Летом 2010 года на пост художественного руководителя балетной труппы Санкт–Петербургского Михайловского театра, был назначен испанский хореограф Начо Дуато. Это стало знаковым событием, потому что он стал первым иностранцем, возглавившим русскую балетную труппу, ровно через 100 лет после смерти великого Петипа.
«Сравнивать меня с Петипа совершенно неуместно. Во-первых, он жил 100 лет назад, а во-вторых, во времена Советского Союза вообще мало кто из иностранцев имел возможность приезжать сюда, в том числе и чтобы поставить какой-либо балет, даже в Большом театре. Но вот прошло 100 лет и теперь, да – я первый. Но я уверен что всё больше и больше режиссёров и хореографов будут приезжать сюда. И всё же многие сравнивают меня с Петипа, потому что я, как и он, поставил «Спящую красавицу». Но знаете, перед тем, как взяться ставить этот балет, я предложил сделать что-то совсем иное, потому что все хореографы, ставившие «Спящую красавицу» после Мариуса Петипа, брали все его сольные вариации, его па-де-де и просто немного меняли костюмы и положение кордебалета. Я же хотел сделать что-то абсолютно своё, а не повторить Петипа. Конечно, кое что из его хореографии я сохранил. Мне хотелось сделать определённый реверанс в его сторону, чтобы выразить своё уважение. Ну и к тому же, если ставишь балет в классическом варианте, то невозможно не почувствовать Петипа, ведь он буквально витает над тобой. Но у великого Петипа «Спящая красавица» слишком длинная. Понимаете, 100 лет назад люди могли позволить себе это. Они часами могли сидеть в театре, смотреть долгие пантомимы и бесконечные повторы одних и тех же движений. Но время и темп жизни поменялся, поэтому я убрал всё, что не относится к сюжету. Я решил рассказать историю от начала до конца, отказавшись от интермеццо. Я гораздо более прямолинеен».
Талантливый хореограф хорошо знает, что такое современный мир с его стремительными ритмами. Начо Дуато гражданин мира, видавший множество культур. Родившись в Испании, он изучал язык балета во многих школах мира. Начав своё образование в Лондоне, он постигал балетное искусство в Бельгии у прославленного балетмейстера Мориса Бежара. А после Начо Дуато стажировался в Американском театре балета Элвина Эйли, прославившегося умением сочетать в танце классику, фольклор и модерн.
«Я предпочитаю балет с абстрактным сюжетом. Думаю, что балет схож с поэзией, поэтому мне больше нравится об ощущениях, чувствах и мечтах. И ещё я люблю задавать вопросы, стучаться в мысли людей и заставлять их думать. Это гораздо интереснее, чем давать некую законченную историю. Как ко мне приходит вдохновение? Когда я был молод, вдохновение приходило от музыки. Тогда у меня не было ничего, что я мог бы сказать сам и я просто хотел заставить танцовщиков двигаться в музыке и показать это миру, как бы открыть окно. Но с возрастом окно в мир закрывается и открывается другая дверь, дверь в себя. Ты становишься более зрелым и вместе с тем, более закрытым. И тогда вдохновение идёт не только от музыки, но и от идей. Тебе хочется говорить о том, что происходит в мире, что происходит с тобой, как с человеком и что происходит с людьми вокруг тебя. И когда тебе хочется поделиться своими мыслями с людьми, ты ищешь нужную музыку. Я стараюсь не брать музыку, которая предназначена не для танца, не брать музыку, которая в вашей степени духовна. Например Моцарт и его «Реквием» – я не могу ставить на него движения. Эту музыку я могу только слушать и надеяться, что я не исчезну в ту минуту, когда отзвучит последняя нота. Это сверх музыка. Да, многие хореографы предлагают прыгать под него на сцене, но это не я. Я более осторожен с этим. Если я осмеливаюсь ставить балет на музыку Баха, то всегда спрашиваю у него, позволит ли он мне запустить мои грязные руки обычного человека в его одухотворённую мелодию? И он мне отвечает: «Да, иначе мы так и не начнём балет»».
Карьера танцовщика Дуато начал в Шведском балете Биргит Кульберг, а уже через год его пригласил в труппу Нидерландского балетного театра, прославленный чешский хореограф Иржи Килиан. Именно там молодой солист Начо Дуато, начал ставить свои первые балеты. Тогда ему было всего 26 лет.
«Как я вообще стал хореографом? После трех лет в Нидерландском театре танца в 1983 году, я вместе со своим приятелем из труппы, решил попробовать сделать кое-какие эскизы. Знаете ли, Гаага в то время, был очень скучный город, там проживало не так много людей и не было университетов и студентов. Было невозможно пойти вечером просто развлечься, практически не было баров и дискотек, ничего такого, к чему я привык в Испании. Поскольку, у меня было очень много свободного времени, я и решил попробовать что-то поставить. Так я и стал хореографом. Не потому, что мне этого страшно хотелось, а просто чтобы избавиться от этой невероятной скуки, чтобы не сидеть дома и не смотреть, как за окном целый день моросит дождь. И так за две–три недели, я поставил «Сад за оградой» и показал его некоторым танцовщикам из труппы и Иржи Килиану. К моему удивлению, всем очень понравилось, а Иржи даже сказал, что мой балет прекрасен и что он берёт его в репертуар».
С учителем Начо Дуато повезло. Иржи Килиан – реформатор современного балета, сразу увидел в молодом танцовщике талантливого хореографа. А поскольку сам Килиан был когда-то учеником великого Джона Кранко, он усвоил от него и главный принцип руководителя: не сдерживать рост таланта.
«Я думаю, что Иржи Килиан был моим проводником в мире искусства. Мы говорили с ним на одном языке и я хотел проводить с ним время, работать на него и учиться. Мы не были друзьями и приятелями. Мы не ходили вместе ужинать, но при этом мы были очень тесно связаны, когда работали вместе. Например, когда он ставил для меня «Историю солдата» Стравинского, мы практически не разговаривали. Он просто смотрел на меня, потом слушал музыку и мы двигались синхронно. Это было замечательно. Это вообще чудесно, когда танцовщик находит хореографа, который понимает его, который раскрывает его душу и помогает это показать».
«Впервые я приехал в Россию в 1983 году, когда мы гастролировали с театром танца. Мы выступали в Москве, а потом в Санкт–Петербурге. А потом я приехал в 1992 году с испанской труппой и тогда тоже танцевали мои балеты. Так что, с русской публикой мы знакомы. Но мой первый опыт работы в России связан с театром Станиславского. Работать с их труппой было очень интересно и приятно. И в Большом я тоже работал, это огромный театр. Там было очень много танцовщиков, но я видел только тех трёх солистов, с которыми работал. Большой театр великолепен, но не такой тёплый и знакомый, как Михайловский или театр Станиславского. А вообще, я уже привык к России. Когда, на премьере в другой стране, не было цветов, я так огорчился, ведь я к этому здесь тоже привык. Тебе приносят на сцену цветы от публики и от театра, от людей, которым нравится твоя работа – это просто замечательно».