Генеральный конструктор согласно кивнул головой: "Знаю, что рано. Понимаю, что не всё сделано. Планер мы усилили. Перекосов уже нет... или?"
Испытатель привык говорить правду. Это была многолетняя привычка отвечать не только за свою жизнь и жизнь этих красивых железяк ценою в сотни тысяч долларов. Здесь цена - гораздо выше... Это была цена жизней лётчиков..., и не только.
(начало этой истории - здесь)
"Взлетать приходится на максимале. Форсаж включать опасно. Движки разнесены широко, работают разрозненно. Разность в тяге достигает нескольких процентов. Возникает вращающий момент и машина в долю секунды может слететь с полосы. А это...", - он замолчал.
Дальнейшие слова были излишни. Генеральный в очередной раз понял ошибочность подобной компоновки самолёта.
Словно прочитав его мысли, Михаил Заварзин негромко добавил: "Есть по этому поводу несколько мыслей"...
Генеральный с интересом посмотрел в глаза первоклассному лётчику и уже без особого энтузиазма произнёс: "Делись, чего уж там?"
Он понимал, что при всей внешней красоте и необычности конструкции, этот самолёт очень сложен и имеет на начальном этапе своей жизни "детские болезни", которые вряд ли удастся со временем излечить.
Безжалостные слова испытателя заставили его остановиться...
"Ты считаешь, что высота катапультирования в сто пятьдесят метров недостаточна?" - генеральный сам понял несостоятельность подобного вопроса...
Он прекрасно понимал, что лётчики должны получить такую систему катапультирования, которая обеспечит им безопасное покидание летательного аппарата практически при любых скоростях и высотах полёта.
Конструкторские бюро работают на пределе своих возможностей..., Каждый метр, килограмм, секунды, выигранные в результате титанических усилий многотысячных коллективов внушали оптимизм, но этого было недостаточно...
Ещё бы полгодика на доработки...
Однако жесткие указания срочно передать очередную партию самолётов до майских праздников порушили все планы. Ничего не оставалось, как "взять под козырёк" и доложить об исполнении.
. . . . . . . .
"Командир, когда уже пойдем наших красавцев принимать?" - старший лейтенант Янов светился от предвкушения полёта на новеньких "Яках". Ему нравилась эта машина. Да и вообще он любил летать, любил небо, любил свою работу, любил свою семью...
Правой рукой он провёл по левому карману комбинезона и улыбнулся. Там у самого сердца рядом с партбилетом хранились несколько фотографий жены, сына и дочурки.
Его лучший друг Борис Капустин с большим энтузиазмом и почти детским восторгом воспринял задачу по перегонке четвёрки новеньких Як-28. И теперь, за тысячи километров от родного гарнизона, на заводском аэродроме его подчинённые осматривали грациозные машины, отмечая весьма приятные изменения в оборудовании кабины и не только.
По сути, это был всё тот же самолёт, на котором они налетали по сотне и более часов, но явные отличия от предыдущих серий внушали оптимизм и уверенность в надежности авиатехники.
Заварзин подошёл к лётчикам, бурно обсуждавшим новые машины.
"Не помешаю?" - он протянул руку и поздоровался с каждым.
"Михаил", - представился он. "Хорошие птички, красивые... Тут такое дело, друзья..."
Заварзин замолчал на несколько секунд, подбирая нужные слова...
"Есть у машины свой, особый характер. Впрочем, как и у других... Посадку с одним отказавшим двигателем отрабатывали?"
Все, как один, закивали головами.
"По курсу летной подготовки такое упражнение мы отрабатываем...", - Борис Капустин ответил за всех, понимая, что испытатель задал отнюдь не праздный вопрос.
"Капитан, я не про имитацию отказавшего двигателя, а про полную остановку одного из них. Иными словами - в случае его полного отказа..."
Каждое его последующее слово экипажи ловили, словно заклинание. Потом уже придут изменения в Руководство по лётной эксплуатации изделия. А сейчас им предстояло слово за словом , действие за действием, пропустить через себя драгоценные слова испытателя.
Через пару часов две пары Як-28 произвели взлёт, прошли над заводским аэродромом (по настоятельной рекомендации Заварзина) и устремились туда, в направлении аэродрома предназначения.
Никто из восьми лётчиков не предполагал, что двоим из них выпало направление полёта - в вечность...
"Сердце" одной из машин заработало с перебоями. По этой причине завершающий этап перелёта закончился вынужденной посадкой на аэродроме Финов, вместо Цербста. До пункта назначения оставалось всего каких-то 140 км... Пятнадцать минут полёта...
"Инженерная мысль" трое суток продолжала поиски причин неустойчивой работы двигателей на самолете Капустина и Янова. И произошло самое отвратительное - ни единого намека на какой-то сбой.
Отгазовали двигатели на всех режимах. Ни единого нарекания... Всё штатно...
Утро 6 апреля 1966 года...
Борис крепко обнял жену и попрощался с ней... Волею судеб его паре пришлось произвести посадку на родном аэродроме. И сейчас, подойдя к входной двери, он вернулся и вновь обнял супругу.
"Борис, ты чего такой? Всё нормально?" - Галина приобняла мужа.
"Да всё нормально... Наверное, просто устал, пора в отпуск"...
"Ну, иди же"...
Галина посмотрела вслед мужу. Дурное предчувствие стало тошнотворно подкатываться к горлу...
Она мотнула головой, словно стряхивая дурные мысли, немного похлопотала на кухне и подошла к окну. Борис всё ещё стоял возле дома, переминаясь с ноги на ногу... Бросил взгляд на родные окна, махнул на прощанье рукой и, ускорив шаг, направился вслед за товарищами на аэродром...
"Нарзан", я триста шестьдесят седьмой, прошу запуск парой!" - спокойный голос капитана Капустина разорвал тишину эфира.
"Запускайте" - РП привычно дал "добро", наблюдая, как обе машины начали поочерёдный запуск двигателей.
Через несколько минут пара серебристых "Яков" заняла исполнительный старт.
"Нарзан", я триста шестьдесят седьмой. Разрешите взлёт парой?"
"Взлетайте. Встречный три метра. Набор 4200 над точкой..."
"Вас понял. Взлетаем!... ПоооШли!" - прозвучало в эфире. Самолёты одновременно тронулись с места и, резво разгоняясь, устремились по полосе. Через полминуты обе машины, сверкнув серебристыми крыльями, начали разворот вправо с дальнейшим набором высоты.
Перед входом в облака ведомый доложил: "Справа на месте".
Тяговооруженность Як-28 была завидной, поэтому набор указанной высоты занял, как показалось, всего несколько секунд...
Пробив довольно плотную облачность, пара развернулась на курс 240... на Цербст...
Внезапно правый двигатель у ведущего пары "забубнил". Резкое падение оборотов и разворот самолета вправо. Капустин парировал движение, но машина начала проваливаться вниз.
"Триста восемьдесят третий! Отойди вправо. У меня отказ правого двигателя. Возвращаюсь на точку..."
Ведомый экипаж выполнил команду и потерял из вида ведущего.
"Триста шестьдесят седьмой, не вижу тебя, где ты?"
"Триста восемьдесят третий, маршрут по заданию! Я возвращаюсь!" - ответил капитан Капустин.
Через несколько секунд обороты левого двигателя предательски поползли вниз. На движение РУД (рычаг управления двигателями - примечание автора) двигатели не реагировали.
Под самолётом экипажа Капустина и Янова расстилалась мягкая, похожая на перину облачность. Но под ней была земля..., жесткая и непредсказуемая.
Попытка запуска двигателей... Неудачно... Снова попытка и вновь неудачно...
Самолёт всё ещё находился в облаках. Высота 3000 метров.
"Юра, прыгай" - Борис Капустин понимал, что катапультирование штурмана значительно усложнит дальнейшее пилотирование самолёта. Фонарь у экипажа был общий и после его сброса мощнейший поток воздуха ударит с неимоверной силой по пилоту.
Понимал это и штурман старший лейтенант Юрий Янов:
"Командир, я с тобой. Прыгнем вместе!" - уверенно ответил настоящий друг...
Разорвав облака, "Як-28" стремительно нёсся к земле...
А вот этого лётчики не ожидали... Под ними раскинулся... Берлин. На сколько хватило глаз - тянулись жилые кварталы.
Более пятнадцати теперь уже смертоносных тонн неслись на головы ничего не подозревающих мирных жителей Берлина...
Мелькнула гладь озера Штессензее. А перед ним простирался покрытый зеленеющим кустарником пустырь.
Вот оно, спасительное место, куда любой ценой необходимо дотянуть и попытаться произвести посадку.
Нет, не катапультироваться, а посадить погибающую машину. Спасти её... Высота катастрофически уменьшается, скорость падает, но самолёт ещё слушается...
Появился шанс на спасение.
А в это время тысячи берлинцев, задрав головы наблюдали, как серебристый краснозвёздный красавец, оставляя за собой чёрный шлейф, стремился к земле...
Высота триста...
"Юра, прыгай!"
"Командир, я остаюсь!" - уверенно ответил Янов
Ещё немного и вот он - спасительный пустырь...
Это же кладбище! Замелькали кресты и крыши склепов. Ручку до конца на себя!
Впереди озеро...
"Спокойно, Юра, садимся..." - это были последние слова Бориса Капустина.
И тут, как назло - перед ними дамба.
Едва не коснувшись крылом проезжавший по ней грузовик, серебристый "Як" с глубоким креном, который уже было невозможно исправить из-за потери скорости, рухнул в озеро, подняв огромный фонтан воды...
Через несколько секунд всё стихло. Берлинцы продолжили свои дела, ещё не понимая, что на самом деле произошло...
А несколько секунд назад произошла очередная трагедия, унесшая жизни двух настоящих Мужчин, Офицеров, Лётчиков, Героев...
Циничные представители английских спецслужб в эту же ночь приступят к демонтажу секретного оборудования, применяя водолазов. Несколько суток будет идти грязная игра с их стороны. Они будут утверждать, что тела летчиков ещё не найдены...
Эти ... (не поворачивается язык назвать их подходящим словом) презрели Кодекс Чести Офицера, которому наши ребята были верны до конца...
Справедливости ради стоит отметить, что усилиями общественности рядом с местом падения самолёта была установлена мемориальная доска. На прощание с лётчиками в восточном секторе Берлина пришли тысячи горожан.
И даже британское командование назначило почетный караул из подразделения шотландских стрелков. Рядом с ними в скорбном молчании стояли воины Советской армии, национальной народной армии ГДР...
Указом Президиума Верховного совета Союза ССР за мужество и самопожертвование во имя спасения жизни жителей Западного Берлина капитан Капустин Борис Владиславович и старший лейтенант Янов Юрий Николаевич были награждены орденами Красного Знамени (посмертно)...
"В могиле лежат посреди тишины...
Отличные парни отличной страны...
Светло и торжественно смотрит на них...-
Огромное небо... ОДНО НА ДВОИХ..."
Вот и подошла к завершению ещё одна история о небесной эскадрилье...
Но Продолжение следует...
= Моему отцу - Владимиру Николаевичу и его небесной эскадрилье посвящается...=
Если история Вам интересна - можете поставить лайк, буду признателен Вашим комментариям.
Данная история (Небесная эскадрилья) будет иметь дальнейшее продолжение и в планах автора - выпустить её печатную версию.
При желании оказать помощь в издании авторских трудов можно произвести перевод на карту 2202 2016 8023 2481 .
Ещё раз желаю всем Мира, Здоровья и добра!
Искренне Ваш Позитивчик (Николай Беляков)
#авиация #повести и рассказы #война #армия и спецслужбы #героизм и отвага
