- Праздника, Макс, я хочу праздника! – женщина занесла над моей головой сверкающие лезвия ножниц. – Кстати, ты видел, как рис подорожал? А мои домашние только его и лопают, то плов им подавай, то рис с подливой. В общем, жить весело…
Репортаж с места событий: я в парикмахерской. Доверил свою голову и психическое здоровье мастеру Лене. Лена крепкая, как сказочный богатырь, носит косую чёлку и брюнетистую голову на фундаментальных плечах. Ей основательно за 30, в наличии муж и дочь – в принципе, жизнь удалась, к тому же стрижёт Ленка отменно и не знает отбою от клиентов. Но каждый раз, садясь в кресло, я выслушиваю «стон и скрежет зубовный». Ленка сетует на непослушную дочь, оплакивает неудачное раннее замужество, отпускает шпилька в адрес мужа – непутёвого Валерки, ворчит на клиентов, замучивших своими каре и мелированиями, клянёт цены на еду и коммуналку. Думаю, едва я ухожу, она настойчиво жужжит в уши следующего страдальца:
- Достал этот Пожарский! Ходит и ходит! Ишь, волосы растут, стричься ему подавай. И как только земля носит?..
Словом, Ленка всегда и всем недовольна. Единственная её отдушина – ванны с содой, рецепт похудения, почёрпнутый в соцсетях для самых неискушённых слоёв населения.
Ленка верит, что едва сода превратит богатыря в дюймовочку, начнётся новая жизнь – добро пожаловать, стада поклонников и прочая дольче вита. Короче: дама уверена, что подарить радость и паренье духа ей способен «свежий кавалер».
- Ты надумала завести любовника? – бесстрашно спросил Пожарский, проигнорировав ножницы в руках мастера.
- Понимаешь, Макс, мама посоветовала. Сказала: «Лена, ты же красавица! Ну, что ты всё держишься за этого Валерку? Он тебя вместе с рисом уже слопал. Найди себе мужчину для нечастых утех».
Правда, мама выражалась конкретнее, и я осмелел, взвизгнул из недр кресла:
- Есть кто на примете?
Лена зачехлила ножницы и взяла в руки бритву – придать моей голове законченный (или урезанный) вид.
- Макс. Я хочу праздника. Чтобы мужчина встречал меня на роскошном авто, отвозил в загородный отель, а там ужин и кровать под балдахином. Чтобы он рассказывал интересные истории, развивал меня. Чтобы всё было красиво!..
Я не решился продолжить диалог, и не только из-за бритвы у собственной шеи. Расплатился и ушёл. А в преображённой голове, как весенние шмели, роились вопросы: «Она сама-то верит? А какой интерес мужику Ленку развлекать? Для интима есть более привлекательные «мишени». И главное – она наконец-то будет довольна жизнью?»
Ответ имелся только на последний – нет, не будет. Типаж такой.
Вечное «у-у-у…»
Когда-то я уже признавался в антипатиях к шоумену Сергею Стиллавину, ну, ему не привыкать. Однако должен признать: порой изрекает толковые вещи. Например, что главное условие женской привлекательности – жизнерадостность. Стиллавин прав: вот приходишь домой, уставший, голодный и злой, за порогом остались полчища монстров и лютых волков – в этот момент особенно важно, чтобы дома ждала добрая улыбчивая фея. И скепсис как рукой снимает: тебя ждут. Любят. Волнуются. Приготовили ужин и нежность на лице, чтобы сидеть напротив и подпирать щёчку ладошкой. Но самое главное – тебе рады. Даже если у феи был тяжёлый день, на душе тревожно, а на напольных весах – плюс два кило. Это не повод перечёркивать лицо морщинами, складывать руки на груди и встречать прокурорским взглядом, который мужчина принимает на свой счёт. Мы, мужчины, привыкли нести на плечах ответственность – и за благополучие Вселенной, и за настроение ненаглядной. И когда она с порога одаривает тяжёлым взором, на секунду может показаться, что всё это зря – его работа, старания, желание обеспечить семью. Какой в этом смысл, если человек разве что не размахивает транспарантом: «Опять припёрся!»
Я не раз наблюдал дев, которые патологически не способны радоваться жизни – будучи при этом абсолютно благополучными. На детском форуме, куда занесло из идейных соображений, изумлённо отслеживал летопись женских страданий. Цитирую от первого лица:
«Понедельник. Сделала коррекцию ногтей после наращивания. Приятно. Отвезла сына к свекрови. Устала.
Среда. Были с мужем в ресторане. Он видит, что я скучаю, пытался развлечь. Милый. Пора бы забрать сына от бабушки, но я что-то не в настроении.
Пятница. Муж предлагает поехать на море. Не знаю. Ноготь сломался.
Суббота. Сына привезли. Он такой милый. С мужем и сыном гуляли в парке. Скучно».
Продолжать бессмысленно, поскольку все события описываются телеграфно-упадническим стилем. Купили машину. Съездили в Ялту. Расширили жилплощадь. Нарастила ногти. Свекровь подарила мебель в гостиную. Казалось бы, Господи, живи и радуйся, у других нет и сотой доли этого простого человеческого счастья – семья, ребёнок, крыша над головой. Но дева упорно выкладывает на форуме фотографии минорной физиономии и спрашивает: «Меня ничего не радует. Может, в SPA-салон записаться?»
Я проникся прочитанным, смотрел в окно на крыши домов и думал, как, наверное, трудно пребывать в мире, где каждый день равномерно серый. Может, страдалица не любит мужа, ей навязали брак, материнство, ей насильно наращивают ногти и задаривают подарками вопреки желаниям? А потом ещё раз взглянул на фото с оловянным взглядом – «и было мне откровение». Нет у неё ни желаний, ни собственных взглядов и мнения. А главное, в ней напрочь нет жизнерадостности.
И вот тогда я мог от души посочувствовать парню, заполучившему это создание в жёны. Он ей: «Поехали в горы?» Она бессмысленно смотрит и пожимает плечами. Он ей шашлык собственного приготовления, она безучастно жуёт. Он ей: «Ты меня любишь?», она бесцветно роняет: «Да». С интонацией, одинаково подходящей для «закрой форточку» или «передай соль». Самое смешное, что она тоже неистово хочет праздника – и никак не может в него окунуться.
«А что я ему, петь должна?»
Я правда не знаю, откуда взялось поколение безрадостных женщин. На их долю не выпадали война и голод, они преуспевают, создают семьи, растят детей. Однако общаешься с такими и чувствуешь, как между лопаток струится зябкий холодок: всё равно что с мёртвой говоришь. Я ей:
- Как провела лето?
- Нормально?
- То есть?
- Ездила на море.
- Ну и?..
- Нормально, море синее, вода мокрая.
Поверьте, лаконичность вовсе не обусловлена занятостью или несимпатией ко мне. Безрадостные девы изъясняются на «мёртвом языке», точнее, языке инструкций. Дела у них «нормально», море синее, вода мокрая, солить нужно в меру, любоваться наращенными ногтями приятно, а в целом – скучно. А если им поведать о собственных проблемах (ипотека, у отца сложная операция, на работе завал), в ответ звучит универсальное: «Забей». Не поспоришь.
Зашёл недавно в книжный магазин, хожу среди фолиантов и ненароком слушаю разговор продавцов:
- У твоего мужа день рождения сегодня?
- Да.
- Здорово! Может, отпросишься пораньше?
- Зачем?
- Ужин приготовишь, платье наденешь, устроишь торжество?
- Ну, ты сказала. Картошки нажарю, в щёчку поцелую – достаточно… Что я ему, стихи должна читать и танцевать?
- Почему бы и нет…
Фраза осталась без ответа. Я выглянул из-за стеллажа – обе юные, но одна – с живым огнём во взгляде, а у второй вместо глаз потухшие светильники. Батюшки, как её в жёны взяли? Это же ад - ради жареной картошки и поцелуев в щёку терпеть рядом ту, что хочет праздника – но не в состоянии ни создать его, ни почувствовать.
Естественно, будучи мужчиной пытливым, я пытался понять, откуда они берутся, эти безрадостные существа. Которые немного оживляются лишь при покупке нового телефона или пары туфель. Конечно, эра потребительства, культ внешней успешности сделали своё дело. Но главная причина в другом: девушки не выросли духовно, не хотели развиваться эмоционально. И горе тем, кто свяжет с ними жизнь: безучастность слишком похожа на равнодушие, а оно – на нелюбовь.
На редкого ценителя
Приведу свои грустные наблюдения в баланс: среди сильного пола тоже хватает стоеросовых. И по нелепой случайности (или закономерности?) рядом с ними оказывается тонкая, чувственная натура. Как Яна…
Девчонка с редким именем жила по соседству и сводила с ума всех парней от шести до шестидесяти. Хохотушка, красавица, умница, добрая светлая душа – вот какое нам выпало счастье. В неё невозможно было не влюбиться, говорю как часть мужского сообщества. Янке было 17, мне 10 – мои шансы были ничтожны, но чувства горячи. Понимая, что Янку умыкнут под венец, прежде чем мне выдадут паспорт, я орал ей вслед с балкона: «Яна-обезьяна!» А она поднимала голову и махала рукой: «Максимка, уроки садись делай!»
Сглазил. Мне было 13, когда она вышла замуж. Был шумный праздник, Янку нёс на руках серьёзный солидный мужчина: соседки шептались, что жених попался завидный – свой дом, дача и машина, «повезло девке». Я глотал слёзы, глядя на красавицу-невесту…
Увиделись через год. Она была прежней, но словно блёклой копией на саму себя: притихшая, сникшая. Без косметики, в неброском плащике, в добротных скучных туфлях.
- Максимка, - пропела она и протянула мне руки.
- Здравствуй…те, - проблеял я.
… Четверть часа разговоров, в основном говорила она. «Я скучаю, Максимка», - и я понимал, что она скучает не только по мне. А по нам, по прежней жизни, по себе той – смешливой, звонкой, восторженной.
- Яна! – окрик прозвучал, словно удар кнута. И она вся скукожилась, сникла: «Я иду, это Олег». Её маленький праздник окончился.
Потом я повзрослел и увидел фильм «Сонная лощина». Грустный детектив в исполнении молодого Джонни Деппа вспоминал волшебные моменты детства: вот мама показывает оптический фокус, вот держит на ладони птицу, вот кружится под вихрем цветочных лепестков. А вот распахивается «железная дева» - орудие страшной пытки, и это последний раз, когда мальчик видит маму… Отца раздражало её жизнелюбие, и родитель привёл жену в более естественное для него состояние.
Надо было Янке всё-таки подождать соседа Максимку: я был готов на «праздник каждый день».
Макс ПОЖАРСКИЙ.