Сейчас, когда многие россияне устремились выехать за пределы страны, интересно вспомнить самый масштабный исход населения в истории России – белую эмиграцию. Читайте отрывок из книги историка Г. М. Ипполитова «Горькая полынь чужбины. Исторические судьбы белой эмиграции», чтобы узнать о социальном составе белой эмиграции и значении этого феномена в истории России.
Изгнанники... Какой скорбью наполняется это слово, когда речь заходит о белой эмиграции!
За рубежом оказалось большое количество тех, кого можно с полным основанием отнести к элите Российской империи. История учит: любая революция порождает политическую эмиграцию. Но русская белая эмиграция как родное, но нелюбимое дитя революции и Гражданской войны в России (19 17—1922 гг.) — уникальное явление, не имеющее аналогов во всемирной истории. Однако белая эмиграция есть составная часть более широкой общности— русского зарубежья.
Причем, говорить об относительной самостоятельности белой эмиграции как специфического исторического явления можно только в хронологических рамках 1920—1945 гг. После Второй мировой войны и примерно до конца 50-х— начала 60-х гг. XX в. происходила быстрая потеря специфических черт белоэмигрантской общности. Она переставала быть отдельной ведущей прослойкой российского зарубежья.
Социальная неоднородность белой эмиграции выражена довольно рельефно. Так, поэтесса 3. Гиппиус, сама познавшая горечь изгнанья, писала, будучи в Париже, что в эмиграции собралась одна и та же Россия «по составу своему, как на Родине, так и за рубежом; родовая знать, государственные и другие служили люди, люди торговые, мелкая и крупная буржуазия, духовенство, интеллигенция в разнообразных областях ее деятельности, политической, культурной, научной, технической и т. д., армия (от высших до низших чинов), народ трудовой от станка и от земли — представители всех классов и сословий и всех трех или четырех поколений русской эмиграции налицо».
Вместе с тем, в советской историографии сформировалось и научное понимание социального состава белой эмиграции. Так, Л. К. Шкаренков пришел к выводу, что в нем наличествовали:
> обанкротившиеся политические деятели;
> помещики;
> капиталисты;
> купцы;
> чиновники разных рангов;
> генерала, офицеры, солдаты разбитых белых армий, члены их семей;
> просто испуганные обыватели.
Современные исследователи могут добавить, что:
> в составе остатков контингента белых армий были и рабочие, и крестьяне;
> в состав белой эмиграции влились и насильно выдворенные из Советской России в 1922 г. деятели литературы, искусства, науки.
Наличие в белой эмиграции ядра в лице контингента разбитых белых армий— главная специфическая особенность белоэмигрантского социума. В литературе русского зарубежья в различное время проводились подсчеты, свидетельствующие, что белое воинство составляло почти половину изгнанников. В их числе, к примеру, оказались и две трети специалистов русского Генерального штаба, которые по праву составляли интеллект армии.
Не будет преувеличением такое обобщение: именно наличие военного ядра белой эмиграции придавало ей особую жизнеспособность, по крайней мере, в 20—30-е гг. минувшего века.
Относительно тяжелого материального положения многих эмигрантов заметим следующее: если сказать, что оно было тяжелым, значит, ничего не сказать. Жизнь эмигрантской массы обусловливалась необходимостью приспосабливаться к новым условиям на чужбине. Фактически многие белоэмигранты были вынуждены вести перманентную изматывающую борьбу за выживание.
Главная проблема — необходимость адаптации к новым социальным условиям в условиях хронической безработицы, полной неуверенности в завтрашнем дне, психологического дискомфорта. Причем, это справедливо для всех белоэмигрантов, вне зависимости регионов их проживания. В 27 странах Европы и Азии в 1925 г, в помощи нуждалось около 500 тыс. эмигрантов.
Конечно, была в белой эмиграции и социально имущественная дифференциация. Людьми со средствами, по крайней мере, в первое время, бы ли всякого рода спекулянты, разбогатевшие в годы Первой мировой войны, генералы и офицеры разгромленных белых армий, разными путями присвоившие казенные деньги.
Тяжелее всех пришлось белым офицерам. Они не имели гражданских специальностей и вынуждены были браться за любую работу в любой точке света. В архивах сохранились уникальные документы, свидетельствующие о бедственном положении бывших белых офицеров. Так, неизвестный поручик (подпись неразборчива) в заявлении в Русский комитет по делам беженцев (РКДБ) [Мюнхен] от 3 июля 1932 г., в котором дает соглашение на неквалифицированную работу в бельгийском Конго, пишет следующее: «Давно уже без работы. Голодаю... Просить не умею. Скоро буду буквально на улице. При создавшемся тяжелом положении в Европе (на скорое улучшение которого надежд нет) жизнь диктует искать экзистенцию вне Европы».
Неудивительно, что именно среди бывших белых офицеров были наиболее рельефно выражены антибольшевистские настроения, стремление к реваншу, восстановлению дореволюционного статус-кво России.
Читайте книгу целиком, чтобы узнать больше о значении белой эмиграции в истории России