Первым иностранным музыкантом, приехавшим в СССР после войны, был выдающийся американский скрипач Иегуди Менухин.
Страна только начала оживать от страшных потрясений, города были разрушены, продукты выдавались по карточкам. И все же концертная жизнь била ключом. В Московской филармонии Менухин дал три концерта. 16 и 17 ноября 1945 года публика Большого зала консерватории и Зала Чайковского услышала две камерные программы. Прозвучали Чакона Баха, «Меланхолическая серенада» Чайковского, «Цыганские напевы» Сарасате, «Венский каприс» Крейслера и многие другие сочинения. Вместе с пианистом Львом Обориным Менухин исполнил сонаты Бетховена и Франка, в остальных номерах ему аккомпанировал Абрам Макаров.
Музыканта поразила живая реакция москвичей на его концерт. «Я думаю сейчас о том, сколь благотворно для художника общение с такой аудиторией, которую я нашел в Москве, — чуткой, внимательной, пробуждающей в исполнителе чувство высокого творческого горения и желания вновь приехать в страну, где музыка так полно и органично вошла в жизнь и быт народа…». 18 ноября состоялось еще одно выступление — в Зале Чайковского с Госоркестром Менухин исполнил три концерта: Брамса, Бетховена и Двойной концерт Баха в дуэте с Давидом Ойстрахом. Это выступление, ставшее кульминацией вечера, положило начало многолетней дружбе двух великих музыкантов. «С того дня и до его смерти в 1974 году мы никогда не прекращали выступать вместе, — вспоминал Менухин. — Он был принцем, самым лучшим коллегой, с которым мне когда-либо приходилось работать». Интересную историю в одном из своих интервью рассказал Владимир Спиваков, которому посчастливилось общаться с Иегуди Менухиным. Он говорил о том, что оба музыканта — и Ойстрах, и Менухин были очень деликатными людьми, настолько, что однажды, когда им надо было играть Двойной концерт Баха (тот самый!), они не договорились заранее, кто будет играть первую партию, а кто вторую, и поэтому, каждый из них себе на пюпитр поставил вторую.
Мнение критиков после московских концертов музыканта было единодушным: «В исполнении Менухина привлекают не виртуозный блеск и не технические эффекты, а внутреннее содержание. Доведенная до предела чистота интонации, легкий, поющий, богатый красочным разнообразием звук сообщают его исполнению выразительность итальянского бельканто».
Лев Оборин отмечал великолепную технику, поразительный по силе и красоте звук и добавлял: «Что же касается концерта Бетховена, то вряд ли на памяти нашего поколения можно было услышать еще такое исполнение. Менухин сумел подчеркнуть в нем этическую сторону и трактовал его как памятник чистого, возвышенного классицизма».
В СССР скрипач приезжал и позже. Вместе со своей сестрой Хевсибой они давали сонатные вечера, выступал Иегуди и в симфонических концертах. В Москве в 50-е годы он подружился с альтистом Рудольфом Баршаем, руководителем Московского камерного оркестра. Они играли Моцарта — Концертную симфонию для скрипки и альта. «Менухин превзошел сам себя, — вспоминал Баршай. — Возвышенное музицирование изобиловало неповторимыми творческими находками».
Все, кто хоть раз в жизни встречался с Иегуди Менухиным, в один голос говорили, что он был солнечным человеком. А он щедро дарил свой талант людям и буквально боготворил скрипку: «Благодаря безмятежной ясности своей песни», — говорил он — «скрипка помогает нам ориентироваться в буре, как свет в ночи, как компас в бурю, она указывает нам путь к убежищу искренности и уважения».
#столетие московской филармонии #иегуди менухин #скрипка #чайковский #сарасате