Священномученик Фаддей (Успенский), архиепископ Тверской
Общее изображение великих свойств новой Пасхи Христовой в стихире Пасхи: «Пасха священная нам днесь показася»
Дивные похвалы в честь Святой Пасхи, возносимые нами Христу воскресшему по преимуществу словами несравненного песнописца церковного преподобного Иоанна Дамаскина, представляющие в каноне великие свойства Пасхи, по частям изображающие ее величие то с одной, то с другой стороны, как бы собираются воедино в стихирах Пасхи. Здесь душа, преисполненная любви ко Христу, вся изливается в словах духовного восторга, порывы которого еще более усиливаются самими звуками, в какие облеклись дивные слова стихир, особенно умилительными, способствующими излиться душе. Остановимся на первой из этих стихир:
Пасха священная нам днесь показася: Пасха нова святая, Пасха таинственная, Пасха всечестная, Пасха Христос Избавитель: Пасха непорочная, Пасха великая, Пасха верных, Пасха, двери райския нам отверзающая, Пасха всех освящающая верных.
Если все праздники Церкви Христовой священны, то воистину священна сия священная и всепразднственная, сия спасительная нощь, и светозарная Христова воскресения. Если субботу в каждой седмице заповедано было посвящать Господу, не нарушая святости ее даже обычными житейскими заботами, не совершая в субботу и пути более «субботнего», то есть не более чем две тысячи шагов, совершая в этот день прежде всего путь к дому Господа, ибо таковое пространство отделяло во время путешествия по пустыне шатры евреев от скинии, то какое посвящение Господу требовалось от единого дня или седмицы в году, соединенных с воспоминанием события в деле спасения самого важного? Если в субботу должно было отстраняться и от житейских забот, которые так легко смешиваются с греховными страстями, то в пасху под угрозой смерти на семь дней должно было уничтожить в доме всё квасное. Это было образным напоминанием того, как тщательно нужно было осмотреть все уголки души и истребить там без остатка закваску всякого греха, как то изъясняет святой апостол Павел: Разве не знаете, что малая закваска квасит всё тесто? Итак очистите старую закваску, чтобы быть вам новым тестом, так как вы бесквасны, ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас. Посему станем праздновать не со старою закваскою, не с закваскою порока и лукавства, но с опресноками чистоты и истины (1 Кор. 5: 6–8). Потому-то если когда, то особенно в Святую Четыредесятницу, готовясь праздновать Пасху, христиане должны осматривать все сокровенные недра души посредством самого строгого самоиспытания, уничтожать там всякую закваску греха посредством тщательной, глубокой, искренней исповеди и так приступить к празднованию Пасхи Христовой, сугубо священной, непорочной, как свят, непорочен Христос — наша Пасха, не водою только, а и Своей кровью (1 Ин. 5: 6) омывший души наша от всякой скверны и порока.
И это освящение не такое, какое было в Ветхом Завете, где разными омовениями и окроплениями очищалось только тело, душа же разве только совне, потому омовения и жертвы, как дела законной праведности, не могли омыть самой совести от мертвых дел греха (Евр. 9: 13–14). И добрые дела мог человек делать с худыми мыслями и намерениями, как то можно видеть особенно в фарисеях. Только Христос, новая Пасха, очищает самую душу от скверны греха, истребляя грех в самых мыслях, чувствах, сокровенных желаниях сердца. Это — Пасха нова святая.
Она и таинственная, потому непостижимо, как совершается подобное очищение души от самых скверных помыслов, чувств, желаний, застарелых привычек, которые входят в душу и совершенно помимо воли человека, против его желания втесняются в душу иногда с тем большей силой, чем более человек с ними борется. Потому-то Никодиму казалось столь же невозможным рождение свыше, от Духа (Ин. 3: 3–9), духовное возрождение, совершенное освобождение души от застарелых влечений, привычек греховных, как невозможно новое рождение от утробы матери.
Если ветхозаветная Пасха была полна таинственных образов, предуказаний, каково, например, заклание агнца однолетнего, непорочного, помазание его кровью косяков и перекладин дверей, снедение агнца с опресноками и горькими травами (Исх. 12), то что сказать о таинственности новой Пасхи, Христовой? Как глубоки и таинственны самые духовные мысли, скрытыми за этими образами: о том, что человек должен был бы себя самого приносить Господу в жертву непорочную, отсекая от души страсти с первых лет жизни, когда они еще как бы однолетние, не застарели, не сделались неодолимыми, вкушая только от радостей жизни чистых, чуждых закваски зла, соединяя их с горьким былием покаяния, очистительного для души, ограждая самые входы души от греха, самые основы, на которых держится жизнь души (как бы косяки, пороги и перекладины дома души)!
Еще таинственней самый образ очищения души через Агнца, Который берет на Себя грех мира (Ин. 1: 29), дающего Себя Самого в снедь верным, омывающего совесть от греха Своей кровью. Непостижимо возрождение души, хотя оно совершается во очию всех: как шум ветра слышен, но неизвестно откуда, отчего, где он начинается или оканчивается, так можно видеть воочию множество возрожденных от Духа, но как совершилось возрождение — непостижимо!
Таинственно возрождение от Духа Христова: самую глубину таин (Евр. 6: 19) составляет очищение совести от мертвых дел кровью Агнца Христа через Того же Духа (Евр. 9: 14). И только любовь Христова, самозаклавшаяся за спасение мира, несколько приоткрывает великую тайну: любящий уподобляется любимому не только в образе жизни, в делах, но и в самих мыслях, чувствах, желаниях сердца. Души людей, всецело друг друга любящих, звучат как одинаково настроенные струны. Любовь вводит в таинственное соединение со Христом верующих в Него, как ветви с лозой, сливает всех воедино со Христом (Ин. 15: 1 и далее; 17: 21–26), силой жизни Его отсекая, уничтожая в душах всё чужеродное.
Такова наша Пасха, воистину всечестная, ибо если в Ветхом Завете пасхальный Агнец считался великой святыней, столь честною (честный (ц.-сл.) — чтимый, драгоценный, дорогой.), что люди приходили в Иерусалим за несколько дней, дабы очиститься и неоскверненными есть пасху (Ин. 11: 55; 18: 28), то сколь же всечестная наша Пасха, которая есть Христос Избавитель не от рабства египетского, внешнего, а от рабства унизительному греху, бесчестящих богоподобного человека страстей, от фараона не египетского, а мысленного, диавола, змия древнего, человекоубийцы от начала (Ин. 8: 44), от которого из людей никто не мог сам избавиться!
Это — Пасха воистину великая, Пасха только верных, им лишь доступная, непонятная для неверных, пред которыми христиане издревле и не открывали таин своей веры, памятуя наставления Господа: Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас (Мф. 7: 6). Поэтому-то, всечестная, великая Пасха — Христос — приходит заклатися и датися в снедь верным[iv] именно на литургии верных, по возглашении: Елицы оглашеннии, изыдите, и по особом возгласе: Двери, двери, премудростию вонмем! — то есть храните двери храма от входа неверных, в тайны непосвященных, двери сердца — от вхождения помышлений неверия и скверн страстей.
Ветхозаветная Пасха была знамением для Израиля, что он по избавлении от фараона и рабства египетского войдет в землю обетования. Наша Паха, по избавлении от фараона мысленного, диавола, и работы страстям, называемым духовно египетскими (Откр. 11: 8), — есть двери райския нам отверзающая, вход в самый рай, в Царство Небесное. Ибо где Христос, там уже и рай; вошедшие в теснейшее с Ним общение входят в рай сладости, в радость Господа своего (Мф. 25: 21), в утешение любви Христовой, со сладостью которых никакая сладость любви или утех земных не может сравниться. Потому-то вкусившие любви Христовой делались способными с такой легкостью отметать всякие радости мира, смешанные с грехом, оставляли всё, чтобы не отрываться ничем от сладостей любви Христовой, а мученики Христовы терпели страшные муки за Христа с радостью, потому что горечь последних растворялась в безмерной сладости любви Христовой.
Конечно, не сразу для уверовавших во Христа отверзались двери рая мысленного, а по мере того как возрастала в сердцах их любовь ко Христу, пока не становилась всецелой любовью к Нему всем сердцем, и всей душой, и всем разумением (Мф. 22: 27). До того времени происходило постепенное освящение души Христом, как то и поется в конце песни: Пасха всех освящающая верных. В знамение того, что райские двери, самое Небо сделалось отверсто через Христа, пострадавшего ради нас и воскресшего, царские врата в храмах во седмицу Пасхи оставались отверстыми. Но вот ныне они закрываются, чтобы потом отверзаться уже только по временам. Это — образ того, как душа наша неспособна к продолжительной возвышенной радости, спешит скорее к низменным радостям земли. Двери отверсты Христом, но не войдет в него ничто нечистое (Откр. 21: 27) без предварительного, постепенно совершающегося освящения: Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще (Откр. 22, 11).
Для того чтобы истее причащатися Пасхи велией и священнейшей, хвалить Пасху вечную, необходимо постоянное тщательное очищение души от ветхой закваски греха в делах, словах, тайных помышлениях и желаниях сердца, любовь ко Христу чистая, свободная от закваски страстей, столь привычной человеку, что без нее непонятна ему (как бы что-то безвкусное, пресное) и радость жизни; необходима приправляющая радости любви Христовой горечь покаяния, сокрушенных сетований о том, что любовь ко Христу всё еще не достигла чистоты, еще не истреблена в душе смертоносная закваска страстей, держа которую в недрах души, человек сам привлекает к себе смерть вечную.
С такими мыслями следовало бы нам проститься с Светлой седмицей Пасхи, их держать всегда в уме и памяти, воплощать в дела жизни, чтобы дать свободу действию в душе новой закваске любви Христовой, всё в жизни души изменяющей, претворяющей, обновляющей и дающей возможность постепенно и незаметно от радостей Пасхи, однажды в год совершаемой, переходить к радости Пасхи вечной.
1927 год