“Поймала кошка Соловья, В бедняжку когти запустила”
Цветок Божий - не имеет прямой утилитарности; его, конечно, возможно скушать, но, поедая лишь "цветики-семицветики", «мирянин» может во "эсхатологической" оконечности, сам «испустить дух».
Однако, как сладко «мясо» божественных песнопевцев для служителей обыденности, ибо позволяет ощутить себя выше мистиков Божиего духа,- истинных поэтов, философов, писателей и музыкантов,- и заявить о праве своего земного господства.
Так, оттесняя и притесняя истинно видящего, незрелые «двуногие, но бескрылые» души - свершают суд «психозабвенной праведности» своих «мясистых «я-йностей»», пред которыми ни один мистик, не из-за отстранённости, а из-за бессмысленности,- не будет никогда сам «метать бисер» и петь о величии любви и красоты Источника.
“И, ласково его сжимая, говорила: "Соловушка, душа моя! Я слышу, что тебя везде за песни славят И с лучшими певцами рядом ставят.”
И сжимается порою во когтях «забвенного безденежья» ли, иль во душащих насмешках безразличия,- носители великой культуры - песнопевцы красоты осознанности, провозвестники любви и высшего назначения существа человеческого на этой Земле; остры когти невежества, иглопронзающи клыкастые зубы обыденности, огненно-ненавистны не имеющие любви сердца, жажадущие "крови и плоти ангельской как самой изысканной пищи".
“Мне говорит лиса-кума, Что голос у тебя так звонок и чудесен, Что от твоих прелестных песен Все пастухи, пастушки - без ума. Хотела б очень я сама Тебя послушать”
Забвенные души бывают «задеты за живое» подлинностью талантов посвящённых человеков, особенно слыша эхо со-звучия величественных песен, во распространяющемся со-пении иных прикасающихся ко подлинности красоты людей, ибо во духотворённом со-пении начинает видеться крах «мироустоев самой забвенности» и открывается собственная ничтожная "небокоптящая" бессмысленность бездарно "спящего" пребывания на Земле.
“Не трепещися так; не будь, мой друг, упрям; Не бойся: не хочу совсем тебя я кушать. Лишь спой мне что-нибудь: тебе я волю дам И отпущу гулять по рощам и лесам”
Даются сладостные лживые обещания «благоволить свободе небесного творчества», «не трогать» несущих Святый дух человеков и даже - обеспечить материальными средствами «раздольных рощ и лугов» земного благосостояния, «правом полёта и приземления», свободой творчески летать и пользоваться естеством плодов земных.
“В любви я к музыке тебе не уступаю. И часто, про себя мурлыча, засыпаю".”
Провозглашается наличие "глубинного живого понимания" и "бытийственное нахождение" во состояниях «осознанной истинной песенности» мирских забвенников, уповая на «мурлычение небосводной силы» как собственной полноценной реализованности и способности судить и засуживать всякую иную песнь души.
“Меж тем мой бедный Соловей Едва-едва дышал в когтях у ней. "Ну, что же? - продолжает Кошка,- Пропой, дружок, хотя немножко".”
И, порою случается,- мирские «князья», со дьявольской улыбкой на левой половине лица, ставя мистика на грань биовыживания,- требуют петь именно тогда, когда не дают даже не только «ни вздохнуть, но и ни «выдохнуть» со иного места».
“Но наш певец не пел, а только что пищал. "Так этим-то леса ты восхищал!- С насмешкою она спросила.- Где ж эта чистота и сила, О коих все без умолку твердят?”
И обвиняют безаппеляционно и окончательно — ты, святой мистик,- на самом деле есть ничтожество, самовлюблённый обманщик, пустозвон и жулик,- и место тебе - «у нас во животе, и участь твоя, выйти потом удобрением из нашей попы»,- ибо на самом деле — ты никтожество, годное лишь во пищу, а не великий и святый песенных дел мастер, во которого играешь.
“Мне скучен писк такой и от моих котят. Нет, вижу, что в пенье ты вовсе не искусен: Все без начала, без конца. Посмотрим, на зубах каков-то будешь вкусен!"
И — убивают морально иль ментально, иль даже метериально-фрагментарно - всех, кто тревожит их сладкий красочный сон забвенности, а, тем паче, имеющих нахальство напоминать о небокоптящей серости «кошачим когтям князей земной правды».
“И съела бедного певца - До крошки”
Так было «с точки зрения кошки».
Воистину же даже в сём — есть свой Космический закон: Раз «съеден во плоти он был «до крошки»» - Свободен стал от миражей сансаровой «окрошки» - Навеки — навсегда — извечно возвратился - на Родину из коей сей мудрец явился!..
“Сказать ли на ушко, яснее, мысль мою? Худые песни Соловью В когтях у Кошки.”
Воистину — судьба вершится Колесом бытья - но лучше быть в обличье Соловья!
То значит - друг и брат по виденью Небес - Пой смело ты пред Богом о величии живых чудес!
И в нужный день и час Он призовёт тебя - быть в вечном доме Бога - в роли «соловья».
А «кисы, крысы и кроты земли» - они иллюзия - пребудут все растворены.
Мораль сей песни такова: Верши, танцуй и пой как Божия душа!
Небес величье — слава соловья, Одно великое Господне "Я" !..
...Со-пения видящих во горней красоте - блаженно со-причастие в Небесной вышине!
