Договорился Глеб Никифорович с отцом Василием так же о том, что придёт батюшка на неделе и освятит заново их больницу. А пока - баба Варя предложила расставить во все платы по иконе, над дверью каждой палаты начертить крестик, и пройти самостоятельно с кадилом и ладаном по всему зданию по часовой стрелке, одновременно опрыскивая стены крещенской водой. Глеб Никифорович с её планом согласился и поручил постепенно, между выполнением собственных обязанностей, его реализовывать. Пелагея Ивановна так же с молитвою обошла здание больницы, неся в руках икону "Казанской Божьей Матери". Такой вот крестный ход, по её мнению, тоже должен был способствовать дополнительной защите стен здания и личному покровительству Пресвятой Богородицы.
Пациенты и сотрудники после происшествия постепенно успокаивались, начинали шутить. Администрация района обещание выполнила, выделила плотника Никиту, который замерил выбитые окна и обещал к вечеру вставить все привезённые стёкла.
Люди после этого происшествия сплотились, объединились единым фронтом. Из разных сёл, прослышав о ночном погроме, подъезжали сельчане с подарками, предлагая посильную помощь. Все негодовали и были готовы участвовать в любом деле, предложенном сельским хирургом и лесником, и одобренным отцом Василием.
На время установки окон пациентов из холодных палат первого этажа переместили на второй, в коридоры. Многих, кто уже шёл на поправку, выписывали. Дед Назар, переживший две срочные операции и нападение разбойной банды, довольно усаживался в сани к приехавшим за ним сыновьям. Он без умолку нахваливал нового, приехавшего недавно в их село, доктора, и наказывал сыновьям помогать ему во всём по первой просьбе. Те уважительно кланялись врачу, вышедшему проводить деда Назара на крыльцо, и выкладывали на ступени банки с мёдом, шмоты сала и деревенскую сивуху в бутылях.
Баба Варя складывала все подарки от селян в подсобку помещения. "Ну вот, теперь с голоду не умрём" - перешучивались они с Пелагеей Ивановной, - Хоть осадой нас бери - не сдадимся! Займём круговую оборону!"
Настроение у всех было приподнятое. И хоть противостояние оборотням только начиналось, видя такую поддержку и участие народа - всем верилось, что всё будет хорошо.
Больных в этот день поступало мало. Глеб Никифорович, сделав утренний обход, вернувшись от батюшки и оформив документацию на выписанных больных, чистил лопатой снег во дворе больницы.
-Наш доктор на все руки! - смеялась раздатчица Клавдия, проходя мимо пыхтящего хирурга, - Глеб Никифорович, пожалели бы себя! На износ ведь работаете!
Глеб Никифорович радостно улыбался и утирал рукавицей пот со лба.
-Раз работаю, Клавдия Петровна, значит силы есть! - шутил он в ответ, кидая лопатой белый пушистый снег за кусты полисадника.
Вдруг в калитку прошла стройная девушка в черном плаще с белым меховым воротником, распущенными светло-русыми волосами и белых сапожках. Она покружилась вокруг крыльца, но, не решившись зайти, подошла к хирургу.
-Вы не знаете, Полину Ивановну как найти? - девушка смотрела на запыхавшегося Глеба Никифоровича своими большими голубыми глазами и скромно улыбалась. На румяных с мороза щёчках её были ямочки, а длинные светло-русые волосы окаймляли красивое, с правильными чертами, лицо. Врач онемел и выронил лопату. Ему показалось, что ангел сошёл с неба и вопрошает его. Её одновременно нежный и весёлый, как колокольчик, голос его просто загипнотизировал. Он растерянно улыбался, смотря на неё, и не понимал, что отвечать. Тут с окна первого этажа девушку заприметила баба Варя, отмывающая подоконник после установки стекла, и крикнула:
-Пелагея! Иди, к тебе Алёнка пришла!
Девушка, обрадовавшись, что её узнали, поспешила к крыльцу здания, на которое уже выходила важная Пелагея Ивановна. Она поздоровалась с племянницей, взяла у неё какой-то свёрток и они, отойдя в сторонку, стали о чём-то своём, по родственному, шушукаться.
"Так вот она какая, Алёнка... - стоял и думал Глеб Никифорович, словно зачарованный, боясь лишний раз взглянуть в её сторону,- какие красивые голубые глаза... Какая нежная... весёлая... и простая...своя... Русская красавица!"
Наговорившись с тёткой, девушка пошла уже к калитке, как Пелагея Ивановна вдруг опомнилась:
-Алёнка! Иди сюда! Я же с доктором тебя нашим не познакомила!
При этих словах кровь ударила в лицо Глебу Никифоровичу. Он схватился за лопату и, пытаясь шутить, но не смея поднять на красавицу глаза, произнёс:
-Да мы вроде как уже познакомились!
Алёна после этих слов засмеялась, как колокольчик, и молодой хирург, ободренный её смехом, приосанился и стал ещё выше кидать снег через кусты полисадника, загребая в ковш совковой лопаты всё больше и больше.
Девушка ещё немного постояла рядом, с улыбкой рассматривая интересного и застенчивого молодого врача, и, развернувшись, вышла за калитку.
"Это ангел... - подумал уставший и выдохнувшийся Глеб Никифорович, опираясь на лопату. - Я не достоин её"...
А ангел, легко ступая по расчищенным дорожкам, упархивала вдаль, совершенно не подозревая, что ранила своей красотой, добротой и простотой сердце молодого доктора навсегда, совершенно изгнав из него образ "волчицы"...
