Реальные случаи армейской службы.
Место: гарнизон Воздвиженка, Уссурийский район, 23 мая 1988.
«Так, это кто тут у нас прогуливается?... Ко мне, БЕГОМ!!!» - мощный голос подполковника Ганина, напрочь порвал затишье утра, после завтрака 23 мая… Раскаты его голоса долго бродили по пустырю, эхом отражаясь на дальних постройках… ВСЕ, ВСЕ, кто слышал, без исключения замерли в ожидании продолжения. Оно, не заставило себя ждать…
Достаточно одного взгляда, который слегка задерживался на лице того или другого, вновь прибывшего солдата – подполковник Ганин запоминал его навсегда... Он был лётчиком. Зрение орлиное. Командовал штабом лётного полка. Голос Командирский, да с огромной буквы! Говорил неспешно, но, всё равно, даже его «шёпот» приводил в трепет барабанные перепонки… Солдаты его боялись, но при этом уважали.
Поговаривали, что отслужил срочную, потом училище и… И ещё, что мог в своей огромной ладони, кусок колотого сахара в пыль превратить… С солдатами обращался, как это лучше выразится – бережно, что ли…
«Да не сутулься!» - послышалась вторая часть его окрика… Чтоб он не узнал, мы придумали, немного сутулится, наклоняться, вообщем, занимать всякие позы, надеясь, что он не узнает. Ганин узнавал… Узнавал всегда... Узнал и меня. Далее, он повторил, чтоб бегом и какого здесь я прогуливаюсь, а не служу, и, прочее пам парам… Я подбежал. Козырнул. Он махнул рукой, чтоб «без этих». Глядя в глаза стал говорить, что всем непросто, и нам, и, вам. И, что вот дембель мой наступил… И аккорд надо бы отработать... И — я уеду, он останется, я сержант, он подполковник… Потом, опомнившись, спросил: «А чего тут ошиваешься?». А я, возьми, да ответь ему вопросом: «А что, товарищ подполковник, правду говорят, что если офицер слово дал, то обязан сдержать, или это брехня в нашем лётном полку?» И продолжил, что вот, ищу везде капитана Тимошенко, чтоб отработанный аккорд ему сдать. И что договорённость была, что как закончу — сразу домой, а теперь ищу его второй день… И что даже, свидетели были при этой договорённости… И, добавил (свою фантазию), что он, якобы говорил, капитан Тимошенко, что не побоится подполковника Ганина, сам документы выправит и торжественно мне вручит, как единственному сержанту в полку, отличнику ВВС… Ганин, простите, подполковник Ганин, так посмотрел на меня, что мне показалось, что пар, из раздутых его ноздрей носа пошёл… Он тихо, сквозь зубы, проговорил, показывая рукой: «Зайди в контору! Скажи, что Я, пам парам, приказал! И чтоб там, парам пам пам, если что, парарам, пусть сразу ко мне — я всё подпишу!!!… И чтоб духу твоего, здесь… пам парам!»… «Постой!… Подойди!… Удачи, тебе сержант… жаль… Спасибо... не поминай лихом… всё, давай Андрей, удачи тебе, двигай… И, чтоб к вечеру тебя тут не было!!!»…
В 16:00 я подходил к казарме уже гражданским человеком… Все документы на руках… Перед входом в казарму, с криком «ВСЁ — ДОМОЙ», скинул сапоги и босиком прошел в казарму…
В каптерке давно было то, в чём я собирался ехать «домой». По моей просьбе, мама прислала: серые брюки, синие, югославские кроссовки, велюровую футболку с длинным рукавом и серую кофту, на молнии. Моя любимая одежда, два года назад… Конечно, надо бы в форме, в парадке, но капитан Тимошенко, своим отношением, привил какую-то ненависть к ней... Да и морские патрули, как поговаривали, не отличались к сухопутным снисходительностью...
Через пару часов, помытый, побритый, причёсанный, одетый в гражданское — был готов убыть из расположения части. Сумка через плечо, сигареты, деньги те, что выдали, плюс, что прислали, плюс, что «заработал» - получалось, что весьма не мало… Взял с собой пилотку, погоны и пряжку от ремня... Пилотка с пряжкой с самого начала, а погоны — заслуженны…
До остановки идти метров триста, чуть, может, больше… Провожали все… Даже дежурный офицер и тот… Все, кто остался, после отлёта полка на очередные учения… Толпа собралась не малая… Присоединялись многие, завидев шествие… Автобус задержался на десять минут, пока с каждым попрощался… Пришлось водителю «трёшку», потом дать, с «дембельского плеча»…
За несколько дней до этого, в части, оставшиеся офицеры поговаривали, что из Владивостока не выбраться, что надо искать чуть ли не попутку, или поездом, но в тамбуре и то, денег отвалишь немерено. Билетов нет… Мне было всё равно, лишь бы уехать... И вот, я в автобусе. Еду в Уссурийск…(Ёлки, пишу, а у самого мурашки…)
Водитель подсказал, что где и как... Так и сделал... Пересел, на автостанции, на другой автобус, который направлялся во Владивосток… Было довольно прохладно, но меня согревало то, что я всё. ВСЁ! Два часа назад, я был сержант, а сейчас, будьте любезны - Андрей Александрович. Ни с чем не сравнимое ощущение…
Владик встретил не приветливо… Уже прилично стемнело и похолодало... Прошёл мимо морской патруль… Я, с чувством лёгкого пренебрежения, пристрастно оглядел его, тайком угостив «дембельской» сигаретой молодого матросика… Автовокзал — закрылся!… Успел узнать как добраться до железнодорожного… Половина одиннадцатого вечера… Вокзал привычно гудел… Табло... объявления... люди… В голове прыгала только одна мысль — как уехать!!! Перекурив и покрутив головой, направился к кассам. Думал спрошу, сколько стоит билет и на когда…
Довольно симпатичная женщина, закончив говорить по телефону, кивнула мне, в стилистике «Чего тебе алкаш». Я не растерялся и как сказал ей, вот, что успело накипеть, вот, со всем желанием уехать от сюда, почти крикнул: «Здрасти!»… А она снова, кивнула, не меняя стиль… Я продолжил: «Простите, что не вовремя, подскажите, как мне от сюда, можно побыстрее уехать в Москву?». А она мило так, в ответ: «Чего-чего? Нахлебался уже… Иди от сюда, а то милицию позову!!!»… Я шлёпнул своим военным билетом в её оградительное стекло… «Подскажите!»…
Через сорок минут меня мчал автобусик с мягкими сидениями в аэропорт. По совету дивной, железнодорожной кассирши — вдруг кто опоздает, то сможешь улететь… Всё лучше чем неделю в вагоне трястись… И, если, что там всё комфортней… Мы расстались друзьями, во всяком случае так помню…
Аэропорт… Уже не курилось… В голову лезли панические мысли, об не отъезде от сюда… Через силу закурил… Вошёл… Кассир... На на шее платок… синий с красным... Я, глядя на этот платок на шее, равнодушно-уставшим голосом спрашиваю: «А, что, простите, билеты на Москву есть?». А она, дерзко так: «Да-да, конечно… Ближайший рейс через два часа… брать будете?»… «Извините, наверно Вы меня не так поняли, МНЕ НА МОСКВУ, М-О-С-К-В-У! Билеты есть?»…
Мне казалось, что я сплю… Я приставал к соседям с вопросами… Щупал стоящее кресло впереди меня… Практически держался за него… Стюардесса проходя мимо, уже каждый раз говорила мне, кивая головой: «На Москву, на Москву», а я переспрашивал... Это были самые тяжёлые и длинные часы перелёта от-туда в Москву…
Посадка… Солнце… Домодедово… Павелецкий вокзал... Из-за любопытства, набрал домой 308-97-…. «АЛЛО...» - раздался папин голос. Надо же — дома… Решил сделать сюрприз… Заторопился… Метро — автобус — дом — десятый этаж — звонок … Тишина… Никого… Ну, да, только 09:00 утра… Куда? Конечно к Жанке, к моей девушке, которая ждала. Я знал, что она работала сутками, может повезёт?… Чего тут, полчасика пешком, не торопясь… Звоню — Тишина… Никого…
Я знал, где работает мама Жанны. Туда… Она в соседнем доме.
У неё приём посетителей… Вхожу, присаживаюсь на стул…
Смотрит… Спрашивает меня: «По какому вопросу?». «А я к Вам...». «Я говорю, по какому вопросу? А?...». «Татьяна Евгеньевна, это я Андрей...»…
… Подумать только, чуть больше двенадцати часов назад, я служил и был за девять тысяч километров…
Теперь это в прошлом.
В далёком прошлом.
Уже, в нереальном прошлом…
Почему же, только вот, тут вот, тут до сих пор щемит?...