Честно говоря, на встречу с Вадимом в Шестой клинический госпиталь Министерства обороны шла с опаской. С ровесниками Вадима в свою журналистскую бытность я встречалась довольно часто, поэтому разговор с раненым разведчиком заранее принимала близко к сердцу - платочек носовой положила поближе. Платочек не понадобился. Вадим в жалости не нуждался.
Когда я постучала в палату, он хлопотал по хозяйству. Стирал в ванной.
Я пришла всего через несколько минут после того, как Вадим наотрез отказался сниматься в программе «Забытый полк».
– Вы что с ума сошли!? – сказал возмущенный Вадим тележурналистам, – какой из меня «забытый полк»!?
– Да у меня в палате двери не закрываются. Два телефона звонят не переставая. И сослуживцы из полка навещают, и отцы-командиры нашего 45-го РП ВДВ были, и вообще... командование приезжало, вот, орден вручать. А наши врачи, сестры, в госпиталях как за родными за нами смотрят! Да и мама с сестрой приезжали. Совсем недавно. Дорогу, проживание, им командование оплатило. Так причем тут «забытый полк»? Никто меня не забывает…
– А вы, собственно, откуда? Для кого писать будете?
Только узнав, что я из «Братишки», Вадим немного смягчился:
– Ладно, давайте поговорим, только учтите, рассказывать особенно нечего. Ничего героического я не совершал. Просто служил. Вот немного не повезло – подорвался…
Вадим и вправду, совсем не вызывает жалости: красивый, сильный парень. Из тех, о ком говорят: косая сажень в плечах. Накаченные плечи, руки, сильный торс. Видно, что в десантные войска попал не случайно.
Интересно, а где это можно было так поднакачаться в сельской местности? Я-то знаю уже, что Вадим не в столице вырос. Может какой-нибудь «фитнес клуб» у них в поселке открыли, или тренажерный зал?
Осторожно формулирую вопрос.
– Да нет, – усмехается в ответ Вадим, – не было клуба. Я сам себе цель ставил. К службе серьезно готовился - бегал, отжимался, качался. Не пил, не курил.
Мама всю жизнь в совхозе отработала. Отец там же, – токарем. Детей в семье трое. Младшие – брат и сестра на меня смотрят. Я для них пример. Они-то учатся еще. Когда повестка пришла, я даже не думал «косить» от армии. Меня так воспитали: службу долгом своим считаю. А долг нужно непременно отдать…Может быть поэтому, срочная моя служба прошла, так сказать, в штатном режиме.
Без заметных происшествий. Отслужил, как положено, и вернулся в 1997 году домой. Пока служил, все по дому скучал. Казалось, что настоящая жизнь там, на гражданке осталась.
А вернулся, побродил по поселку, на сверстников посмотрел, в школу наведался, и затосковал: пацаны мои, кто спился, кто в город уехал, кто в бандиты подался. И только те из ребят кто в армии остался на «сверхсрочную», вроде как со смыслом живут.
В поселке и вправду, заняться нечем. Работы нет, а уж про совхозную зарплату и говорить не приходится. Семью на эти деньги не прокормишь, образование не получишь. Оказалось, что самая мужская работа в совхозе - котлы в кочегарке греть. Что делать? Пошел работать.
Был солдатом, - стал кочегаром. Ни радости от такой работы, ни денег. Только представишь, что всю свою жизнь вот так в кочегарке просидишь, выть хочется.
Затосковал Вадим по армейской жизни. Что бы ни говорили про армию, а там все по-другому, не как на гражданке, и дружба крепче, и каша слаще. Но главное – знаешь, зачем живешь.
Время неспокойное. Горячие точки, судя по всему, остынут еще не скоро. А на войне работы всем хватит, а уж разведке и подавно.
Так и сидел бы Вадим в своем подвале, если бы не пришла к нему однажды простая мысль:
– А кто тебе-то мешает все изменить!? Здесь и сейчас!
Главное было принять решение. Решиться. А когда решился, даже на душе легче стало. Жизнь снова обрела смысл. Подписал Вадим с Министерством обороны контракт и «махнул» в Таджикистан.
Вот уж где его физическая подготовка пригодилась. За три года службы в Таджикистане всякое бывало. Побегали по горам. Не раз поднимали их по тревоге, и чаще всего тревога оказывалась не учебной. И в засадах на горных тропах посидели, и в стычках с духами поучаствовали ни раз. Отслужил Вадим С-н свои три года в отдельном разведывательном батальоне 201 дивизии.
– На должности разведчика, – уточняет Вадим, – сержантом.
А после окончания срока контракта кто-то из друзей-разведчиков подсказал, что под Москвой контрактников в ВДВ набирают. Несколько знакомых ребят к тому времени уже подписали бумагу.
Вадим даже долго думать не стал - воздушный десант, да еще разведка - элита российской армии! О чем еще может мечтать настоящий мужчина?
Так и оказался мой собеседник в 45-м отдельном разведывательном полку ВДВ в Московской области. Только вот под Москвой долго отсиживаться не пришлось. Бесценный опыт службы в горной местности в Таджикистане очень пригодился Вадиму на Кавказе.
В 2000-м году состоялась его первая четырехмесячная командировка в Чечню. Полк дислоцировался во Введенском районе. В чем главная работа разведчика? Выполнение спецзаданий на территории «мятежной», а точнее сказать бандитской республики. Цель пребывания – борьба с этими незаконными банформированиями. Там, в боевых условиях понял Вадим, что разведчик, как и минер, не имеет права на ошибку. Слишком велика, бывает, ее цена. Да и физическая сила не всегда решает исход поединка. Чтобы побеждать, нужны специальные знания. И тренировка.
Вернувшись из командировки, Вадим идет учиться в школу прапорщиков ВДВ, оканчивает ее, и снова возвращается в свой полк. Чтобы быть разведчиком.
Я прошу Вадима подробнее рассказать, за что он получил два ордена "Мужества". Знаю, - «Мужество» за красивые глаза не дают.
– Да ничего особенного я не делал, – отвечает Вадим, – просто участвовал в нескольких спецоперациях там, в Чечне. Это же обычная работа. Поставленные задачи были выполнены.
Только, простите, уж, никаких подробностей не будет. Наши ребята еще там. Теми же тропами ходят. Те же задачи решают, в те же игры играют.
Сказанное возвращает моего собеседника туда, на юг, где остались его товарищи. Вздыхает:
- Жаль только, что я не с ними. Не повезло мне... Возвращаясь с последнего выхода 11 июля 2002 года, когда мы уже отработали задание и шли на эвакуацию, я наступил на нее…
– До БТРа несколько метров оставалось. И ведь я даже не первый шел. Значит, она именно меня дожидалась. Сознание не терял. Лежу, смотрю вокруг, словно не со мною все это происходит… а вот что было дальше, не помню. Меня в Ханкалу отправили. Очнулся только через четыре дня в госпитале. И тогда совсем плохо стало. Так плохо, что даже врачи переполошились, загрузили меня, и экстренно бортом в Москву, в 32 военно-клинический госпиталь, что в Купавне.
– Вот там хирургам пришлось меня заново распарывать, чистить, - заражение начиналось. Совсем плохой был. Кстати, можно через ваше издание сказать спасибо всем военным медикам, которые меня лечили? Особенно замполиту госпиталя в Купавне. Он очень помог мне и с колясками, и с протезами, и главное, морально поддержал, надежду дал. С его подачи протезы оплатил «Национальный военный фонд». Скоро они будут готовы...
Я хочу и боюсь спросить Вадима, что же будет с ним дальше. Как дальше сложится его и без того непростая жизнь? Как видит он свое будущее?
Но Вадим, видимо уже ответил себе на этот вопрос, поэтому готов к ответу.
– Да жить буду, как все, – говорит десантник,
– Сначала стану на ноги, вернее, на протезы. Буду учиться ходить. Пойду учиться в институт. Бегать, конечно, уже не буду, но падать духом, сдаваться, или спиваться точно не собираюсь. Ну, вот чем сейчас основная масса людей в офисах занимается? Правильно, за компьютером сидит, но ведь, чтобы нормально работать на компьютере, нужна в первую очередь голова, руки и большое желание. А с этим у меня порядок!
– А вот если бы мне еще и машинку какую-нибудь с ручным управлением, тогда я бы многие проблемы мог бы решать сам. Свободнее стал бы в пространстве перемещаться. На занятия, например, ездить в институт. Да мало ли что можно сделать, когда ты на колесах. В моем положении машина не роскошь, а предмет первой необходимости. Вот только где взять ее?
Я не знаю ответа на этот вопрос, поэтому молчу. Чтобы сократить неловкую паузу, задаю следующий вопрос:
– Вадим, все уже случилось, как случилось. Говорить о том, что было бы, если бы можно было что-то изменить, смысла нет. Но у вас есть брат. Младший. Вы хотели бы, чтобы он пошел в армию?
– Конечно! И непременно в ВДВ! И желательно в Чечню, чтобы доделать там то, что я не успел! Иначе все будет продолжаться! И террор, и рабство, и грабежи на соседних с Чечней территориях. С бандитами надо разговаривать на их языке! А не так, как сейчас: они ведут войну с Россией, а мы их кормим, поим, строим им дома и платим деньги. Это может очень долго длиться!
Неожиданно наш разговор прерывает звонок сотового телефона.
Вадим берет трубку и, поговорив с кем-то, начинает спешно выпроваживать меня.
– Все. Больше рассказать нечего. Извините, ко мне сейчас придут…Девушка…
– А можно мне поговорить с вашей девушкой?
– Нет, нет, прошу вас, уходите, вы можете все испортить.
Я не стала настаивать на встрече с подругой раненого десантника. Ее фотография стоит у Вадима на тумбочке. Мне даже показалось, что они с Вадимом чем-то похожи внешне, как две половинки одного яблока. Что ж, жизнь покажет, так ли это… А вот в том, что Вадим С-н в полном порядке, что он полон сил и планов на жизнь и вполне может стать примером для своих более удачливых ровесников, я уже убедилась. Так зачем мешать молодым?
P.S. Со времени написания этого материала прошло время. За это время мой Герой получил квартиру, окончил институт, женился, у него родился ребенок. Более того, Вадим активно участвовал в спортивных соревнованиях по плаванью и другим видам. Не уверена, но мне кажется, что где-то в прессе появлялась информация о том, что Вадим даже играл в хоккей, чуть ли, ни участвовал в Параолимпийских играх. Утверждать точно не буду, но вспоминая, как отзывались о Вадиме врачи 6-го Клинического военного госпиталя, зная, какие цели Вадим ставил себе уже после подрыва, могу сказать: очень может быть.
Не знаю ничего о том, как сложилась дальнейшая судьба моего героя, но очень хочу верить, что он достиг поставленных целей, что он счастлив