В редакционном плане этот текст значился под рабочим заголовком «Театральные новинки». Да простит автору читатель, но театральные новинки по большей части так и останутся рабочим заголовком, хотя посмотреть их и довелось, будем честны. Обо всём по порядку.
В середине марта в театре «Около дома Станиславского», давно ставшем последним пристанищем для взыскательного зрителя, способного довольствоваться светом искусства безо всяких хрустальных люстр, прошла премьера «Сирано де Бержерака». С этого спектакля и должен был начинаться обзор, сборник коротких рецензий, называйте как хотите. Однако в зале возникло чувство, которое только укрепилось при просмотре других премьер последнего месяца-двух. Фантастическое чувство неактуальности. Изысканные мизансценические находки, казалось бы, только-только возникших постановок стали резко разить нафталином, а вскрытие содержания (главная режиссёрская обязанность, между прочим) начало ощутимо отдавать детским утренником.
Почему? Неужели всех разом постигла творческая неудача? Конечно, нет. И Александра Толстошева, ученица Юрия Погребничко, справилась хорошо. И многие другие поработали на совесть. Но работы эти, особенно в части застольного периода, проходили в другом мире. В другой вселенной. В той вселенной слова значили одно, сейчас они могут нести абсолютно иной смысл. В той вселенной было одно будущее, сейчас оно совсем другое.
Цель театра во все времена была и будет: держать зеркало перед природой, показывать доблести её истинное лицо и её истинное — низости, и каждому веку истории — его неприкрашенный облик. Это, если что, Шекспир сказал устами Гамлета. Спектакли, поставленные осенью 2021 года, зеркала перед нынешней природой не держат. Над самым важным сейчас они не держат даже свечку. Век истории начался новый, и неприкрашенный облик прежнего, старательно написанный, не вызывает в душе ничего.
Но не стоит думать, будто всё замерло и умерло. Если позволите, мы оказались в положении, когда «то, что может подумать живой, может высказать только мёртвый». Это уже слова из «Самоубийцы» Эрдмана. Поразительное искажённое пространство истории, как и положено искажённому пространству, провернуло с человеческим восприятием занятный трюк: то, что задумывалось актуальным, должно полежать в ожидании своего часа, а вот довольно зрелые, проверенные постановки внезапно заиграли новыми смыслами. Секрет тут прост – застраивались они давненько, а потому актёры уже несколько лет как начали насыщать спектакль сами, привнося свои переживания в качестве топлива, чтоб играть, так сказать, не механически. И понеслось.
Испанцы в Дании
В конце 2016 года Кирилл Пирогов поставил в «Мастерской Петра Фоменко» непопулярную пьесу Проспера Мериме «Испанцы в Дании». Сценография прекрасна, актёры работают на высоте, ярко, весело – всегда не хватало лишь идеи. Перед зрителем представала просто высококлассная демонстрация способностей – азартная, впечатляющая, но бесцельная. Финальная реплика одного из персонажей, произнесённая в пустоту, «так кончается комедия?..», в общем, отображала настроение публики. Было весело, но о чём это? Очень приятно сходить на такой спектакль, насладиться фактом, что школа не умерла, что молодые исполнители умеют работать с темпоритмом, что не эпатажем единым... но о таком спектакле не будешь думать всю ночь после его посещения. Вспомнишь пару забавных моментов – и на боковую.
Теперь же вакуум общественного высказывания заполнила сама жизнь. «Испанцы» стали кричать о нелепости и бесчеловечности положения, когда человеческое естество определяется в первую очередь национальностью, когда политические игры могут стать препятствиями любви, а веления родины зачастую толкают на подлость. Поиск предателей и постоянные дурацкие подозрения совсем недавно вызывали у публики смех «свысока». Какие эти интриги на острове Фюн, в общем-то, мелкие и потешные, не правда ли? А теперь начинает и без энциклопедий, само по себе читаться, что Проспер Мериме писал не о жизни насекомых, а о вполне реальных событиях наполеоновских войн. Сам по себе расцвёл и оброс подробностями в пьесе второй план. «Неправедная это война», – звучит реплика со сцены (имеется в виду вторжение Франции в Испанию), публика начинает ёжиться. И смеётся уже нервно. Кажется, будто возвращаются времена доминирования Театра на Таганке, когда всё самое интересное происходило в мозгу зрителя, а собственно театр становился лишь катализатором мысли. Многие с нежностью вспоминают тот период истории русского театра, но это отнюдь не пожилая ностальгия. Театр тогда начинает вызывать неподдельный восторг, когда работает на тонком уровне. Прямые высказывания могут поразить смелостью или наглостью, но иносказательное наполнение классики актуальными идеями, при этом резонирующими с ней, а не вступающими в конфликт – вот то, что возвышает душу сидящего в зале.
«Испанцы в Дании» остались захватывающим аттракционом, демонстрационным образцом ремесла, где исследование меры условности само по себе затягивает, но теперь добавилось и ещё что-то. Теперь спектакль Кирилла Пирогова действительно заставляет размышлять. Сочувствуя тем или иным героям, поневоле начинаешь ставить себя на их место, а это самое место отлично проецируется сквозь века на наш мир. Нынешний, тот, что мы видим вокруг. Срастаясь с героями вроде полковника Хуана Диаса, начинаешь отчётливо понимать острое желание повесить резидента – барона Ашиля д'Орбассана (его роль замечательно исполнил Павел Яковлев).
Короче говоря, в зале мест мало, отправляйтесь смотреть. К тому же «Испанцы» предлагают зрителю немыслимую роскошь – постановку пьесы, которую, бьюсь об заклад, никто не читал. Как редко в театре можно удивляться ещё и сюжету! Здесь можно.
Заповедник
Годом позже, в декабре 2017, Сергей Женовач попытался перенести на подмостки Студии Театрального Искусства повесть Довлатова «Заповедник». Довлатов – автор роскошный, само собой, грех было не попробовать. В главной роли – заслуженный артист России Сергей Качанов.
Спектакль, надо сказать, получился своеобразный. Очень статичный, медитативный. Из глубины на авансцену ведут дощатые мостки, между ними и зрителем – вода, как полагается. Метрах в трёх над сценой из кулисы в кулису перекинут горбатый мостик, по нему иногда очаровательно порхают девушки. Это всё. Главный герой, писатель Алиханов почти весь спектакль проводит возле воды, читая монологи зрителю, хотя и видится иногда на тех же мостках то с женой, то с советской милицией. В 2018 году, признаюсь, это решение показалось слегка скучноватым, спектакль был практически полностью сведён к декламации. Произведения, написанные от первого лица, хорошо перекладываются на театральный язык таким образом, но в этом методе не хватает... изобретательности, что ли.
Так думалось несколько лет назад. Теперь же, пожалуй, сложно было бы придумать более точное мизансценическое отображение смысла повести. Из череды забавных встреч и остроумных, хоть и горьких, наблюдений «Заповедник» внезапно превращается в вопль о неопределённости будущего и зыбкости настоящего. Зыбкость эта на сцене СТИ достигает уже какого-то пелевинского уровня. Милиционер является будто не из участка, а из «Жёлтой стрелы». Пушкин, которого в спектакле действительно много, оказывается отдушиной. Не фоном существования писателя Алиханова, а его последним убежищем, средством эскапизма, потому что главная тема мыслей героя (как это ныне видно) – эмиграция. Допускаю, что Сергей Женовач так изначально и задумывал, но это никогда не звучало так громко, как теперь.
В СТИ ходит довольно молодой зритель. Довольно молодой московский зритель. В зале сидят, следя за удивительным Сергеем Качановым, те, у кого подумывает об отъезде друг. Уже исчез кто-то из компании. Из компании, где ведутся бесконечные и бессмысленные разговоры, а правильно ли уехал, а стоило ли? У писателя Алиханова уезжает жена с дочкой, это серьёзный повод задавать вопросы. И он их задаёт, задаёт себе и залу. Причём Довлатов-то на этот вопрос ответить смог – это вынесено в посвящение перед повестью: «МОЕЙ ЖЕНЕ, КОТОРАЯ БЫЛА ПРАВА». Но Довлатов не равен своему герою, а поэтому Алиханов мечется, мечется, мечется, ищет ответ, а его нетути.
Монологи на мостках – это не скудная палитра выразительных средств, это яркое, ярчайшее заявление: человеку некуда деться. Даже девицы на горбатом мостике – они где-то в вышине, они не пересекаются с героем. Он заперт на берегу, потому он там и думает, и пьёт, и иронизирует, и рассказывает о Пушкине. Юмор бывает таким – смешно, а плакать хочется.
«Что мне оставалось делать? Лечь в постель, укрыться с головой и ждать. Рано или поздно все это должно было кончиться. Сердце у меня здоровое. Ведь протащило же оно меня через сотню запоев.
Мотор хороший. Жаль, что нету тормозов. Останавливаюсь я только в кювете…
Я укрылся с головой и затих. В ногах у меня копошились таинственные, липкие гады. Во мраке звенели непонятные бубенчики.
По одеялу строем маршировали цифры и буквы. Временами из них составлялись короткие предложения. Один раз я прочел:
«Непоправима только смерть!..»
Не такая уж глупая мысль, если вдуматься…»
И снова жизнь на пару с историей много дали спектаклю. «Заповедник», наверное, и раньше держал зеркало перед буйной природой Пушкиногорья, но показывать нашему веку его неприкрашенный облик начал только теперь. Это повод порадоваться: поставить такой точный и искренний спектакль сейчас, по горячим следам современных событий – намного сложнее. Есть риск уйти с головой в погоню за одной только актуальностью, начать нанизывать на нить повествования лишние бусины, под весом которых эта нить обязательно лопнет. Сейчас же фокус настроен максимально чётко, мысль Довлатова, пропущенная через увеличительное стекло Женовача, способна жечь, только не муравьёв, а сердца людей.
(Тут сейчас не лишняя патетика, а дань уважения – Пушкин на афише стоит через запятую с Довлатовым, это «жжж» – неспроста).
Магадан /Кабаре/
«Магадан» Юрия Погребничко получил в 2017 году «Золотую маску» – и никто, в общем, не смог сформулировать, как. Такие спектакли очень хочется порекомендовать, но сделать это взвешенно и с рациональных позиций почти невозможно. Есть наука и есть (в художественном смысле так точно) магия. Наука раскладывается на атомы, колебания, гормоны и сперматозоиды. Магия с трудом раскладывается на картах Таро, а чаще требует применения жаб и пальца повешенного. Поди объясни.
«Магадан /Кабаре/» идёт в театре «Около дома Станиславского» уже больше пяти лет, с этого театра заметка началась, пусть им и кончится. Магическое пространство, создаваемое этим спектаклем, чем-то напоминает описания грибного мира от любителей расширять сознание. Нет, на сцене не творится непонятная дичь, параллель в том, что пространство это даёт каждому вошедшему ответы на его личные вопросы. Рефреном спектакля звучит реплика героини Лилии Загорской с подбитым глазом: «меня интересует вопрос о смысле жизни».
Он интересует нас всех. Этот вопрос не стал актуальным только теперь, но для многих он стал конкретнее. Если бы на него был прямой ответ, он был бы дан – это свойство времени. А поскольку этот вопрос не прикладной, а магический, ответ на него тоже надо искать в обрядах и песнопениях – это и происходит на сцене театра «Около дома Станиславского», в обиходе называемого просто «Около». Звучит баян, чуть дольше часа поются песни – «Tombe la niege» Сальваторе Адамо, «Девушка с веслом» Гребенщикова, «Моя звезда» Бутусова... но всё больше про Магадан.
Этих песен вы, скорее всего, не знаете. Тем лучше. Многие склонны вешать ярлыки, а потом в них верить. «Блатняк», «лагерная романтика» – всё они. Не туманьте себе разум, идите в «Около». Уже начавший было сдавать «Магадан» вновь становится возможностью познать себя. Впрочем, вам и соседу по креслу откроется, скорее всего, совершенно разное. Над этим посмеивается и сам режиссёр – на сцене в какой-то момент окажется кастрюлька с картошкой, украшенная надписью «СМЫСЛ ЖИЗНИ №213». А почему нет, иногда и картошка.
Как всегда в этом удивительном театре, иные миры создаются из ничего. Ржавчина, какие-то веточки, одеяло на стене, кастрюлька пресловутая. Но одеяло становится экраном, помост – самолётом... Стоит увидеть. И услышать, конечно, потому как голос Натальи Рожковой – редкий феномен, который нам удалось застать вживую.
Единственное, что может смутить неподготовленного зрителя – в спектакле в широком смысле ничего не происходит. В нём нет драматургии в её классическом понимании, всё происходящее вынесено в подтекст и на второй план, а в качестве текста оставлены только песни и небольшие вставки-монологи, которые и позволяют формально определить жанр происходящего как “кабаре”. Вставки эти удивительным образом резонируют с песнями, как раз и образуя на часок тот самый портал в другой мир.
Уже упомянутый выше Виктор Пелевин говорил об одной из своих книг, что её действие происходит в абсолютной пустоте. Что ж, и спектакль такой есть, позволяющий нащупать путеводную звезду, не испытывая в отношении неё никаких иллюзий.
И все тюлени, все киты,
Звезду завидев, горько плачут;
Она не греет никого,
Она не светит никому,
Она приводит всех к заветной цели.
И говорит: «Прости-прощай,
Я покидаю этот край».
И повторяет каждый раз
Один и тот же свой рассказ,
Как улетает от меня
И покидает навсегда –
Вот так моя звезда меня хоронит…
...Театральные новинки. Они есть. Им (во всяком случае тем, что видел автор) надо пообвыкнуться в новой реальности, для которой они не созданы. Они сейчас выглядят чуточку неловко, полагаю, в соответствии с самочувствием режиссёра и актёров.
А постановки, прошедшие некий путь вместе с нами, как раз имеют сказать зрителю пару слов. Не откажите, выслушайте.
Автор: Александр Фарсайт
https://t.me/prostopushka
#театр #фарсайт #искусство