1. Островок на островке
.............................
..............................
2. Шагающий замок
Всю институцию искусства и художественной деятельности можно представить в виде большой самодвижущейся телеги на паровой тяге. Многочисленные этажи, коридоры, ворота, арки и башни опутывают коммуникации труб, несущих энергию. Где-то в самом низу находится котельная и топка, в которую загружается топливо. Чтобы понимать происходящее, нужно ежедневно спускаться в этот отсек, открывать заслонку и глядеть на открытый огонь с нашим топливом, которое мы туда забрасываем. Сухие дрова, сырой кизяк или энергия расщепленного атома – в принципе, не так уж и важно. Огонь – материя трансцендентная и универсальная.
Энергия этого огня непредсказуема и постоянно критична. Порой, ворох скомканной бумаги тлеет сутками, а то – куски холодного гранита занимаются со скоростью тринитротолуола. Имя этому огню – Истинность. Все, чем мы движимы и что мы движем – это вопросы истинности. Неистинное – это распад, разложение и скорый конец. Неистинное не имеет протяженного смысла, как не имеющее энергии и потенциалов коммуникации. Истинное – это непрерывный вызов, синтезы и россыпи новых возможностей…
«А что истина?» - вопрошают ослепшие бедолаги, взглянувшие разок на открытый огонь в топке и отставшие в наступившей тьме от своих шагающих замков. Но умельцы очередной раз ставят свои тигли в огонь, чтобы получить новые сплавы. Или превратить свои очаги в гигантский шар огня, взлетающий к небу. Или в россыпь тлеющих искр на дороге…
3. Антропологическое
Откуда есть пошло Искусство? Наша память слишком коротка, мы не помним. Окруженные пеленой тумана, мы довольствуемся чужими объяснениями различной степени достоверности. Одной из первых акций искусства некоторые считают отпечатки человеческих ладоней на стенах пещер. Как только человек перестал быть животным и осознал себя личностью – от полноты чувств он макнул руку в глиняную жижу и хлопнул ладонью по стене пещеры, обозначая первый шаг от единства с природой и, сразу же, первую попытку вернуться к ней. Существуют другие версии происхождения человека, а равно с этим, происхождения искусства, но они мало связаны между собой в единую сеть истории и мироустройства. Практически, мы имеем дело с коллекцией антропологических нарративов, причем (круг замкнулся) в античном мироощущении – как нам передают, в древних грециях не существовало представления об истории, как линейном развитии, а была она россыпью памятных событий без привязки к хронологии. В этом случае можно опустить вопросы последовательного происхождения художника и рассмотреть его с любого места и времени – результат будет тем же.
4. Художник и другие
Художник – это человек, счастливо вступивший на тропу универсализма, он выходит из рамок специализации – перестает быть пирожником или сапожником, но исследуя общие запросы мастерства, начинает работать с принципами деятельности – с ритмом, пропорцией, формой и содержанием. Универсализация одновременно приводит к утрате утилитарности – из общих законов композиции и ритмов не сваришь супа и не сошьешь сапог. В этом смысле художник в долгу перед реальными производителями – пирожник и сапожник из чада своих неотложных дел делегируют «свободному художнику» поиски смыслов, снабжая его для этого харчем и жильем, до той счастливой поры, когда художник найдет, наконец, философский камень и выведет всех в те благословенные места, где не будут нужны ни харч, ни жилье…
Почему же именно на художника возлагаются эти упования? Почему не ученый, не философ располагаются в авангарде поисков? Ученый, видимо, намного точнее в описаниях, чем художник. Но именно утилитарность налагает на многострадальную выю науки свое жестокое ярмо. Экспериментальная повторяемость лежит в основе научного рассмотрения. Все, что неповторимо – ненаучно – так, в целом, обстоят дела у «физиков». Наш брат художник, непроходимый «лирик», бродит где-то в стороне от синхрофазотронов и легко сорит фразами типа «скорость мысли быстрее скорости света». Физики плюются и отворачиваются к своим синхрофазотронам. Ненаучно? Зато красиво. Ну, и весело. Законы художественного сложения приятнее, если где-то забыть о совести.
А что же философ? Со своими спекуляциями он бы дал фору художнику в своей неутилитарности. Да, близнецы-братья художник и философ создают тексты. Но художник обходит философа с другого бока. Художник, в отличие от конченного философа-спекулянта, практик. Художник создает художественный продукт, который имеет некую форму. Тексты, как совокупность высказываний, видятся открытыми и текучими – они образованы в результате предыдущих текстов и ведут к последующим. В этом смысле они не имеют рамы - непременного атрибута художественной формы.
5. Искусство
Еще раз откроем заслонку печи и взглянем на энергоносители. Что такое искусство?
Есть один благоразумный маневр в расследовании смыслов – обратиться к собственным значениям слов. До нас дошли истории о стародавних временах, когда слова обозначали именно то, что обозначали, что позволяло магам только при помощи заклинаний передвигать горы и ковры-самолеты. Поэтому есть надежда снять когда-то с языка мертвую кору вековых суесловий и ранним прекрасным утром однажды что-то чирикнуть свежо и живо навстречу солнцу…
Счастливый случай пространства русского языка, позволяющий нам понимать друг друга на нашем форуме, являет для обозначения художественной деятельности слово «искусство». Еще один язык международного общения использует слово “art”. Веб-словари помогут в лингвистическом расследовании. Если кратко, то «искусство» можно трактовать как «искус» - испробование, испытание, и, далее, корень «кус», имеющий индоевропейское происхождение, обозначает часть от целого, кусок. Отсюда легко слагаются спекуляции примерно такого ряда:
Искусство вызвано к существованию фундаментальным конфликтом – разъединенности человека и природы. Разъединенность в результате осознания. Человек, как осознающее, выделяет себя из целого и, являясь лишь частью целого, оказывается уязвим и несовершенен. Этот конфликт неустраним, поскольку неустранимо осознание. Уязвимость и несовершенство становится источником страдания и в попытке избавиться от него, осознающий человек предпринимает попытки восстановления. Восстановление целостности становится последним и единственным решением. Будет ли цена этому единению утрата осознания или переход осознания в другое качество – до некоторых пор неизвестно. В попытке осуществить единение, человек изобретает инструменты для связи с Единым. Осознание играет злую шутку: любые шаги к единению лишь множат способы связи с единым, но не само единение. В разрастающемся океане хаоса обреченный человек совершает гениальный маневр: осознание он превращает в игру. Так возникает Искусство. Любые движения и вещи становятся фигурами, что позволяет отстраниться от сумасводящей реальности, которая такова: ситуация абсолютно неразрешима. Так опосредованность становится фундаментальным признаком искусства. Именно здесь рождается Рама, как обрамление - акция выделения игрового пространства из равномерного мира перманентной гибели. Акт искусства выделяет себе в этом потоке герметичный микрокосм со своим течением времени, своим Целым, своим Человеком и своим способом единения Человека с Целым. По сути Искусство моделирует космос и способ существования человека в этом космосе. Искусство – это моделирование.
Результат лингвистического рейда кажется вполне приемлемым в качестве рабочей версии для конфигурирования системы трубопроводов в нашем личном шагающем замке. Но сделаем контрольный выход на слово «art». Ближайший перевод на русский звучит как «ремесло», «умение». У нас уже готово едкое замечание, чтобы проехаться на счет англо-саксонской поверхностности. Но ситуация не так проста. Веб-словари приходят на помощь и складывают другие смыслы. «Арт» - слово так же с индоевропейскими корнями и есть вероятность, что оно происходит от имени «Атор» - так звали сына Ахура-Мазды, верховного божества в зороастризме. Имя Атор – обозначало «огонь». В результате фонетических преобразований слово превратилось в «арт», вошедшее в корень многих слов, обозначающих огонь. К примеру, в осетинском языке. В русском языке сразу не припомнить слов с таким корнем. Как бы там ни было, слово «арт» приобретает глубокие смыслы. Огонь видится как стихия первичная, в этом смысле, выглядящая более цельно и менее конфликтно, чем слово «искусство». Но стоит покопаться в этой истории с огнем, возможно, здесь речь идет так же - об Эксперименте. Вспомним о великом прогрессоре Прометее, укравшем у богов огонь для смертных людей. Этот с детства дорогой нам герой, как пить дать, тот же Люцифер - «Несущий Свет», «прекраснейший из архангелов», Капитан Эксперимента, решительно отрезвивший людей принесенным огнем осознания…
6. Детская игровая площадка
Итак, Искусство моделирует наш способ возвращения к Единству. Но что мы можем сделать своим инструментарием, созданным из хаоса среди хаоса? Единственно доступный аппарат созидания – осознание – насквозь отравлено множащимися внутренними противоречиями. Нет, оно не отравлено, он просто сделано из яда. Как при помощи кучи экскрементов рассказать о хрустальных башнях? Предприятие кажется совершенно безнадежным. Мы слышим хруст костей - это наша маленькая игровая площадка вот-вот рухнет под натиском вселенского Безразличия. Что же заставляет нас откапывать свои жилища от наступающих песков? Что дает нам силы с капитанского мостика нашего шагающего замка смотреть прямо в лицо пустоты? Отсюда, с высоты, видно предельно отчетливо, что битва проиграна. У нас нет добрых вестей для пирожников и сапожников. Гипс сняли, клиэнт уехал. В этот момент что-то происходит. Из глубин тьмы поднимается дух восстания и прорывается наружу какими-то косноязычными звуками. Кажется, это смех. Так, случайно-закономерно, совершается великое открытие Комического. Из внезапности противопоставления полных несовместимостей - абсолютной безнадежности и продолжающегося существования – возникает комическое. Мы приносим на свою игровую площадку новые фигуры – иронию и юмор. Мы смеемся, потому что делаем себя на своей площадке размером с целой вселенной безразличия и безнадежности. Кажется, игра не закончится слишком быстро.
7. Конечная, все на выход
Комическое – полезное одеяльце, в котором приятно передохнуть от стужи ментальных ветров на границе человеческого. Долго ли мы будем сидеть в колыбельках и срезать лишние детали с игрушек? Где мера примирения и отступничества? Нам не нужны паллиативы, ведь нам заповедано в древних преданиях об отыскании истины: истинное познание исходит от истинных усилий, истинные усилия – из истинных намерений, истинные намерения – из истинных воззрений… Если художник имеет ввиду испечь полезный и питательный пирог – при достаточной удаче он его испечет. Но не за пирогами мы отправляем его на границу миров. Мы хотим услышать, как гремит ветер за оградой овчарни и увидеть, как зажигаются (или гаснут) звезды в черной бездне Неведомого.
Поиски истинного требуют трезвого ума и отчетливого зрения. Моделируя способы воссоединения с Целым, художник рискует, выставляя на доску свою фигуру как личности, как человека. С каждым новым ходом все яснее позиция фигур, все меньше нужды в иносказаниях, все тоньше панцири на нежном человеческом тельце, все ближе искомый момент, когда голый человек растворится в открытом океане мироздания.
Можно ли моделировать долго и разнообразно? Умножение сущностей не имеет длинных смыслов. Истинное моделирование моделирует истинный выход сокращая. Как только истинный выход найден, художник истинно выходит.
Искусство конечно.
8. Проснитесь, сударь!
Конечная? Где это мы? Мы знаем о понятии Бесконечности. Бесполезное ментальное мастурбирование, в попытках представить бесконечное, мы оставили в где-то в отроческой поре. Мы стали старше, но бесконечность как ингредиент бытия все еще остается в общедоступных ментальных полях. Бесконечность или, пардон, Конечность? Парадоксальным образом, это становится одинаково неважным, неразличимым и нереальным. Бесконечное, в абсолютном значении, делает невозможным существование Формы. Любая протяженность, пространственная или временная, в свете Бесконечности – абсолютно неактуальна: какова бы ни была протяженность – она абсолютно ничтожна в ситуации абсолютной бесконечности. Та же самая неактуальность в Конечном. Конечное в абсолютном значении – это ограниченность. Любое разнообразие качественное и количественное, как и протяженность – неактуально, потому что абсолютно ограниченное означает абсолютную однородность. Единственное, что нам остается – признать, вслед за буддийскими монахами, что Бесконечное или Конечное - нелепый фантом, обсуждение которого бессмысленно, как, впрочем, и всего остального, что придет (или не придет) на ум. Художник находит себя у этой картины роскошного пиршества мироздания с новообразованной дыркой, как в нарисованном очаге в каморке Папы Карло. Дырка дает немало данных для моделирования: протяженности неактуальны; направления неактуальны; усилия неактуальны; результаты неактуальны.
- Конечная!
- Что, уже приехали?
- Мы никуда и не выезжали.
Полдень, сударь. Все свершилось.
9. Великий Полдень
Ситуация тотальной неактуальности возвещает эру Великого Полдня. Изначальное, неистребимое, неуловимое и незыблемое Свершение. Все наши светлые представления о свободе, выходе и единении – уже существуют и существовали изначально. Нет смысла в эволюции, нет и самой эволюции. Ситуация абсолютно совершенна. Только мера нашего осознания совершенства определяет меру нашего совершенства. Возможно, ситуация абсолютно, или неабсолютно, несовершенна. Это выбор, продиктованный вопросами энергозатрат, или чувством насыщения, или чем-то еще? Не важно. Что мы делаем с этим бесконечным сундуком набитым неисчислимыми россыпями алмазов? Будет ли художник в авангарде пирожников-сапожников? В чем смысл каких-то особенных поисков теперь? Ведь ситуация всемогущества повсюду и для каждого. Наступившим каникулам не будет конца. Недочитанный учебник жизни брошен в изумрудную (черную) траву под кустом роз (под кучу навоза). Дискурсы необязательны. Последовательности и взаимосвязи, взаимопроисхождения и взаимодоказательства – необязательны. Наверное, кто-нибудь постарается склеить дворец махараджи из спичечных коробков, но пространства возможностей столь обширны, что всякая повторяемость станет скучна, то есть, энергетически затратна. Совершенство будет означать (ах, да, уже означает) абсолютную неповторимость. Наука вчерашнего дня рассматривала только повторяемое, но теперь высшая научность реализует неповторимое.
Что же художники? Они, по-прежнему, в авангарде, как и все мы теперь. Сидя на пустынном берегу у бескрайнего моря, они перебирают пальцами белый песочек и готовятся к новым историям. На смену дискурсам приходят нарративы. Одинокие рассказы посреди безмолвия, светлые истории без начала и конца, случайные образы, подлинность и истинность которых в том, что они просто рождены на свет…
10. Имитация настоящести
«Тьмы истин мне дороже нас возвышающий обман»
О какой борьбе и за какую истинность мы могли бы говорить теперь? Тот, кого мы вчера называли грязным лгуном – становится добропорядочным строителем собственной версии Универсума. Вопрос такого строителя будет в том, стоит ли населять собственную вселенную уродливыми (пардон, композиционно перегруженными) сущностями, ползущими уродливыми (пардон, ритмически бессвязными) путями осознания, становится вопросом экономическим, в смысле соотношения энергозатрат. Но художники, в авангарде сидящие на белом бережку у синего моря, пожалуй выведут, что не экономическое количество определяет наше строительство универсумов, а что-то эстетическое, скорее. Что же это?
Кажется, это количество радости.
А.Ц. ©Ашу – Ош 6 октября 2017 г.