Парнишка махонький совсем, голова светлая, волосы светло- русые, глазами зыркает, одаривает всех любопытным взглядом. Кто такие? Да, на конях, да при оружии.
- Это вы до Волхва нашего? Я как раз от него бегу. Мамка к нему послала. Он на болоте кореньев насобирал для мамки, а то без них у ее ноги совсем не ходят.
«Разговорчивый, ты наш». - Дядька большой, с саблей, хитро глаза сщурил.
- Слышь малец, а как до Волхва-то дойти? Скрываешь, поди все. Волхвов-то давно уже всех извели, говорят.
Малый смеется.
- Чего Волхву-то сделается, он же того, Волхв. Вон по тропе скачите, там чур, на нем рога сохатого.
Малец растопыривает пальцы, прикладывает ко лбу, корчит рожу и заливисто смеется. Ничего не боится. Вольно живут здешние.
- Возле него коней и стреножьте. И без оружия к дому ступайте по тропе. Там возле болот изба его и стоит. Тропу-то волки охраняют. Я сегодня одного видел, он смирный. А Волхв, говорят, с ними общается, они его слушают.
Малец буднично пошагал по тропе, но вдруг, повернувшись, серьезным повзрослевшим крепким голосом произнес:
- Если с оружием пойдете, в болоте сгинете.
И как ни в чем не бывало вприпрыжку понесся дальше по тропе, прижимая котомку к груди, к мамке.
«Ну да ладно, по тропе значит, до чура, и коней стреножить. Ну, а чего, мы люди бывалые и не такое видели. Малец-то не обманывал, волки тропу охраняют».
- Чудны твои дела.
- Здоровенный какой. - Из моих кто–то буркнул, сжимая рукоять кнута. Воины, чего тут.
- Спокойно Сивый. - Глажу коня рукой, успокаиваю. Лежащий поодаль Волк поворачивает голову, смотрит сквозь нас. Лениво встает и уходит с тропы вглубь леса. Хозяин, мать его.
- Ну, а чего, парнишка правду сказывал.
Взглядом ловлю тропу, натоптана.
- Вы, паря, здесь ждите. Я того, побалякую с ним и вернусь. Ведает он про нас, поди. Да не робейте, волки летом сыты, не тронут. Располагайтесь.
Вот ведь, тропа точно не зарастает. Силен Волхв однако, раз люд к нему идет. Волхв стоял на тропе, ждал.
- Мишутка.
- Я, то я.
Седая борода лицо щекочет, слеза выскочила. Чего это, поди.
- Ну да ладно, сказывай чего приперся. Ты же того, служивый государев человек. А помнишь как ранее на Перуновой горе я тебя малого по заднице?
- Да ладно деда, чего теперь-то. Когда это было. Я давно уже, вон борода проседью покрылась. Это ты все не меняешься. Я-то думал, сгинул ты в лесах-то.
Волхв, довольный встречей, ухмыляется.
- Так чего мне? Правда, и мне уже немного осталось. Ты потом, года через три, приди избушку-то мою сожги, надо так.
Я с непониманием вслушиваюсь в слова.
- Ну ладно, сказывай.
- Так дело такое. Послали нас следствие провести, воевода меня старшим назначил. Тут у местного посадника люди пропали разом, пятнадцать человек. Были посланы поймать разбойника.
- Меня ловить послали. Так они того, сами же в болото сиганули. Испугались кони-то. Коней того, жаль, я высвободил. А людишек этих… В болоте они, я даже пальцем не тронул никого.
Знаю я деда своего. С Перуновой горы помню, как он может, ведаю. Мне бы так научиться, на расстоянии бить. Волхв, заметив искринку в моих глазах, смеется.
- Ну, а чего их тут бить, потом таскать. Лето, вонь пойдет. Вот я их в болото-то и отправил, там и им само место. Кикимора болотная уже дух их развеяла. Души-то грешные, в Навь ушли. По правде жить-то надо. А эти так.
«Вот дела-то. И чего мне теперь делать? И чего воеводе сказать?»
Волхв смотрит, забыл совсем. Он же того, мысли мои уловил. Воин я, а не сторож этим.
-Ну так и скажи. Это же правда - утопли в болоте. Я этого посадника сменю, однако, схожу намедни, пустой он. А ты топай к своим, пущай за телегами в соседнее село воротятся, а ты обратно ко мне. Пока их из болота достанут, то да се, мы с тобой потолкуем, отвару попьем. Поговорим душевно.
Волхв прямо в душу смотрит, взгляд с прищуркой. Свои.