Я уже писала про кота Фомку, который жил в нашей коммунальной квартире на Петроградке.
Вообще-то у него, конечно была хозяйка, но он считал, что все обитатели квартиры – это его подопечные.
После Фомы у другой соседки появился Рыжий. Простой уличный котяра. Пришел к ней с крыши. У них окно выходили на крышу, и мы даже загорали там летом, вылезая из их окна.
Рыжий тоже пытался стать хозяином квартиры, но шёл только туда, где угощали. Котяра был нахальный, лез везде, но «рамцы не путал». Если нельзя прыгать на стул, значит нельзя.
Но однажды у мамы разбился пузырек с валерьянкой…
Пол был вылизан до белого пятна.
Потом эта скотинка, повалявшись всласть по всей комнате, прыгнула прямо при хозяевах на стул.
Надо было видеть эту морду! Наглая улыбка и совершенно нетрезвые глаза с бандитским прищуром. Выгонять со стула никто не решился. Предостережением была протянутая когтистая лапа и какое-то собачье «Рррр!»
Ушёл, как и пришёл. На крышу и с концами. Перезимовал, откормился за зиму, и даже «спасибо» не сказал.
***
И еще один кот мне запомнился. Почему? Я впервые в жизни видела седого кота!
Когда я училась в шестом классе, ездила на лето к подруге той самой соседки, у которой был Фома.
Тётя Катя жила в пригороде Ленинграда. На хуторе. Работала в зверосовхозе. На 101-м километре.
Если кому интересно, что за 101-й километр, можете поинтересоваться в интернете. Туда попадали вполне приличные люди. Тетя Катя, вроде, за анекдот, не в той компании рассказанный.
Избушка небольшая. Сени, она же кухня и кладовая. Комнатка, она же спальня и столовая. Пол земляной да печурка.
У нее были козы. Собственно, на козье молоко меня и вывезли после воспаления легких.
У нее были курицы с цыплятами, за которыми я ухаживала.
Еще у нее был чудесный абсолютно черный кот Майкл. В просторечии Майка. Молчаливый и суровый. Весь в шрамах, с разорванным ухом и хромой. Боевые раны получил в лесу, где сражался с неведомыми зверушками.
Кот редко бывал дома. Но когда тетя Катя жарила оладьи, где бы ни был, кот со всех лап мчался домой. Он просто обожал оладушки!
Но гордый и независимый, никогда ничего не просил.
Никогда не нарушал порядок. Не лазал по столам, и даже не заходил в дом, если его не приглашали.
Но ох, уж эти оладушки!..
Прибегал к дому и ждал приглашения. Тетя Катя, конечно, зная любовь Майки к этому блюду, приглашала его в дом.
Сядет напротив и молча провожает взглядом каждый кусок, который отправлялся в рот человеку, сидящему за столом. Сердце у меня не выдерживало. Ну как не поделиться?
В последний раз я его видела, когда, по словам, ему было уже 23 года.
Мудрый взгляд, седая шерсть...
Такого не забудешь!