- Нина, ты когда мне долг отдашь?
- А что, я тебе должна?
- Да ты месяц назад у меня тысячу занимала. Мне надо.
- Занимала, так отдам. Но я не помню. Ты наверное придумала. Сама то помнишь, я ведь тебе тоже кое-чего дала. Вспомни. А ты не вернула. Мне конечно и не надо, но дело принципа.
- Ты вообще никогда мне ничего не давала!
- Вот. Интересная ты, тут помню, а тут забыла.
Ольга пришла свою тысячу спросить, но так её и не получила, а Нина ещё и претензии предъявляет. Вспомнить бы, что задолжала, но...
Целый вечер Ольга думала, что же такое ей Нина давала, что отдать нужно. На ум ничего стоящего не шло: сахарного песка чашка чайная – так это мелочи, Нинка и сама у неё не раз занимала; рассада, так они поменялись с ней – перцы на томаты; мыла кусок – отдала; огурцы – так их она сама поросёнку принесла.
- Федя, ты не помнишь чего мы Нинке должны, – спросила она у мужа.
- Вот сколько раз я тебе говорил не связывайся с ней. Я ведь почему женился на тебе, а не на ней. С памятью у неё всегда плохо было. Что ей выгодно – помнит, а что нет – забыла. А ты виновата будешь. Что с неё возьмёшь. Одно слово – бестия.
Ольга с Фёдором уже свадьбу золотую отметили. Всю жизнь по соседству с Ниной прожили. Фёдор в молодости гулять с Нинкой начал, но потом быстро на её соседку Ольгу глаз положил. Так и прожили всю жизнь рядом.
Нинка три раза замуж выходила, и потом так и вернулась в родительский дом с последним мужем. Так и живут. Дети редко приезжают, трое и все от разных отцов. Вместе никогда не собираются, не могут найти общий язык. Да и шуток родной матери не понимают.
- Да и отстань, прости ей эту тысячу. Нам и так хватит. Только больше не давай. И не бери у неё ничего. Давать будет – не бери! Поняла, – продолжил разговор Фёдор
- Поняла. Я уж и сама так подумала. Вообще больше к ней не пойду. И разговаривать не буду.
Но Нинка сама пришла, принесла тысячу.
- Вот. Больше не должна ничего.
- И я не должна.
- Это ещё подумать надо.
- Ты говори прямо. Чего должна – отдам.
- Ой, не отдашь. Давно взяла.
- Давно?
- Кто Феденьку у меня забрал? А?
- Это ты про Федю вспомнила, на старости лет. У тебя свой дед на печи сидит. Да и не брала я его, сам пришёл.
- Да ладно, это я так. Просто вспомнила молодость. Кино. Сеновал. Весело было.
- Всё. Уходи. Я тебе покажу как на моего Феденьку смотреть. Ноги, что бы твоей тут больше не было!
- Ой, ой, ой! Всё, ухожу. Федь, как твоя-то помрёт – приходи ко мне, – Нинка решила пошутить, но получила метлой под зад.
Ольга надулась, с Фёдором не разговаривает. Легла, отвернулась к стенке.
- Олюшка, чай я согрел, вставай.
- Сам пей. Поди ждёшь не дождёшься, когда к Нинке сбежать можно.
- Да ты, старая, никак ревнуешь меня. Я ж тебя только люблю. У меня ведь с ней ничего не было. Вот те крест, – он перекрестился, – она меня затащила на сеновал, а я её случайно Олюшкой назвал. По тебе уж сох. Ну и слетел, даже лестницу под ногами не почувствовал. Вставай.
- А чай свежий заварил?
- Свежий.
Любовь – она и в старости любовь.