оглавление канала
Но, подкалывать друга совсем не хотелось. И, сменив тон на серьезный, я пересказала ему нашу с Юдиным беседу. В конце добавила.
- А знаешь, он таки прокололся. На мой прямой вопрос «знал ли он Мезенцева?» он ответил, что не знал. Потом, видимо понял, что я его легко могу поймать на вранье и поспешил откланяться. Из всего вышесказанного, могу сделать смелый вывод. Хранители были правы. Он из этих, как их… - Я попыталась вспомнить заковыристое слово. Вспомнив, обрадовалась, словно денежку нашла. – Из Радельцев. Иначе, чего бы ему мне врать? Ведь, для постороннего человека в моем вопросе не было ничего «такого». Ну, знал и знал. Ан, нет! Первым его порывом было соврать. Сам посуди, к чему бы? То, что он не успел подумать о том, что его вранье легко разоблачить, я приписываю себе, любимой. Я ему ловушку, совсем малюсенькую и простенькую расставила. А он попался. Даже, странно как-то. Такой опытный волчара, и на тебе! Думаю, он не брал меня в расчет. Баба, да баба. Хотелось бы, чтобы он и дальше не обращал на меня своего пристального взгляда. Так что, придется тебе за двоих отдуваться в его присутствии, а я буду дурочку из себя изображать. Авось, поверит…
Все время, пока я рассказывала о посещении Юдиным моей скромной персоны, Игорь смотрел на меня как-то странно, будто видел впервые. А я, почему-то, с легкой горечью подумала, а не поторопился ли он, делая мне предложение? Поэтому, решила, что со своим ответом я пока повременю, вдруг он еще передумает. Стало грустно. Я быстро закончила свои рассуждения, и стала убирать со стола, делая хлопотливый и занятой вид. Игорь было собрался мне помогать. Но, я строго посмотрела на него.
- Если в доме, где есть женщина мужчина моет посуду, то это оскорбление для женщины. Каждому свое. Я же не вырываю у тебя из рук молоток, чтобы забить гвоздь.
Игорь с усмешкой заметил.
- Но, я умею мыть посуду…
Слегка сощурившись, я глянула на него и протянула:
- А кто тебе сказал, что я не умею забивать гвозди?
Он вдруг разразился смехом, схватил меня в охапку и закружил по кухне. Я у меня в голове мелькнула радостная мысль «не передумал»!
Когда со всеми хозяйскими хлопотами было покончено, мы собрались ехать с ним на конюшню. Во-первых, надо было сообщить Хранителям о внезапно «восскресшем» работнике Мезенцева, а во-вторых, погода стояла отличная, и прогулка на лошадях была весьма кстати для успокоения, взбудораженных последними событиями, нервов. Только сначала, я должна была вернуться на корабль, чтобы рассчитаться с рабочими, которые, наверняка, уже закончили возиться с сетями, да и переодеться тоже бы не мешало. А то, я как мела территорию в подранных штанах и старой кофте, так и прибежала к Игорю. Договорившись, что он через пол часа заедет за мной на своей уже отремонтированной машине, я побежала обратно на корабль. Несмотря на все тревожные события, настроение было чудесным.
Ребята работы почти все закончили. Остались кое-какие мелочи, но мастер Андрей сказал, что завтра пришлет двоих рабочих, чтобы все тут завершили. Я рассчиталась с ребятами и пошла переодеваться. Не успела я завязать шнурки на ботинках, как с улицы послышался автомобильный сигнал. Покрутила головой, в поисках какого-нибудь гостинца для старика Федора. Пирогов бы напечь. Но, сейчас об этом говорить не приходилось. Схватив баночку брусничного варенья, чтобы уж совсем с пустыми руками не ехать, я выскочила на улицу.
Дорога к конюшне немного подсохла, и мы довольно быстро влезли на горку. На выпасах снег уже совсем почти стаял, и сейчас там ходили лошади выискивая пучки прошлогодней травы, которая начинает вылазить поздней осенью перед самыми снегами, и в народе называется отава. И как только сходит снег, ее зеленые стебельки первыми приветствуют солнце. Собака не выкатилась нам под ноги со звонким лаем, как обычно, когда встречала нас. Это означало, что Виктора дома не было. Но, из трубы вился сизоватый дымок. И я очень надеялась застать Федора. Может это было и к лучшему, что Федор был один. Остальные Хранители относились к нам крайне сдержано, думаю, все еще не доверяя нам в полной мере.
Когда мы вышли из машины, хлопнув дверцами, я заметила, что шторка на окошке шевельнулась. К тому же, замка на двери не было, что усилило мою надежду поговорить со старым Хранителем с глазу на глаз, так сказать.
Надежда меня не обманула. Федор был один. Встретил, как обычно, суровым кивком головы. Я поставила на стол банку своего варенья, и скромной мышкой села на край лавки. Федор, не говоря ни слова, вопросительно смотрел на нас. И я, не затягивая процедуру нашего общения, сразу приступила к делу. Коротко и сухо изложила факты, что заняло не более одной минуты. И вопросительно уставилась на Хранителя. В его глазах мелькнул лукавый огонек, и тут же угас под сурово насупленными седыми бровями.
- Ну…? – Тяжело произнес он. – Вижу ведь, есть кое-какие соображения. Выкладывай.
Мы переглянулись с Игорем. Мой тоскливый взгляд вопрошал: «Может ты…?» Его, почти веселый, отвечал: «Ну уж, дудки! Сама со своими Хранителями разбирайся, коли начала!»