***
Пещера тянулась далеко, много ответвлений, кажется, что факел горит сам по себе. Правая рука уже затекла, сжимая короткий меч, нужно передохнуть. Сев у стены послышался звон, это меч выскользнул из ослабевшей руки.
- Нельзя, нужно идти вперед. Усталость подождет, отдых потом. - эхо вторит произнесенным словам. Пальцы отказываются удерживать рукоять.
В кармане обнаруживается шнурок, левой рукой кое как получается обвязать запястье с зажатой в него рукоятью меча. Ноют мышцы, горло горит огнем, перед глазами расплываются круги.
- Подъем, - глухой голос больше напоминает рык, - все еще можно исправить, главное дойти. Я смогу, только вперед.
Из прокушенной губы струится кровь, боль помогает сконцентрироваться. Слышатся шарканья. Снова придётся сражаться. Впереди виднеются не ясные силуэты. Сколько б их не было, тут узко и можно стоять в одиночку.
- Яр батюшка огня хранитель, - выставленный вперед факел даже не дрогнул, скорее наоборот начал потихоньку гаснуть, - так вонано что. Значит тут я остался один. Я не сдамся, я еще не дошел до конца. За свою ошибку я заплатил первым походом, а за свою глупость я заплачу своей кровью, но она будет дорого стоить. - последние слова были произнесены уже в темноте.
Шаги приближались, усилился смрадный запах, слышалось утробное урчание. Когда оставалось несколько шагов клинок вспыхнул серым свечением, на него капала кровь из прокушенной губы и почти сразу превращалась в пар, губы шевелились, как будто бормоча скороговорку. Свечение озарило подступающих - это были человеко-подобные существа с серой кожей, местами поросшей шерстью и уродливыми мордами, в руках они держали палки и обломки костей. Бормотание прекратилось, губы растянулись в кровавой улыбке, а в глазах заиграли желтые искры.
***
Несмотря на то, что Уль проспал до обеда, он чувствовал себя довольно бодро. Снов не было или же они не запомнились. Плотно перекусив и посмотрев несколько свежих фильмов, он пошел прогуляться в вечерней прохладе. В маленьком микрорайоне не было много прохожих, было тихо и спокойно. Потакая пагубному порыву в магазине, была куплена маленькая бутылочка вина, а ноги сами несли на набережную. Пенки с собой не было, но чуть дальше был пенек. В наушниках играла спокойная музыка, а после первого глотка все мелкие происшествия последних дней показались игрой уставшего сознания. Прохлада, спокойная музыка и спокойная обстановка расслабляли. Так витая в облаках Уль не заметил наступления сумерек, а когда заметил насторожился. Задумавшись, он не обратил внимания что запах гари был сразу как пришел на набережную, а не появился с закатом, и ощущение присутствия тоже. Начав принюхиваться, запахи стали различаться четче - помимо гари были другие, не обращая внимание на запахи природы, вычленил запахи крашеной ткани, чего-то кожаного и металла. Ну это обычные запахи, а гарь наверно от того, что кто-то жарит в округе шашлыки. На лице появилась улыбка, а мысли полетели в мечты о пикнике. Но в глубине сознания что-то пульсировало, не давая продолжить наслаждаться обстановкой. И тут пришло осознание, улыбка сползла с побелевшего лица, а глаза расширились. В горле пострял ком, а в области сердца начало колоть. В памяти всплыли слова из какой-то передачи - "свежая кровь пахнет железом". Человеческая кровь. Справившись с дрожью в руках, Уль встал и на ватных ногах пошел к выходу с пустыря, туда, где есть люди, стараясь не показывать свой страх. В затылок что-то больно ударило, обернувшись он поднял с земли сверток. Сильный ветер ударил в лицо и Уль побежал домой.
***
В след, убегающему человеку, смотрела высокая фигура в капюшоне, казалось, что ее просторная одежда соткана из развевающейся тени.
- Надо же, тебе удалось, - кажется, что женский голос раздался из ниоткуда, - он интересен, может он и сможет, то, что не смог ты. Конечно, если его не съедят.
Фигура не обратила внимания на слова, только под капюшоном блеснули желтые всполохи, и она ушла в тень деревьев.