XVIII век, Россия: Северный Урал и просторы Поволжья. Купец М.Ф. Гайдурицкий, успешный предприниматель, тяготится вмешательством в свои дела матушки. И имеет своим намереньем более разбогатеть. Пускаясь от своего положения «во все тяжкие», от случайного знакомого узнает о возможности обогатиться через сиротку. Герои, обитатели тех краев, оказались впутанными в историю с поиском сокровищ, серию убийств и сокрытого таинства.
-----
На торговый обоз наших героев напали волки. Не обошлось без потерь. Возница, спасший барина от погибели, весьма плох. Его отхаживает повитуха, дочь молится за болезного. Хозяин огорчен произошедшим. Послали за лекарем и стряпчим. Барин строит планы на будущее.
Его мечты прерывает матушка. Их встреча не приносит им радости.
Барин, от скуки, закутил с расстригой, безсоромно. Полиция и селяне разыскивают их, дабы предотвратить дальнейшие бесчинства.
Полицмейстер ищет татей, помогает сиротке, разбирается с кражей у банкира Изи.
Тем временем, распопка поведал Гайдурицкому о диковинной ящерке, богатство приносящей. И какое отношение к этому имеет Алёнушка, его воспитанница?
Что до Ачипа, то барин отписал ему деревеньку. Туда и увезла его дочь, под присмотр старца Веденея. Поправляться.
Веденей не прост. И окружение его - пугающее. Необычное знакомство Ачипа с юродивым - Гамаюном, тревожит его вопросами.
Гамаюн рассказывает Ачипу о трофее.
Ачип знакомится с Матреной и узнает от нее, что Веденей спешно ушел незнамо куда.
Домовой и Кикимора нечаянно пугают болезного.
-----
Крепко засела Максиму Фёдоровичу мысль о сокровище, поведанном Осипом. И верил и не верил купец в эту "сказку". Сердце горело, лихорадочно искал он по знакомым ниточки, стараясь сыскать дочь Потапова. Насилу нашел. Отец, при жизни, позаботился о наследнице - отдал в пансион обнищавшей генеральши Кузнецовой.....
Когда матушка Гайдурицкого с приживалками приехала забирать у генеральши Алёнушку, такой вой поднялся! Словно покойника провожают. Только матушка заверила, что уплаченных вперед денег за пансион ей не нужно - генеральша вошла в свое человеческое лицо и утихла.
Алёна Филимоновна Потапова приходилась троюродной племянницей Гайдурицкому. Была взята вдруг купцом на воспитание, когда выяснилось, что Алёнушка - обедневшего старинного рода наследница. Но богатства за ней не было, кроме шкатулки с драгоценностями, кои накупил на все деньги перед смертью Потапов. Сиротка 15 лет, с умными печальными серыми глазами, ямочками на щеках. Белокурые волосы, густые, волнистые, всегда убраны в косу, под платочек. Повадки еще ребяческие. В осанке, манерах, пристальном, даже сперва казалось, диком "волчьем" взгляде - чувствовалась уже сильная воля и одновременно, всеобнимающая любовь ко всему живому.
Противилась отроковица переезду. Подчинилась Марии Ивановне нехотя, лишь из чувства почитания старших. Дико ей было из пансиона, с рисованием и французским, поехать в лесные чащи. Для себя рассудила - слушай, наблюдай, будь на страже, как учил тятя: "Настанет время, не будет у тебя заступника, кроме Троицы Святой и тебя самой. Размышляй, готовься, уповай на волю Господа". "Для всех теперь я сирота бедная, мышка серая." - Рассудила девица. Кто же знал, что с малых лет обучали ее шахматам, аглицкому и французскому языкам, арифметике, философии, политесу.
Время тянулось в доме купца. Вот и весна настала, но с долей свой девица не определилась. "Молчи и выживай!" - определилась Алёна. Про ящерку она никому не сказывала, держала всегда при себе, в шелковом мешочке. И что это за драгоценность такая, сама не ведала. Обычная глиняная свистулька, словно сложенная из множества пирамидок - кругляшок утыканный уголками, с головой и хвостом ящерки. Глазки зверька были из яхонта. Делал её дед Веденей. Она сама его видела. Исполнилось шесть лет, тогда в гости к отцу и приезжал. Большой такой, добрый. На руки возьмет и подкинет высоко, высоко - дух заходится - смешно и страшно. Поймает и снова подкинет, да приговаривает: "Расти большая, не плошая!".
Теперь живет она в комнатке, рядом с приживалками. Ни книг тебе, ни забав, ни подружек веселых. Только и есть, что строгонькой Марье Ивановне узоры на платье вышивать. Что дальше будет - неведомо. Но сердце чует недоброе. Отроковица шила, думу думала: "Матушка барина передо мной расстилается. Никуда не отпускает. Токмо и знает, что в монастырь таскать. Вот Матушка Софья уж как родная. Ох!"
Алёнушка стараясь, укололась до крови, больно. Кинулась скорей останавливать, чистым платком рану укрывать. Погодя, боль утихла. Рука привычно на ткани ажур выстегивала. Девица снова задумалась: "Что они со мной, словно с писаной торбой носятся? Никак в толк не возьму. Приданного у меня нет. Красотой неземной не отмечена. Что с меня возьмешь? А купец с евойной матушкой деньги любят. Она - то, в монастырь, чай, не молиться ездит. Приедет, в келье приживалок запрет и к Матушке Софье - на поклон. Та ее в подвальчик водит. В том подвальчике - закуток, вот туда купчиха ларец тяжелый тащит. Обратно – пустой несет. Думала, я глупа, не пойму. Только, старая бестия, меня не зря в монастырь возит. Ох, не к добру! Ждут что ли чего от меня? Видать, стрясут все до рублика, потом в монастырь спровадят."
(Продолжение следует)