Утром они выехали спецрейсом в Москву. Вокруг театрального центра стояло плотное кольцо оцепления. Руководитель штаба уже говорил о чём-то с террористами. Виктор, попав с отцом за оцепление, внимательно огляделся.
-Даже техники нагнали, - хмыкнул мальчик.
За оцеплением бесновалась толпа родственников заложников.
-Откуда они узнали? - подошёл Виктор к молодому бойцу и кивнул на людей.
-По телефону, - пожал тот плечами.
-Ааа, ну да, - кивнул мальчик. - Требования уже известны?
-Прекратить войну в Чечне, - пожал боец плечами.
-Стой, стой, назад! - вдруг закричали сразу несколько голосов.
-Куда её черти несут? - выругался разговаривающий с Виктором боец.
К дверям театра шла торопливо женщина, каким-то образом проникшая за оцепление, и тут ей навстречу прилетела автоматная очередь из дверей театра.
-Вот, дура, - зло сплюнул боец.
-Действительно, зря, - нахмурился мальчик, приглядываясь к стрелявшим. -Что она хотела?
-Да, наверное, сын или дочь там.
День они толклись перед театром, сходив лишь пообедать в организованный на скорую руку пункт питания. "Альфовцы" искали способы проникновения в здание. Из этого Виктор сделал вывод: "уступок не будет". Виктор тоже искал способ, как попасть внутрь. Но пока не видел его. На следующий день террористы пустили к себе певца Кобзона. И Виктор сумел вместе с ним проскользнуть в здание. Все заложники и артисты сидели в зрительном зале. Даже в туалет их не пускали, разрешив оправляться в оркестровой яме. Обойдя театр, мальчик определил нахождение снайперов, охранников и простых бойцов. Трёх на крыше ему пришлось срочно "убрать", так как они готовились уже стрелять из гранатомётов по находящимся перед театром людям.
Заблокировав выходы на крышу, Виктор вернулся в зал. Присмотревшись, он увидел несколько странных женщин, вразброс сидящих в зале с пистолетами и гранатами в руках.
-Это, наверное, смертницы? - догадался он. – Но, как их обезвредить?
Вдруг, стоящий у вентиляционной шахты боевик, стал стрелять в эту вытяжку. На другом конце зала тоже прогрохотала очередь.
-Ага, они боятся нападения сверху, - догадался мальчик.
И правда, разгуливающие по сцене и верхним ярусам зала боевики, время от времени стреляли в вентиляцию и потолок. Так и ничего не придумав, как достать смертниц, Виктор нашёл безопасное место и стал наблюдать за перемещениями боевиков. Ночь прошла спокойно. На следующий день Виктор слышал, что кто-то из переговорщиков опять пришёл. Заглянув в помещение, где сидел главарь банды, Виктор увидел какую-то женщину. Прислушавшись, он понял, что больше детей боевики отпускать не будут, мол, хватит тех, что ушли с Кобзоном. Тогда женщина попросила, чтобы позволили принести людям воды. На это, главарь, засмеявшись, согласился. Потом приходила съёмочная группа. И террористы перед камерами демонстрировали свою готовность умереть за родину. Они позволили даже заснять увешенных взрывчаткой женщин. Правда, почему-то все прятали лица под масками.
-Надеются, всё-таки, выскочить живыми, - усмехнулся мальчик, - ну, ну.
Вторая ночь тоже прошла спокойно. Террористы похвалились перед заложниками, что Путин, якобы, сломался и утром начнутся переговоры. Виктор, сидя в укрытии, прикидывал, как ему обезвредить сразу всех. Но ничего не получалось. Разбросанные по огромному залу боевики постоянно видели друг друга, и начни он с одного конца, в другом начнут рваться заряды смертников. Хоть боевики и устали, но бдительности не теряли. Они постоянно что-то жевали, часто меняя друг друга, и уходили на час, два во внутренние помещения, судя по всему, отдохнуть. Это организованное движение не прекращалось даже ночью. Заложники тоже в большинстве не спали, и постоянно кто-то двигался, посещая оркестровую яму. К утру, правда, боевики заметно утомились, всё-таки, третья ночь. И Виктор попробовал "вырубить" смертниц, сидящих в самой гуще зрителей. Те ткнулись подбородками в грудь и сидели, не шевелясь. Со стороны видно, что спят. Бегающий по сцене туда-сюда старший окликнул некоторых, встревожившись, но, убедившись, что они просто спят, успокоился. Тогда мальчик стал потихоньку "отключать" остальных. Старший со сцены, набегавшись, ушел, и Виктор переключился на верхние ярусы театра, подлавливая удобные моменты. Он уже заканчивал второй ярус, когда, глянув вниз, понял, что с заложниками и находящимися в зале боевиками что-то происходит. Присмотревшись, он понял, что в зал пущен усыпляющий газ.
-Значит, сейчас будет штурм, - мальчик последний раз провёл левой рукой по видимым ему террористам и, подобрав выпавшую из рук боевика бутылку с водой, сорвал с дверей портьеру. Повернув браслет на Луну, он обильно смочил ткань и, сложив, закрыл нос и рот. Отойдя в безопасный угол, стал наблюдать.
Из коридора вышел боевик, и увидев, что все спят, бросился обратно, вопя: -атака, атака! - И тут грохнул взрыв и другой. Из образовавшихся проёмов стали выныривать бойцы спецназа и рассеиваться по театру. Они, не останавливаясь, уничтожали одиночными выстрелами всех, кто был в камуфлированной одежде. Тут же несколько снайперов прошлись свинцовым дождём по сидящим смертницам. И те, теперь уж, уснули навсегда. Минут через пять всё было кончено, и бойцы стали выносить на улицу потерявших сознание людей. В зал стали вбегать спасатели, медики и родственники заложников.
-Ну, вот и всё, - оглядел Виктор зал сверху и пошёл к запасному выходу. На улице он нашёл отца. Они ещё некоторое время помогали эвакуировать заложников. Но к террористам их не подпустили, там вовсю работали чекисты. В обед Питерцы покинули столицу.
На следующий день из новостей они узнали, что спецслужбы применили боевой нервно-паралитический газ. В итоге, все террористы были уничтожены. Из 117 погибших заложников, 63 мужчины и 54 женщины, один умер от огнестрельного ранения в голову, остальные – от воздействия газа. Оппозиционные средства массовой информации и правозащитники разразились истерией.
-Вот меня всегда возмущает их клёкот, - всплеснула руками мать. - Все кругом всё делают плохо, всех они охаивают и критикуют, но сами они что могут или что делают?
-Да ладно, мать, успокойся, - обнял её отец, - это ж, больные люди.
-Это - пятая колонна, - фыркнула мать, - и орут они не от того, что хотят кому-то добра, а потому, что им из-за рубежа платят.
-А ты откуда это знаешь? - засмеялся отец.
-А тут и знать нечего, много б они наорали и намитинговали, если бы отработали где-нибудь восемь-десять часов, да пришли домой и поесть приготовили, или с детьми уроки сделали. А так -это у них работа, пикеты устраивать, митинги, конференции и презентации.
-Мам, а кто им платит? - прищурился Виктор.
-А ты газеты почитай внимательно. Сколько у нас в стране фондов разных иностранных развелось. И посмотри, чем эти фонды занимаются? Думаешь, благотворительностью? Детей сирот подкармливают, одевают? Как бы, не так. Они учат, как работать против своей страны, разных отщепенцев, которые за доллары готовы на всё. Говорят, их там как кодируют что-ли. Те, кто там обучение прошёл, совсем другими людьми становятся, агрессивными против всего русского. Всё им в стране плохо, ищут что охаять, зато, Америка и Запад - это свет в окне.
-Так и ехали б туда, - усмехнулся мальчик.
-А кому они там, горлопаны, нужны? - засмеялась мать. - На Западе и в Америке работать надо, а не критиковать. А они работать не умеют.
-Вить, а Вить, - дёрнул за рукав мальчика Юрка, - а кто такие горлопаны?
-Ну, это, кто много кричит просто так, - засмеялся Виктор. - Пошли играть в домино, - подхватил он ребятишек под мышки.
-
