Происшедшее сильно его потрясло. Фил осторожно шел по намокшей от дождя траве, а в голове вертелись события последних четырех дней. Он сумел все изменить. Теперь он свободен, дело улажено, и он может уйти. В его жизни была своя цель, он избегал неопределенности, и наступил момент, когда он должен был с ней расстаться.
Эта мысль не давала ему покоя. Как ни хотелось ему теперь уехать, он не мог себя заставить сделать это. Гортенти действительно нужна ему. Он полюбил ее такой, какой она стала, и был этому рад.
И все же нельзя было делать вид, что между ним и Гортени ничего не было.
Ему казалось, что если он сейчас уйдет, то никогда больше не увидит ее.
Фил напряженно вслушивался в шум дождя, пытаясь заглушить в себе боль.
Гортензии… Она должна ему помочь.
Он считал себя ответственным за ее судьбу. «За мою судьбу», — поправил он себя.
Филу казалось, будто судьба его Гортении была в руках Гортена, которой он мог только распоряжаться.
После недолгих колебаний он решил сказать Гортене:
— Ты нужна мне, Горт, и я хотел бы, чтобы ты приехала в Бораго…
Женщина жила в Бореге… Значит, ей предстояло добраться до города пешком по мокрым и скользким дорогам.
Она его не отговорила.
У нее не было иного выхода, как поехать.
На следующий день, когда они сидели, тесно прижавшись друг к другу, на стареньком диване, Фил в первый раз признался себе, что любил Гортену всю свою жизнь.
— Горт… ты должна приехать… — начал он. — Может быть, это будет для нас обоих…
Она молчала.
Ее глаза были полны слез.
Но он не смотрел на нее.
"Слезы смогут меня погубить. Лучше не показывать ей своего отчаяния. Она должна уехать", — решил он.
Однако она решительно замотала головой.
Будут у него еще женщины, будет и у него Гортена.
Женщина не может быть одинокой.
Это так же верно, как то, что существует солнце, что идет дождь и что люди рождаются и умирают.
Если бы сейчас им было больше восемнадцати лет, она могла бы поехать с ним.
А так это было невозможно.
Как вам? О, да, теперь машины пишут такие вещи самостоятельно