- Какой шустрый! С ума сойти! Даже на щеколду успел захлопнуть. Как с лестницы-то не свалился… Отличник ГТО, наверное, - Родионов немного посидел у люка, спиной к ЕС, прогоняя с лица разочарование и тревогу, - Но не переживайте, Елена Сергеевна. Я сейчас пробегусь тут , посмотрю. Все равно найдется еще вариант спуститься.
- Хорошо. Давай, я тоже поищу.
- Нет. Не надо. Лучше здесь постойте. Крыша какая-то совсем ненадежная. Все-таки в нашем положении в полицию попасть немножко лучше, чем шею сломать. Да и по идее, он не полицию, а вневедомственную вызвать должен. А это значит штраф. Его я на себя возьму. У меня и денег больше сейчас, и недоработка все-таки моя.
- А идея моя…
- Все, все. Это худший вариант, а я пойду получше поищу.
К сожалению, когда Родионов вернулся спустя десять минут, порадовать ему Лелю было фактически нечем. Вариант был. Один. И довольно сомнительный.
- Там с торца под нами - балкон на пятом. Я попробую на него спрыгнуть. Двери, наверняка, гнилые: я их выдавлю. Ну или стекло. И сразу поднимусь Вас открыть. Вам совсем немножко придется тут одной побыть. Я поспешу.
- А можно… я тоже на этот балкон взгляну.
- Да… Зачем?
Может, он слишком быстро ответил, а может глаза у него встали уж слишком честные и небесно-чистые, но Леля мысленно похвалила себя за этот вопрос, и твердо решила на балкончик посмотреть (хотя перспектива прогулки по крыше ее пугала).
- Я сказала: я хочу посмотреть.
Глаза Родионова стали обеспокоенными, но он моментально сделал их узкими и сердитыми, а потом подбавил легкомысленности и иронии. И во взгляд и в голос:
- Это… капризы? Сколько же открытий за сегодня, Елена Сергеевна! Мало того, что Вы - врушка, так еще и капризная врушка.
Очевидно, что Костя рассчитывал, что ЕС фыркнет, обидится и откажется от путешествия по четырехскатной крыше. Но не тут-то было.
- Это не капризы, Костя. Это моя вина, что мы попали в такую ситуацию , и я не хочу, чтобы ты вдобавок сломал шею.
Костя вздохнул, протянул руку и, они начали путь по коньку крыши. Угол наклона был не велик, но все-таки это наклон, и поверхность довольно скользкая. Родионов почувствовал, как крепко сжатые его пальцами пальчики мгновенно стали мокрыми и скользкими. Леля старательно держала лицо, но, сама того не замечая нервно покусывала нижнюю губу."Очень боится, но ни за что не отступит" - вывел заключение парень, и постарался отвлечь спутницу: Но что врушка Вы признаете? Даже не покраснели, когда вахтеру загоняли… Что Вы хотели, чтобы я сделал с несчастным старичком? Коварно обманутым Вами и потерявшим бдительность?
Леля в ответ молчала, даже ни разу не взглянула на Родионова, а тот с удивлением и тревогой осознавал, насколько ему она нравится. Все нравится, и ее вранье вахтеру, и то, как она, умирая от страха, не отступает от принятого решения. Все это вызывает у него бешеные приливы нежности, и желание сграбастать ее прямо тут на крыше в объятия и целовать изо всех сил. Совершенно дикая, первобытная какая-то нежность. Совсем он с ума сошел, похоже.
Они осторожно скатились по боковому скату крыши. У ЕС оказались совершенно неподходящие к ситуации сапоги на каблуке с довольно гладкой подошвой, и Родионов подумал, что надо бы потом посмотреться в зеркальце, не появилась ли у него пара седых волос после этого спуска. С любой другой девчонкой, он давно бы воспользовался ситуацией, приобнял бы ее и спустил почти на руках. Но с ЕС никак не решался. Поэтому, когда они спустились, обоих потряхивало от пережитого.
Начало и продолжение истории читайте на моем канале. Ваша Аармасстаа