как и собиралась.
- А, вы ж спросили, понимает ли она. Да всё она понимает, просто речь смазанная. А ещё злая она, ещё злее стала. Не дало ей испытание смирения. Всё накручивает себя, жуёт в голове жвачку с обидами. Лучше б телевизор смотрела.
За закрытой дверью слышен был включённый телевизор.
- Я, конечно, редко её вывожу на улицу, тяжело мне уже коляску толкать. И чтоб там у нас не говорили, что для инвалидов всё как-бы сделано, но гулять с коляской у нас это головоломка просто. Хорошо хоть пандус в подъезде есть. Летом вывозить буду больше. А сейчас вон на балконе пусть гуляет.
- Что врач говорит?
- Говорит, что за давлением следить надо, что как это она умудряется нервничать, сидя дома. Что давление высокое и повторный инсульт её убьёт. А ещё её страховка скоро кончится.
- Я займусь страховкой, по возможности продлю.
- Она психует что сын её бросил, не звонит, так мне говорит. Я-то понимаю уже, что она говорит, прислушалась к ней. А по мне так она бесится что не участвует больше ни в каких интригах. Не может с этим смириться. Ей о Боге бы подумать. А она всё желчью исходит. Что за семейка такая? Как вас в неё занесло? Слава Богу, что выбрались. У вас то всё хорошо?
- Да, спасибо, всё нормально. И спасибо огромное, что не бросаете её.
- Так живой человек. Вы вот тоже не бросаете, а могли бы. Вон они сколько вас терзали на пару.
- Она хоть и злобная, но старуха немощная. Что она нам сейчас сделает? А за то, что сделала, Бог ей судья. Она уже недалеко к концу. Там всё пересчитают и зачтут. Но я не собираюсь быть несчастной только чтоб ей приятно было, - сказала Ксюша и рассмеялась.
В этот момент в соседней комнате что-то грохнуло. Валентина подошла и открыла дверь в комнату навстречу себе. За дверью судорожно пыталась развернуть коляску в сторону кровати Татьяна Геннадиевна, своей единственной рабочей рукой. Вторая рука свисала как плеть.
- Подслушивала, - констатировала Валентина со вздохом, словно застукала нерадивого ребенка за неприличным делом, - Возьмите малышку, - Валя передала Ануш на руки Ксюше и прокатила коляску вглубь комнаты, развернула подопечную навстречу Ксюше и лицом к телевизору.
- Если хотите поговорить, говорите, я переведу её слова на понятный язык.
- Спасибо, - Ксюша перевернула Ануш вертикально, положив её на своё плечо. Малышка пыталась держать голову и её приходилось придерживать за затылочек.
- Здравствуйте, Татьяна Геннадиевна. Как вы себя чествуете? Беспокоит ли вас что-то? Чем я могу помочь вам?
Лицо свекрови было с одной стороны слегка обвисшим, но глаза выразительности не потеряли. И в этих глазах Ксюша различала ненависть.
- Вы зря на меня злитесь. Не я причина ваших проблем со здоровьем и проблем с недвижимостью, например. Дачу ваш сын сам потерял. А вы согласились отписать квартиру, чтобы потом вернуть её себе после признания меня недееспособной. Я знаю о ваших планах, случайно услышала ваш разговор на даче.
Свекровь сверлила глазами ребенка.
- Да, девочка не от вашего сына. Но разве я виновата, что он не может иметь детей? Что он меня обманул, сделав так, что я поверила в то, что это я бесплодна? Вы с ним сами себя обманули.
Ксюша подошла ближе и села на корточки перед старухой, повернув лицо малышки к себе, чтобы старческий злобный взгляд не сверлил её личико. И сказала спокойно.
- Я рада, что мой ребенок не получил вашу наследственность. Хоть вы меня ненавидите, я вас не брошу. Я буду оплачивать и эту квартиру, и работу Валентины, и работу врачей. Конечно, я предпочла бы, чтобы ваш сын этим занимался, но так получилось, что он теперь в России не появится. На него тут открыто дело и его посадят, если он вернётся. Да, я приложила к этому руку, но исключительно в целях самозащиты. И да, я хотела получить деньги для себя и ребенка. Я думаю, что за все годы брака и всё, что я вытерпела, я заслужила эти деньги. И, кстати, уход за вами оплачиваю я. Сын, я так понимаю, с вами больше не связывался. А зная его, могу предположить, что и не будет больше связываться. Ну, тут уж что вырастили, то и получили…
Татьяна Геннадиевна что-то прошипела, брызгая слюной.
Валентина нахмурилась, думая, переводить ли это.
- Не надо переводить, я поняла. Она пожелала сдохнуть мне и моему ребенку, которого назвала ублюдком. Ничего особо нежного я от неё и не ожидала. Пойдём мы. Навестили и будет.
Ксюша встала и направилась к двери из комнаты, перед выходом повернулась и обратилась к Валентине.
- Если вам совсем станет тошно жить с этой ненавистью под боком, скажите мне. Я переведу её в пансионат, а вас отпущу работать с детишками. С ними и правда хочется жить.
Когда Ксения вышла из душного подъезда этого старого дома на свежий воздух и солнце, она вздохнула легко и свободно, словно камень отвалился от её груди. Она ничего не была должна этой женщине. К ней Ксюша приедет теперь только в одном случае, если та умрёт. Так-то она с Татьяной Геннадьевной уже попрощалась.
Вечер прошёл по уютному. Аво вернулся с работы пораньше и таскал Анушик на руках, напевая что-то на армянском. Ксюша готовила ужин и слушала с улыбкой уже знакомые напевы.
- Вообще-то мне ещё сын нужен, - Аво нарисовался неожиданно за спиной Ксюши.
Она повернулась к нему, руки в боки и прищурила один глаз.
- Тебе прямо сейчас, или поужинаем сначала?
- Поужинаем, - Аво с готовностью сел за стол, - а где хлеб?
- Извини, всё время забываю, - со смехом сказала Ксюша и положила перед ним мягкую лепёшку из тандыра.
- Давай я её переложу в гамачок, - Ксюша забрала малышку и пристроила её на диванчике в детский гамак.
Над головой Ануш болтались игрушки, и она радостно махала им ручками и ножками.
Виктор же этим вечером ждал в своём номере. Он только что проводил свою новую подругу после бурного с ней времяпрепровождения. А теперь должен был прийти Раф за первой частью денег. Вторую он получит по возвращению из Москвы.
Виктор сидел на высокой кровати посреди комнаты. Простыни были взбиты, подушки раскиданы. «Неплохо мы тут», - самодовольно подумал он, ощущая приятную лёгкость в чреслах.
В комнату постучал и зашёл Раф, с ухмылкой оценив состояние кровати.
- Что, недавно ушла девочка?
Виктор только улыбнулся на эту тему. Встал, взял распечатку со стола, протянул Рафу.
- Вот их фотографии, имена, адрес, где живут, где она работает.
Раф словно нехотя взял листок.
- А деньги?
Виктор наклонился и вытащил из-под кровати небольшой чёрный пакет, протянул его тоже.
Раф взял пакет, достал стопки с деньгами, пересчитал, проверил каждую пачку, протрещав, словно колодой карт.
- Как договаривались, сто тысяч сейчас, сто – после.
- Хорошо, - Раф сложил деньги в пакет и бросил на кровать. Он повернулся к Виктору, стоящему рядом и быстрым движением правой руки нанёс ему удар запястьем чуть ниже уха, по сонной артерии. Виктор мгновенно потерял сознание. Обмякшее тело упало на кровать и сползло на пол.
Раф быстро осмотрелся, сдернул простыню и связал руки Виктору. После достал воткнутый в штаны под футболкой свёрток и раскрутил его на кровати: резиновый жгут, пара одноразовых шприцев, пара ампул и несколько спиртовых салфеток в индивидуальной упаковке.
Шприц был уже набран, когда Виктор начал приходить в себя.
- Откроешь рот чтобы зашуметь, я тебя опять вырублю, - тихо спокойным голосом сказал Раф.
Сердце Виктора выдало знакомую аритмию, перестукнуло и провалилось в желудок холодным комком, раскидывая щупальца страха по всему телу.
Раф увидел страх на лице Виктора и ухмыльнулся.
- А тебе мама не говорила, что наркоманам верить нельзя? Да?
Виктор судорожно пытался думать, пытался найти выход, но страх парализовал мозг.
- У меня миллионы есть, зачем тебе сто тысяч? Я дам тебе больше, прямо сейчас выпишу чек. Давай?
- Выпиши, - Раф развёл руками.
Виктор в этот момент осознал, что его ничто не спасёт, даже если он отпишет все, все свои деньги. Вой взметнулся из глубины его лёгких, снося всю разумность и всё подобие человека в нём.
Раф недовольно мотнул головой в адрес бестолкового клиента и заткнул ему рот краем простыни, ободрав Виктору нёбо грубыми пальцами. Всё, что мог делать Виктор – это таращить глаза и извиваться. Раф сел на него и зафиксировал его руку.
- Я же с тобой своим делюсь, придурок. Уйдёшь в розовой дымке, в страну счастливых единорогов.
Профессионально нашёл вену, вкатил д0зу и встал с тела. Виктор обмяк и глаза его закатились.
- Сто тысяч меня вполне устроят, без всяких поездок в Москву, - последнее, что услышал Виктор, сквозь толщу накрывающей его тишины.
Тело Виктора нашла горничная, которая пришла на следующий день убраться в номере.
Никаких отпечатков, кроме отпечатков Виктора, не было обнаружено. Полиция установила передоз.
Ваша Ия