Сегодня воскресенье, если вернусь домой к восьми вечера, обязательно Кате позвоню. И опять себе вру. Как я вернусь к двадцати, если прямо сейчас повернуть назад, то до дому как раз к нолю доберемся. Ушли то мы далече. И кажется пока поворачивать назад не собираемся. Мечтал пригласить Катю в кино, а вместо этого пешая прогулка на энное количество километров.
Еще месяц назад я сам был командиром, знал цель, вел к ней людей. А сейчас иду вторым номером. Толком не зная куда и зачем. И не представляю куда выведет эта кривая дорожка. Я на этой кривой уже больше двух лет. И это для меня в общем то привычное состояние. Мне даже думается и мечтается лучше при неторопливо – спокойной ходьбе, как вот сейчас.
Все когда то заканчивается. Закончился и наш марш – бросок на семидесятом километре. В общем то совсем не плохо пройти столько километров за двенадцать часов. И мой проводник доволен. Шутит с братом, который ждал нас в машине. А еще через час я дома отмокаю в ванне. Расслабленный, боюсь уснуть прямо в воде. Наскоро вытерся и нырнул в постель. Завтра у меня снова встреча с братьями – узбеками. Завтра они прояснят суть работы и на каких условиях я вхожу в дело. Но это еще только завтра , и только в три дня. А пока спать и только спать.
Предложение простое и для меня супер выгодное. Через два дня выезжаем в Новосибирск, где пересаживаемся на другой поезд в Узбекистан. Там берем «товар» и возвращаемся. Вся тонкость этого мероприятия в том, что большую часть пути придется пройти пешком. В общей сложности это составит пятьсот километров. Что, где и как не моя проблема. Я простой носильщик. Все расходы в пути на напарнике. Мой заработок тысяча рублей по прибытию в наш город. И это всего за полмесяца. Деньги конечно большие, но моя главная цель спихнуть свой «товар» в довесок к узбекскому. Пока все получается. Хозяин «товара» появится только в конце ноября. А с приходом холодов цена на «дурь» поднимется. Ведь доставка намного усложнится. Через два дня в дорогу. То ли за деньгами, то ли за сроком.
Мама не может сдержать слез, узнав что я уезжаю на месяц в Новосибирск к сослуживцам. Но что она может сказать любимому сыну, который только что вернулся с войны. Пусть отдыхает так как ему лучше. Ведь с декабря учеба, восьмимесячные подготовительные курсы при политехе. А потом еще пять лет трудной учебы.
Позвонил Кате. Ее нет дома. Я и забыл что она с пятого сентября в колхозе на уборке картошки. Ее мама со мной говорила в общем то довольно приветливо.
До Новосибирска едем в общем вагоне. Канаем за студентов. Напарник достал мне стройотрядовскую форму и туристические ботинки из натуральной кожи. Они лучше армейских с высоким берцем по всем показателям. Не говоря уже о позорных кирзачах. Подошва из трехслойной кожи, а не как на берцах из резины, которая почти сразу же лопается. Таких ботинок в магазине не найти, дефицит. А что у нас сейчас не дефицит? Продуктов нет, в магазинах пустые полки.
Через полтора суток пересели на ташкентский поезд и покатили в сторону советской Азии. Там нас ждет «товар», который при нашей отличной подготовке будет гарантированно доставлен сибирским дурим@рам. Который может нам принести несчастье. И гарантированно принесет его нашим клиентам. Для них наш «товар» минутное счастье, а дальше горе родных, их слезы. Ведь употребление этой гадости однозначно трагедия. Я это понимаю, но пока что для меня эти самые клиенты люди в общем то абстрактные, с их не очень то волнующими меня проблемами. Снова и снова повторяю про себя, как заклинание. С чего это мне их жалеть. Это их выбор. Все равно я не смогу остановиться на пол – пути. Почему я должен жалеть каких то уродов, если не жалел других. Я убивал, видел затухающие глаза человека в метре от себя. Если я с трудом, но вытравил из памяти эти страшные глаза. То почему не смогу забыть каких то неведомых мне наркоманов. Твержу себе эти слова, а все равно не спокоен. Чувствую вину. И совсем меня не убеждает то, что они сами виноваты. Что они лишние люди, и без них мир станет лучше и чище. И пусть сами отвечают за свой пагубный выбор. А что мало людей спивается? И водки в магазинах хоть залейся. Все это так. Вот только бы в будущем мне это не аукнулось. Любая подлость безнаказанной не остается. Одно успокаивает. Этот мой бизнес первый и последний.
До Ташкента добрались без проблем. А от него еще двое суток на попутках куда то в глубину степей, раскинувшихся морем до горизонта. Одну ночь пешком и наконец вошли в узбекское селение, в котором ни огонька. Вошли тихо, своим появлением не нарушив сонной тишины. Узкая улочка, на которую смотрят глухие, глиняные, высокие стены – заборы. Каждый дом за такой стеной, как крепость. Кайрат толкнул невидимую дверь в глиняной стене и мы оказались в маленьком дворике, слабо освещенном небольшой лампочкой. Из него узким проходом прошли в сад, где такой же не яркий свет освещал стол, на котором мясо, лепешки и фрукты. Маленький бассейн два на два метра пустой. Рядом с ним, на возвышении похожем на этажерку, четыре двухсот литровые железные бочки, от них труба в душ. Вода за день нагрелась, почти горячая. Сполоснулись, обтерлись насухо и за стол. Женщина непонятного возраста принесла поднос с чайником и чашками. Вслед за ней появился и хозяин, узбек лет сорока. Хотя у этих азиатов очень трудно определить возраст. Женщины обычно выглядят старше, если не сказать старее. А мужики наоборот довольно все моложавые. Даже почтенные аксакалы. Пока мы ужинали он молчал. И только в конце трапезы что-то сказал напарнику по своему. Женщина убрала со стола и провела меня в маленькую комнату, больше похожую на веранду. В ней на полу, на ковре, разостлана постель. Понимаю, при разговоре я лишний. Хоть и на узбекском. Я носильщик, работяга. Не забиваю этим голову и через минуту засыпаю.
Два дня в этом доме провел фактически один. Ел и спал. Правда, чтобы быть в форме, делал по тысяче приседаний и кое какиеупражнения из рукопашки. Хозяйка появлялась только затем, чтобы пригласить меня к столу. Я с ней не общаюсь. Кайрат появился на вторые сутки к вечеру. Сказал что завтра в ночь выходим и снова исчез.
Следующий день мы готовимся, укладываем в рюкзаки пакеты из черного, плотного целлофана. Они занимают две трети объема. Наверх продукты: вяленое мясо, лепешки, изюм и сухофрукты. Пять литров воды. Рюкзак тянет на двенадцать килограмм. Они современные, с дюралевым каркасом по периметру, с многочисленными ремнями. Цвет у них был оранжевым. А сейчас перекрашены в грязно - серый. Под цвет земли. Такой не трется на спине. Единое целое с телом. В пять вечера плотно поужинали, а в семь, едва стемнело, тронулись в путь. И пока что комфортно, на «Ниве», за рулем которой хозяин. Каждые два часа он уступает руль Кайрату. Едем по степи, я не вижу никаких дорог. Ни намека на их присутствие. На рассвете остались одни в бескрайней степи. Разбили палатку, замаскировались. Ждем ночи. Напарник объясняет, сейчас сезон и идет постоянно охота на таких как мы. В степи видно далеко. Могут кое где быть выставлены «секреты» милиции, которые при надобности вызывают вертолет. Но это редко, обычно когда идет большая охота по гарантированной наводке. Наш враг патрульный вертолет, который может появиться в любое время. Так что лучше не рисковать. Нам без разницы когда появиться в моем городе, днем раньше или днем позже. «Товара» хватит на пол – зимы. Если конечно не рисковать, не форсировать сбыт.
Выходим едва наступили сумерки. Первую ночь идем очень хорошо. Так бы и дальше продвигаться. Каждый час перекур на десять минут. По методике индийского спецназа ложусь на спину, расслабляюсь. Представив себя хищным ястребом, резким и агрессивным, парящем в бескрайнем небе в поисках добычи. Кайрат впереди, все вопросы на нем. Включая продукты, которые быстро закончатся. Много тяжелой работы, а значит много еды уходит. Это закон. Я думаю, что старший все предусмотрел. Так и вышло, На четвертую ночь подошли к какому то селению, с редкими и тусклыми огоньками. Где нас уже ждал местный товарищ на Уазике. У него два мешка с продуктами. И снова для меня комфортная ночь на заднем сиденье трясучего внедорожника. На рассвете остаемся одни. Позади остался большой путь, но думаю что мы и половины еще не прошли. Наша цель железная дорога Москва -–Владивосток. Напарник видно не раз здесь ходил. Ведет уверенно, почти не сверясь с картой. Правда днем ее тщательно изучает. Человек он молчаливый, и я не лезу к нему с расспросами, ни с разговорами. Единственное чем я у него поинтересовался, не бывший ли он военный? Бросается в глаза его работа с картой, короткие, как приказы, вопросы. Да и возраст к тридцати, многовато для студента четвертого курса. Тот утвердительно кивнул и добавил: «Лейтенант. Ташкентское общевойсковое.» - все понятно. Вопросов нет. Легкая гордость за свою наблюдательность.
Двенадцатые сутки как мы в пути. Тело втянулось в тяжелую работу, хотя особо тяжелой ее не назовешь. Отдых получается приличный. Целыми днями фактически дрыхнем. Последние три дня однообразная еда: вяленое мясо, изюм и вдоволь холодной воды. Да еще «Ревит». Какие ни какие, а витамины. Больше у нас ничего не осталось. Костры не разводим, до одурения хочется крепкого, сладкого и очень горячего чая. Бодрит сумма моего заработка. И главное, что я доведу до конца свой армейский бизнес. Сейчас я уверен, узбек заберет мой «пластилин» без вопросов. Слишком уж тягомотная и тяжелая доставка товара в Сибирь. А когда задача на грани решения, когда цель уже рядом, то и силы прибавляются вдвойне.
На шестнадцатые сутки напарник буркнул, мол вышли из опасной зоны. Но топать нам еще целую неделю и теперь уже почти сутками. Это для гарантированной безопасности. Мол слишком много у него поставлено на эту ходку. Неделя так неделя. Хорошо что какая то определенность выплыла. Я понимаю, что пол - месяца на дело сказано для красного словца. Кайрат сразу планировал время на это в два раза большее. Я грешным делом думал, что нас где-то по пути подберет Керим на своем «Жигуленке». Но этого не произошло. Видно не хочет старший без нужды подставлять младшего. Это и правильно, я так же бы поступил. Случись что, всегда должен быть какой то запасной вариант. Те же передачи на зону таскать. Уже два раза в попутных поселках брали продукты. Шел в магазин я один налегке. На прилавках кроме камбалы и частика в томатном соусе ничего нет. Нищета поразительная. Правда хлеб, сухари с изюмом, чай грузинский и сахар присутствуют. Больше купить нечего. В глухой провинции жизнь в два раза скуднее чем в городе.
Только на двадцать третьи сутки вышли к не большому городку, где сели в харьковский поезд, в общий вагон. На станции не светились с покупкой билетов. Появились на перроне за минуту до отхода поезда, заплатили стоимость проезда мордатому проводнику. А за час до этого развели костер, нагрели в котелке воды и побрились. Тщательно протерлись узбекским самогоном, которого у нас пол-литра. Страшное дело месяц не мыться. Рубашки и футболки снятые с себя выкинули. Запах от них бичевский. Ехать то среди людей.
Через сутки с небольшим, еще по темну, прибыли в родной город. На привокзальной площади взяли такси. Вид у нас заправских студентов, вернувшихся с летних заработков. Стройотрядовцы одним словом. Специально везли с собой эту форму. Поменяли камуфляж на нее только на станции посадки. Проскочили на другой конец города. И через двадцать минут стояли перед входом в какой то гаражный кооператив.
«Давай рюкзак и жди меня здесь. Я быстро.» – все понятно. Один из гаражей служит перевалочным пунктом и схроном одновременно. И незачем светить его перед посторонним. Да и мне это не надо. Меньше знаешь, крепче спишь. Напарник появился минут через сорок. И вдруг улыбнулся широко и открыто. Я его таким никогда не видел.
«Отлично дошли. Хороший у нас тандемчик.» – допили остаток самогона. Которого осталось после дезинфекции наших тел еще по большому глотку. Зажевали крепкое пойло изюмом. Вроде и сказать больше друг другу нечего. Договорились встретиться через сутки. Обговорить что по чем и рассчитаться. Через пятнадцать минут Кайрат уехал на такси к себе в общагу, а я потихоньку побрел к дому, до которого всего девять остановок на автобусе семнадцатого маршрута. Когда на моих плечах нет тяжелого рюкзака, я не иду, а просто лечу. Конец сентября, ночи в Сибири уже холодные, и я элементарно мерзну в легкой стройотрядовской курточке, под которой легкий свитерок и тельняшка. Хорошо что еще нет ветра, а то бы пришлось бежать. В автобус не хочется садиться, не хочется смотреть на людей, спешащих на работу, и вообще находиться среди них.
Продолжение следует... -----> Жми сюда
С уважением к читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук