Стася покосилась на толпу, которая продолжала аплодировать музыкантам. Те со сцены сыпал шутками и прощались уже в который раз.
- Вы не одобряли работу дочерей, в таком случае? Они же обе играли не с теми музыкантами.
- Я не мог им указывать, что делать, сам учил, что в жизни надо самому принимать решения. Да, не одобрял, но никогда ничего не говорил. Равно как и не влиял на выбор ими профессии. Теперь, конечно, жалею, потому что Оля могла остаться в живых. Я только хочу, чтобы вы нашли этого сумасшедшего, этого ненормального фаната.
- Вы уверены, что на Олю напал поклонник группы?
- Совершенно! Какие еще могут быть здесь варианты? Она убита во время концерта, это может быть либо фанат ее, которому она отказала, либо фанатка этого ее волосатого гиббона.
- Это не могла быть женщина. Слишком сильно сжато горло,- напомнила женщина. – Так что вариант с ревностью не пройдет.
- А она не могла попросить приятеля? Или нанять бомжа за бутылку водки? Почему я должен вам объяснять такие простые вещи? Вы вообще не по клубам должны шляться в Москве, а искать этого выродка в своем родном городе. Мне позвонить вашему начальству?
Стася почувствовала, как стучит у нее в виске, пульсирует жилка и никак не дает сосредоточиться. Она потерла лоб пальцем, но лучше не стало. Ей не нравился этот человек, было неприятно с ним говорить, но и отпустить его так просто было нельзя. Потому что ей не нравилась его реакция на расспросы. Ей попадались разные родственники жертв, кому-то было наплевать на умерших, кто-то искренне горевал, а кто-то пытался скрыть истинные чувства. Так вот Тарасов относился к последним. И ей было очень интересно, почему?
Господин Тарасов, так как дело вашей дочери объединено с делом второй жертвы, я уже не отвечаю за ход расследования. Мой начальник капитан Гордин, вы имели с ним дело несколько раз. Все претензии к нему и его начальству. Но вы можете помочь, если честно ответите на вопросы. Ведь вы должны быть заинтересованы в скором завершении дела.
- Я не могу вам помочь с этим. Мою девочку убили вдали от дома. Я только требую скорейшего завершения расследования.
Его молодая жена внезапно материализовалась рядом, подхватила Тарасова под руку и увела в сторону гардероба. Гордин сидел за стойкой с раскрасневшимся лицом. Он уперся в напарницу мутным взглядом.
- Здесь становится скучновато, - сообщил он. – Мы уже можем уезжать?
- Мы должны, - проворчала Стася. Она заметила краем глаза, что Бардин явно ищет их глазами и собирается подойти. – И я бы хотела сделать это как можно быстрее.
Она подхватила капитана под руку и поволокла к выходу из зала. Тот не сопротивлялся, а в машине мгновенно расслабился и заклевал носом. Стася же напряженно думала. дорогу доо квартиры Гордина она уже могла найти с завязанными глазами. Это была одна из ее особенностей: отлично запоминать любой маршрут. Никто не хотел, чтобы они нашли настоящего убийцу. Они хотели козла отпущения. И теперь женщина не сомневалась, что копать нужно именно здесь. Как бы ни было странно, дико или не укладывалось в голове, но депутат Тарасов явно был замешан в убийстве собственной дочери. Он знал, откуда растут ноги. По крайне мере знал.
Но какое отношение ко всему этому имела Гладкова? Журналистка, ударившаяся в паранойю. Или это не была паранойя, и она реально имела все основания бояться за свою жизнь.
Гордин на пассажирском сидении громко всхрапнул и снова погрузился в сон. Почему-то Стася не испытывала раздражения по этому поводу. Ее мысли были заняты не тем, о чем она на самом деле хотела бы думать. Что-то в Бардине ее беспокоило. А с тех пор, как она увидела его глаза – беспокоило вдвойне. Старое почти забытое ощущение. Так иногда бывает. Кажется, что встречал этого человека раньше, но не можешь сообразить, когда и при каких обстоятельствах. Вот и в отношении Бардина такое ощущение только крепко.
- Капитан, позвала он напарника, когда машина замерла у нужного дома. – Я тебя не дотащу до дверей, так что просыпайся и иди ножками.
- Ты смерти моей хочешь, - отозвался мужчина. – Скажи мне, зачем я столько выпил?
- На этот вопрос сможешь ответить только ты. И я в данный момент тебя ненавижу, потому что мне очень нужно поделиться с тобой своими умозаключениями, но ты не в состоянии ничего понять.
Они вышли из машины и медленно побрели ко входу в дом. Гордин все же исхитрился забросить руку Стасе на плечо, а потом и полностью навалился на женщину. И все же казалось, что он не настолько пьян, как хочет показать.
Из лифта как раз выходила приличного вида пара с собачкой на поводке, которая заливисто принялась лаять на Гордина. Ее хозяева же только с полными презрения лицами постарались протиснуться мимо по стеночке.
- Тоже мне интеллигенция, - не с первого раза проворчал мужчина. Он в некоторой задумчивости изучал Стасю. У нее создалось впечатление, что он собирается ее поцеловать, но не решается. В этот момент лифт как раз распахнул двери на нужном этаже. – Так что там у тебя за мысли?
- Я не могу делиться ими с тобой, когда ты в таком состоянии, - СТася покопалась по карманам его куртки и нашла ключи от квартиры. Никакого возмущения со стороны Гордина не последовало. Он только дышал на нее парами алкоголя и пытался держаться на прямых ногах.
Но дома капитан внезапно оживился, сам разулся и поплелся на кухню. Он неловко гремел кофемашиной. Стасе ничего не оставалось, как устроиться на стуле.
- Ну что ты надумала? Видела кого-то на концерте?
- Да, видела. Тарасова. И я уверена, что он знает больше, чем говорит. Я не утверждаю, что он причастен к убийству Ольги, но он знает о ее убийце. Надо искать его связь с Гладковой.
- Отец будет спокойно знать, кто убил его дочь и ничего не сделает? Да я в такое не поверю. Кем надо быть, чтобы спокойно ходить по земле с таким знанием?
- Вот мне и хочется знать это. Я не могу ошибаться. Я уверена в этом на все сто. Он темнит. У него молодая жена. Ты видел?
- Нет, не помню такого. Думаешь, она что-то знает, эта молодая жена? Неужели моложе тебя?
Стася посмотрела на него с неодобрением.
- Да, у него молодая жена, он не разделяет политических взглядов дочерей и совсем не горюет. Его жена погибла при падении с лестницы незадолго до развода. У нее были деньги, но дочерей он растил без роскоши. При этом один его костюм стоит как малолитражка.