Прошло семь лет после 1812 года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим, но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, нам неизвестны), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижной, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений, подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому — оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому. Теперь они, казалось, кружились на одном месте, отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами...
Эту деятельность таких легендарных личностей историки называют реакцией.
Все известные люди того времени: от Александра и Наполеона до мадам де Сталь, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед строгим судом историков. Эти герой своего времени оправдываются или осуждаются зависимо от того, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России в этот период времени тоже происходила реакция, главным виновником которой был Александр I — тот самый, который, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе (от гимназиста до ученого историка) нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за "неправильные" поступки в период его царствования.
«Он должен был поступить так-то и так-то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12-го года. Но он поступил дурно дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии и раскассировав Семеновский полк...»
Поступки, за которые одобряют Александра:
- либеральные начинания царствования;
- борьба с Наполеоном;
- твердость, выказанная в 12-м году;
- поход 13-го года.
Бесчисленные упреки льются на Александра Павловича от историков.
Поступки, за которые историки порицают Императора: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20-х годов.
Важно понимать, что Александр I стоял на высшей из возможных ступеней человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей. Император подлежал тому сильнейшему влиянию интриг, обманов, лести, самообольщения, которое неразлучно с настоящей властью; всякую минуту своей жизни чувствовал на себе ответственность за все совершавшееся в Европе.
Самодержец Всероссийский Александр — лицо не выдуманное, а живое, с своими привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине.
«Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым в своем воззрении на то, что есть благо человечества.»
Предположение это тем более естественно и необходимо. Наблюдая за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо.
Одни, данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие — в укор.
Представляется ли мне благом сохранение в 12-м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение?
Я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих, еще другие, более общие и недоступные мне цели.
Но предположим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия, и может обосновать для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе — по предписанию тех, которые обвиняют его, распорядиться по программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства?