Сейчас можно жить, были б деньги. А вот тридцать с лишним лет назад таким не похвастаешь, вроде бы, деньги и были, но на них купить что-то приличное было практически не возможно. В стране искусственно создавался дефицит, поэтому люди жили за счет связей, звонков нужным людям, это было ужасно, но, порой, неизбежно. Были, конечно, такие люди, которым было все равно, но я к таким себя не причисляла, хоть и было мне вокруг семнадцати лет. И была у меня тема – выпускной вечер в школе.
Помочь нам в этом не простом деле вызвалась наша ленинградская родственница, тетя Нина. Она была женой бабушкиного двоюродного брата, Германа Тимофеевича Орлова https://ru.wikipedia.org/wiki/Орлов,_Герман_Тимофеевич, который был на тот момент уже заслуженным артистом России. Если вы думаете, что обеспечение моего выпускного вечера это была его заслуга, то глубоко ошибетесь. По большому счету, если бы не тетя Нина, не видать моему дедуле ни ролей, ни регалий. Артист он, конечно, был талантливый, но об этом надо было постоянно напоминать, а он к этому делу был не привычный, поэтому всем рулила уважаемая Нина Алексеевна.
Так вот, возвращаясь к моему выпускному, мне было необходимо купить туфли и хотя бы ткань на праздничное платье. У тети Нины была подруга, муж которой ездил в Финляндию на больших грузовиках. Естественно, была возможность привезти что-то для дома и семьи, естественно, на продажу. В общем, муж этой подруги привез мне кусочек сиреневой трикотажной тряпочки на платьице из страны Суоми, туфли тоже где-то раздобыли. Осталось только организовать пошив самого платья и все было бы отлично. А пока я на неделю зависла в славном городе Ленинграде, тетя Нина решила устроить мне культурную программу. Женщина она была бездетная, её единственным ребенком был наш дядя-дед Герман Тимофеевич, поэтому порезвиться на почве хоть и кратковременного воспитания недоросля-внучатой племянницы тоже входило в ее планы.
Культурная программа мне была обеспечена конкретная. Мариинский театр, который в то время еще назывался Кировским, БДТ, когда еще был жив сам Г. Товстоногов, концерт молодых талантов под покровительством Михаила Боярского, который даже подписал мне программку. Великолепный 9-летний Сережа Боярский исполнил что-то серьезное и основательное на рояле Большого концертного зала Октябрьский, четырехлетняя Лиза Боярская, которая ни минуты не могла усидеть на месте, потому что ей это концерт был совсем не по вкусу. Концентрация событий в течение всего моего времени пребывания в Ленинграде была настолько высока, что, приходя вечером в квартиру Орловых, я чистила зубы и отрубалась без задних ног. Было сложно, но очень приятно и насыщенно. Таких каникул у меня, наверное, не было никогда.
Однажды я вернулась с прогулки с сыном подруги тети Нины, он водил меня по каким-то закоулкам, по-моему, мы даже сходили в кино, его звали Сева. Тетя Нина рекомендовала мне к нему присмотреться, типа его мама будет идеальной свекровью. Кстати, его папа был дальнобойщиком и возил дефициты из Финки. О своем будущем так далеко я еще не задумывалась, да, мальчик был воспитанный, симпатичный, но пока мне надо было окончить школу и поступить в институт. Возможно, зацепись я за Севку, он бы не слинял в Англию и не стал бы там мыть посуду, чтобы получить вид на жительство. Но это будет гораздо позже. И не известно, что было бы хуже.
Так вот, возвращаюсь я домой, тети Нины там не оказалось, на кухне сидел дядя Гера и ужинал. Увидев меня, он как-то оживился и даже обрадовался. Стал что-то говорить про то, что он сейчас репетирует роль в фильме «Дон Сезар де Базан» и завтра он едет в Сестрорецк в дом отдыха ветеранов в составе сборного концерта артистов Ленинградской эстрады и может взять меня с собой. Затем он встал и куда-то пошел. Через минуту он вернулся с бутылкой чего-то жидкого, по цвету напоминающее крепкий чай. Выяснилось, что это была бутылка самогона, настоянного на перегородках скорлупы грецкого ореха. Эту бутылку Чуня спрятала в валенок, который стоял на балконе, но он ее нашел. Бинго! Чуня – это так Гера называл свою супругу. Короче говоря, дядя Гера решил продегустировать этот напиток. Его делал кто-то у них в гаражах, никто до сих пор не жаловался. Как настоящий интеллигент культурной столицы нашей родины, пить в одиночку он не хотел. Посмотрел дядя Гера на меня и говорит: "Будешь?" Несколько секунд я, конечно, пребывала в недоумении, пару раз крепкое спиртное я принимала в терапевтических дозах, даже чачу в горах Кавказа, градусов там должно быть больше сорока. Собственно говоря, можно было прикинуться кисейной барышней или примерной девочкой и отказаться, но честь мундира была мне дороже и я, не долго думая, сказала: "Буду!". Что характерно, дядя Гера ничуть не удивился и тут же стал искать закуску и полез в холодильник. На его счастье в холодильнике оказалась восьмисотграммовая банка домашней морковки по-корейски в исполнении моей мамы, и эту банку вместе с кучей подарков я тащила из Москвы, как выяснилось, закусь оказалась в кассу, как никогда.
Он разлил самогон по стопкам, было немного страшновато, но раз уж я согласилась, надо пить. Мы чокнулись, и темная жидкость моментально исчезла в дяде Гере. Я тоже, не раздумывая, опрокинула стопку себе в рот, жидкость оказалась сначала резкой, но потом по пищеводу моментально растеклось тепло. Самодельный напиток оказался вполне себе, морковка зашла также прекрасно, мама готовила её отменно. Мы повторили эту процедуру еще раза два. Потом дядя Гера спохватился, посмотрел на часы, быстро закрыл бутылку и унес ее обратно в валенок. Вероятно, тетя Нина была на подходе и дядюшка это чувствовал. Возможно, он тоже решил, что поить самогоном школьницу, хоть она и внучатая племянница, не совсем айс. Я сидела в каком-то гипертонусе, градусов в напитке было много, мне казалось, что гораздо больше сорока. Понимая теперь как делают такие вещи, очищен он был хорошо, плюс перегородки грецкого ореха придали домашнему виски определенный шарм.
Как по мановению волшебной палочки через пять минут пришла тетя Нина, то, что дядя Гера "принял на грудь", она учуяла сразу и тут же этот факт зафиксировала очередной тирадой "любви и ласки". Подумать, что я выпила столько же, сколько он, она даже не могла. Я сказала, что мы поужинали и так далее, в общем, было уже поздно и все пошли спать. Дегустация прошла прекрасно и в режиме инкогнито.
Дядя Гера перевалил за 90, пожил он на широкую ногу, ни в чем себе не отказывал. Лет за 10 до его смерти мы с ним сильно повздорили, к сожалению, так и не помирились. Теперь уже будем разбираться ТАМ, и уж окончательно выясним, что и как должно быть…