Мчится время тройкой быстрой,
Только снег из-под копыт,
Над страной великой мглистой,
Что на полземли лежит.
Там такие, брат, просторы,
Что умом не охватить,
Там леса, поля и горы,
Но, в стране той трудно жить,
Там суровая природа,
Там дремучая тайга,
Да крепка душа народа,
Непонятна для врага.
Долго может гнуть он спину,
Но когда предел придет,
Он возьмется за дубину,
Супостатов перебьет.
А еще, коль попадутся,
Наши, якобы, друзья,
Что не смогут увернуться,
Схватят и они дубья.
Так потешится чудесный,
Распрекрасный наш народ,
Спразднует победу честно,
И рукой на все махнет.
Все становится, как было,
Тянет лямку, как солдат,
Пашет землю до могилы,
И полушке медной рад.
Это предисловье было,
Ну, а нам пора, опять,
Память, чтоб не изменила,
Сказку нашу начинать.
Глава 1.
В общем, так, в селе у речки,
Проживает наш Иван,
Не лежит весь день на печке,
Есть заботы у крестьян.
То он пашет, то он сеет,
Собирает урожай,
Ни о чем он не жалеет,
Хвалит свой родимый край.
А когда с дневной работы,
Возвращается домой,
Счастлив он, что встретит кто-то,
С кем живет душа с душой.
Ужин Марья приготовит,
А на лавке уж сидят,
Ждут, когда отец покормит,
Трое маленьких ребят.
Все красавцы, все погодки,
Стать в отца, курносый нос,
А от матери – молодки,
Золотистый цвет волос.
Вечерами Ешкин кот,
Колыбельную споет,
Или сказочку расскажет,
Или фокусы покажет.
Братья тоже оженились,
И хозяйствуют давно,
То ж трудились, не ленились,
Так вот время и текло.
Царь, что раньше был жандармом,
Оказался молодцом,
Государством правил справно,
Для народа став отцом.
Он поборами лихими,
Не душил простой народ,
Брал подушными одними,
По тринадцать долей в год.
Остальное оставалось,
Хоть копи, а хоть гуляй,
Песня только раздавалась,
«Царствуй славный государь!
Потихоньку богатела,
Та огромная страна,
В праздники все песни пела,
И гуляла до утра.
Строил царь везде дороги,
И заводы и дома,
А к боярам был он строгим,
Чтоб не лезли в закрома.
Все соседние державы,
Что размером с наш уезд,
О такой мечтали славе,
И в друзья спешили влезть.
Брали их в друзья охотно,
И торговлишку вели,
А по морю беззаботно,
Плыли наши корабли.
Все везли пеньку, пшеницу,
Лен, пушнину, воск и мед,
И сосновую живицу,
И морошковый компот.
Вот дородные мужчины,
Там на палубах стоят,
То солидные купчины,
Что торгуют круглый год.
С них идет в казну доход,
Чтоб ни как ни отличаться,
С барышей долей тринадцать.
И заморских ждем купцов,
Мы к себе со всех концов,
Дозволяем все везти,
Только пошлины плати.
Ну а чтобы контрабанду,
Провезти никто не смог,
Досмотровую команду,
За манишку и в острог.
В общем, было все в порядке,
В той немаленькой стране,
Не совсем, конечно гладко,
(Слишком сладко вредно мне.)
Как всегда, бывают люди,
Плохо им, что ни спроси,
Ты им хоть икры на блюде,
Золоченом поднеси.
То не так, а се, не эдак,
Тут вот плохо, там вообще,
Кофий вон совсем не сладок,
Мало овощей в борще!
А вот в дальних королевствах,
Неземная благодать,
Там сплошное совершенство,
Нам их в жизни не догнать.
Там не ходят, а порхают,
Не работает никто,
Только деньги получают,
Каждый день и ни за что.
Демократия такая,
Что вовек не снилась нам,
И свобода там без края,
Записным говорунам.
А на острове огромном,
Королевство есть одно,
Жизнью там живут духовной,
Пьют там виски, не вино.
Там одеты все по моде,
Там во всех домах уют,
Там очки у всех на морде,
Жвачку сладкую жуют.
Правда есть у них солдаты,
Уж полмира под пятой,
Так они не виноваты,
Просят, мол, их на постой.
Демократия, известно,
К вам приходит на штыках,
Навсегда и повсеместно,
Будет мир у них в руках!
Вот и наши дураки,
Кормятся у них с руки.
Проявляют недовольство,
Да шакалят у посольства.
Много этих чудаков,
Хоть закон у нас суров,
Нет статьи в законе нашем,
К осужденью дураков.
Ну а если не дурак?
Если это скрытый враг?
То для этого у нас,
Тайный действует приказ.
Если надобно кого-то,
Вдруг изъять из оборота,
Не успеет и чихнуть,
Как наладят в дальний путь.
По дорогам, по таежным,
В сером рубище острожном,
Мимо сопок безымянных,
К Ледовиту океану.
Лишь под северным сияньем,
Наступает осознанье,
И любовь к родным осинам,
Прививают сроком длинным.
Таково было устройство,
Той немаленькой страны,
Никакого беспокойства,
И проблемы не видны.
Если только не копаться,
В том, что каждый день твердят,
А то можно оказаться,
Где не пас Макар телят.
В общем, мир был и порядок,
Развивалася страна,
Диссидентсва лишь осадок,
Иногда всплывал со дна.
Если талеры и фунты,
Иностранцы подвезут,
То, за то, чтоб сделать бунты,
Диссиденты мзду берут.
А когда им руки скрутят,
И на съезжую везут,
То они такую пустят,
Злую едкую слезу,
Что от той слезы горючей,
Разъедает в съезжей пол,
Когда там на этот случай,
Составляют протокол.
Мол «Опричники! Сатрапы!
И душители свобод,
Уберите свои лапы,
Нам не страшен эшафот!»
Не смотря на громкий плачь их,
В назидание умам,
Всыплют каждому горячих,
И отправят по домам.
А в державах иностранных
Уже зреет план коварный,
Как бы всем объединиться,
И с войною заявиться.
Да войти так, чтоб не даром,
Города спалить пожаром,
А страну всю, так и быть,
Меж собою поделить,
А то ж вот несправедливость,
Как вот так вот получилось,
Что не вся еще земля,
Нагло - саксов короля.
Собирают генералов,
Графов, герцогов, вассалов,
С подчиненных им краев,
Толпы мелких холуев.
Пановей, в жупанах модных,
Мамалыжников голодных,
Шпротоедов, лопарей,
И других чудных людей.
Хоть к войне их привлекают,
Лишь в переднюю пускают,
Слишком уж они малы,
Да и пачкают полы.
Планы и без них составят,
А в атаку их отправят,
В нужном месте, в нужный час,
Скажет им хозяин: «Фас!».
2 глава
Собиралась вражья сила,
Вдоль границы у реки,
Вот труба заголосила,
И вперед пошли полки.
Через реку переходят,
Где мостами, а где вброд,
Пушки на берег выводят,
Дальше движутся вперед.
Пограничную заставу,
Окружили и смели,
Только верные уставу,
Стражники сигнал зажгли.
И по всей большой державе,
Полетел тот час сигнал,
Время нынче бранной славе,
Злобный враг на нас напал.
А пока гонцы скакали,
Донося дурную весть,
Вражьи полчища шагали,
Чтоб скорей подальше влезть.
Впереди драгуны скачут,
Ищут бранную удачу,
Дальше, на ходу легки,
Метрополии полки,
Стройно, в ряд, чеканя шаг,
Это самый главный враг.
Артиллерии порядки,
Наступают им на пятки,
А с обозами идут,
Сателлиты тут как тут.
Их скрипучие каруцы,
За вояками плетутся.
Ну а в летнем небе душном,
Высоко, ну просто страх!
Проплывает флот воздушный,
На огромных на шарах.
В них в привязанных корзинах,
Наблюдатели сидят,
Видят горы и низины,
В трубы зорные глядят.
В общем, враг во всеоружье,
К нам пришел не на блины,
Все, не время благодушью,
Хоть не ждали мы войны.
Чтоб сдержать эту лавину,
Время дать для сбора сил,
Полк казачий котловину,
Вдоль дороги перекрыл.
Их заметили, конечно,
Видно далеко с шаров,
Развернули пушки спешно,
Со стволов сорвав покров.
И построилась пехота,
Ощетиняся в каре,
Что же, видно нынче кто-то,
Охладится на жаре.
Атаман - полковник бравый,
Крутит ус, теперь держись!
Вывел он на поле лаву,
«Шашки звонкие подввысь!»
Понеслась казачья лава,
На штыки, да на картечь.
«Эх, себя покроем славой,
Перед тем как в землю лечь!»
Все смешалось, дым кромешный,
Лишь свинец в дыму свистит,
Ищет он тела успешно,
И огнем глаза палит.
Валятся с коней казаки,
На зеленую траву,
Дорвалися и до драки,
И секут каре, в ботву, Но неравны все же силы,
Не пробиться, не прорвать,
Будут свежие могилы,
Скоро травкой зарастать.
На базу в родной станице,
Когда весть туда дойдет,
Зарыдает молодица,
Чей казак уж не придет.
Не вернется из похода,
Не прижмет к своей груди,
И душевная невзгода,
Ожидает впереди.
Сгинул славный полк казачий,
Но врага он задержал,
Значит, выполнил задачу,
Знать, не зря он погибал.
Враг же целых пол-седьмицы,
Все оправиться не мог,
Снова в сторону столицы,
Двинул ход своих сапог.
А по сторонам движенья,
Для разведыванья мест,
И для всякого снабженья,
Шлет отряды он окрест.
Те союзные отряды,
Может не крепки в бою,
Да зато пограбить рады,
И мошну набить свою.
Вот отряд кавалерийский,
Там нелегкая несла,
Видно дело было близко,
От Иванова села.
Как воронья злая стая,
Разлетелись по дворам,
Сапогами громыхая,
Бьют по окнам и дверям.
«Отворяй, собачьи дети,
Иль отведаете плети!
Не будите панский гнев,
Все на улицу! Пся крев!»
Не было такой напасти,
Что же это за несчастье?
В рогатывках, в кунтушах,
И с сережками в ушах?
Трое панов заскочили,
К брату старшему – Гавриле,
Поломали деревцо,
Заскочили на крыльцо,
И ногами в дверь стучат,
«Отворяй скорей!» - кричат,
Вышел из дверей Гаврила,
Всех троих подвинул было,
Сбил с крылечка своего,
Говорит им: «Вам чего?»
Пан кричит тут возмущенно,
И визгливо и надменно,
«Ну - ка кланяйся – холоп»
Тут набычился Гаврила,
И, слегка, не меряв силы,
Треснул пана прямо в лоб!
А второго по затылку,
Лишь слетела рогатывка,
Ну, а третий от пинка,
По двору дал кувырка.
В общем – паны отлетались,
Улеглись и распластались.
По селу же шум идёт,
Славный дам дают банкёт,
В честь панов ясновельможных,
Бьют их всем, чем только можно.
Сабли, пики отобрали,
Всех веревкою связали,
Надавали им пинков,
И пустили без портков,
Взятых вязкою одной,
По дороге полевой.
Мужики ж посовещались,
Да недолго собирались,
Собрали и скот и скарб,
Собрался и стар и млад,
Стадо все собрали в кучу,
И угнали в лес дремучий,
А затем уже и сами,
Пробираются лесами,
Что ж пришла пора, видать,
Время злое переждать.
Знать ходить им не впервой,
Партизанскою тропой.
В эту пору из столицы,
По дороге, вереницей,
Войско царское идет,
Встречь врагу идет в поход.
Пушки тащат за собою,
Все готовы к драке, к бою,
И звучит, как на шарманке,
Марш «Прощание славянки»
Широки просторы наши,
По дороге варят кашу,
И, чтоб легче шаг держать,
Нужно песню запевать,
И солдат без всякой грусти,
Запевает про Марусю.
День идут, другой и третий,
На четвертый же, в дали,
Наш дозор уже приметил,
В небе вражьи корабли.
Зазвучали вдруг команды,
«Становись! Сомкни ряды!»
И помчали адьютанты,
Раззевая в крике рты.
«Этим в центр! Другим левее!
Кавалерии правее!
Артиллерия на горку!
Казакам – следить презорко,
За движеньями врага,
Коли жизнь вам дорога!»
Командир раздал приказы,
Все задвигалось тут сразу,
Четко, словно на маневрах,
Хоть и напряженье в нервах.
И, согласно диспозиции,
Заняли войска позиции.
Что же враг? Он тоже встал,
Генерал трубу достал,
А с воздушного шара,
Семафорят юнкера.
«Видим русские войска,
Строятся они пока».
«Как закончат, к ним летите,
Сверху бомбами бомбите,
Все вы там с землей смешайте,
И обратно поспешайте,
А потом - вперед полки,
Наши верные стрелки,
Ну а в фазисе втором,
Чтобы довершить разгром,
Королевские драгуны,
Пронесутся там тайфуном,
А союзные ж войска,
Указаний ждут пока.
Чтоб не просто так стоять,
Будут пленных охранять!
Ведь как лишь войска сойдутся,
Сразу русские сдадутся,
В общем, началось сраженье,
Поле все пришло в движенье,
Флот воздушный налетает,
Бомбы сверху вниз бросает,
Прямо с этой высоты,
Тут уж не до красоты.
И хоть наши и стреляют,
Пули все не долетают.
Не спастись от той напасти,
Бомбы рвут людей на части.
Все смешалось, дым и прах,
Ужас, боль и лютый страх.
Дрогнул строй, живые ж люди,
Хоть храбры, но выше сил,
Они сверху, как на блюде,
Как косой их враг косил.
Но внезапно, что такое?
Из-за леса поднялись,
Темной тучею живою,
Тысячи пернатых птиц.
Тут и серые вороны,
Тут и совы и стрижи,
Все так сильно разъярены,
Рвутся в бой, как ни держи.
Налетают ураганом,
На воздушные шары,
Бьют, как в стену бьют тараном,
И летят шары с горы.
Светит солнышко лучисто,
Миг прошел, и в небе чисто.
Уничтожил лиходеев,
Флот воздушный Берендеев.
Тот, кто мог, тот сразу встал,
Для атаки дан сигнал.
Ощетиняся штыками,
Оттолкнувшись от земли,
Вновь построились рядами,
И пошли, пошли, пошли.
Шли, чтоб красные мундиры,
Насадить скорей на штык,
Шли на гулкие мортиры,
Тесно, дружно шли, впритык.
Враг обжег полки картечью,
Врезал враг из митральез,
Да рукой им по предплечью!
Наш Иван в штыки полез.
Ну а в штыковой атаке,
В ярой, бесшабашной драке,
В славном этом ремесле,
Нет нам равных на Земле!
Все ж, и враг попался крепкий,
Метко он из ружей бьет,
Видно, что то есть под кепкой,
Все позиций не сдает,
Отбивается на славу,
День уж к вечеру, но вот,
Из леска казачью лаву,
Лихо атаман ведет.
Обошли вражину с тылу,
Через чащу, и болото,
«А теперь давай Бог силы!
Шашки мы займем работой».
Королевские драгуны,
Вышли им наперекор,
Только их как ветер сдунул,
И волок до самых гор.
И пошла у них работа,
Без усталости руки,
С фронта бьет штыком пехота,
С тылу рубят казаки.
Первыми бежать пустились,
Вспомогательные силы,
Мамалыжники, лихие,
Вот вояки удалые,
Вдоль по тракту убегают,
Только пятки их мелькают.
А за ними и поляки,
Задом пятятся от драки,
А полковник их не трус,
Лихо крутит рыжий ус,
Москалям кричит он гордо:
«Я еще сюда вернусь!»
Но, коня поворотил,
И, дай Матка бозка сил!
А за ним, что силы было,
Войско польско припустило.
Им одно теперь лишь мнится,
Добежать бы до границы,
А там - морду кирпичем,
«Мы мол здеся ни причем.
Это бритты, им не жалко
Гнали нас прям из - под палки».
Москали обид не мерят,
Вдруг да на слово поверят.
Ну а гордые британцы,
Все танцуют в смертном танце,
Не сдаются, хоть убей,
Хоть им головы разбей.
Отбиваются они,
Хоть осталися одни.
Бьются крепко, не пищат,
Хоть уже во всю трещат,
Их ряды уже, и вот,
Миг победы настает.
Сломлен враг, кладет оружье,
Их казаки в полукружье,
В одночасье всех берут,
И в свой лагерь в плен ведут.
А в то время, как здесь бились,
Проливая кровь, рубились,
К северу нашей земли,
Подходили корабли.
И студеными морями,
Мимо тундры с лопарями,
Чтобы Север отхватить,
Проявляя свою прыть,
Ровно, как по половице,
Близко к Северной столице,
Пол вершка всего по карте,
Выгружается в азарте.
Корабельная пехота,
Сто пройдут – еще охота,
Тыща целая бойцов,
Рослых, стройных молодцов,
Лучший королевский полк,
Знает в переходах толк.
Он построился в колонну,
Впереди в чехлах знамена,
И полковник красномордый,
Выходя походкой гордой
Направление пути,
Мол, куда теперь идти.
В компас, карту заглянул,
Палец длинный протянул,
В карту смотрит, он пока,
Вдруг тут тащат мужика,
Мужичонка весь трясется,
И в поклоне гибком он гнется,
«Что, с лесами ты знаком?
Будешь нам проводником,
Если проведешь как надо,
Будет для тебя награда,
Если нет, так будешь дран,
А из шкуры – барабан,
Если где-то заблужусь,
Сделать я велю – клянусь!»
Проводник аж задрожал,
Бодрой рысью побежал.
И пошли они вперед,
С тылу их никто не ждет.
Слышат лишь лесные звери,
«Долог путь до Типперери!».
Бодрым упругим шагом,
С ружьями на плечах,
Под королевским флагом,
С уверенностью в очах.
Скрылась в лесу колонна,
Средь сосен янтарных стволов,
Средь комариного звона,
Среди ольховых кустов.
Больше не видно, даже,
Не слышно топота ног,
И ни о чем не расскажет,
Упругий таежный мох.
Тысяча их уходила,
Лучших солдат врага,
Всех их в себе растворила,
Сказочная тайга.
Может и слышал кто-то,
Вниманья не обратил,
Как чавкнуло тихо болото,
И волк на луну провыл.
Но ничего не осталось,
Ни пуговиц, ни котелка,
И никому не встречалось,
Знамя того полка.
Чтобы вы не предприняли,
Их во век не сыскать,
Не любят таежные дали,
Добычу свою отпускать.
Видели, может птицы,
Да и то далеко не все,
Как волки прошли вереницей,
И всадник мелькнул на лосе.
Глава 3.
В общем, все - войне шабаш!,
Побежден противник наш.
Ну а тех, что не добили,
Мужики в лесах ловили,
Да спустивши с них порты,
По причине доброты,
Свойственной от века нам,
Отпускали по домам.
Те бежали до Европы,
Салом смазав, свои … пятки.
Чтоб потом там рассказать,
Тяжело как воевать,
В той стране, где нет дорог,
Климат, где суров и строг,
Где дремучие леса,
Подпирают небеса,
Дикари там обитают,
Демократии не знают,
И без всяческих прикрас,
Бьют пришельцев прямо в глаз.
В европейских всех газетах,
Пропечатали про это,
Наплели, только держись,
Но, на время зареклись,
К нам с оружьем приходить,
Чтобы нас поработить.
Войско ж наше, тож вернулось,
На квартирах развернулось,
Лишь казаки по границам,
По кордонам, да станицам,
Службу ратную несут,
Государства честь блюдут.
А в столице – демократы,
Очень странные ребята,
Все честили, и не зря,
Православного царя.
Нам прогресса по пути,
Очень надобно идти.
Европейцы нас не били,
А с добром к нам приходили,
Надо было их пустить,
Чтоб порядок навести,
Ведь у нас - какая жалость,
Диктатура и отсталость.
И народ у нас убогий,
И правитель больно строгий,
Не дают нам развернуться,
И в свободу окунуться.
Царь их вопли слушал, слушал,
Все терпел, скрепя он душу,
Да не выдержал, собрал,
Недовольных всех в кагал,
До границы их погнал,
Полк жандармов батогами,
Шевелили, чтоб ногами,
И вот эта вот проблема,
Разрешилась совершенно.
Хочешь воду ты мутить,
Так ступай в Европу жить,
А у нас своя дорога,
Жить, трудиться, славить Бога,
Гости пусть к нам приезжают,
Только жить нам не мешают.
Ну а что ж наш друг – Иван,
Был он во столицу зван,
И за что-то награжден,
Лично батюшкой царем.
Ну, а если знает кто,
Орден у него за что,
Пусть мне молвит, лишь словцо,
Вижу шрам чрез все лицо,
У Ивана вдруг пролег,
А откуда, знает Бог.
Да дремучая тайга,
Куда наш Иван врага,
По тропе лесной увел,
Кочедыжник там расцвел.
По погибшим за Отчизну,
Закатили после тризну,
После тризны и печали,
И Победу отмечали,
Пили зелено вино,
Было все это давно,
Но как помню, рассказал,
И ни капли не соврал.
Всем, кто выслушал прочтенье,
Мое полное почтенье,
Кто дослушал до конца,
Тем налью стакан винца.
Ну, а к тем, кто не дослушал,
Буду тоже добродушен,
Не желая им беды,
Я налью стакан воды