- Ну и чудак же ты был, дедушка Анатоль, ну и чудак!
Так думал худой, как щепка, измождённый мужчина неопределенного возраста. Он стоял, с трудом опираясь на дверной косяк в сенях древнего деревенского дома и переводя хриплое, с присвистом, дыхание.
Звали мужчину Константином, друзья называли Костей. Он был неизлечимо болен и приехал, вернее, привезли его в этот полуразрушенный прадедовский дом у*ирать. Сам пожелал провести последние деньки на свободе. Зелень увидеть, воздухом подышать. Сколько там врачи отмерили? От месяца до трех.
Какое там, три месяца! Болезнь - неоперабельная опухоль мозга - прогрессировала явно быстрее. Он уже три недели здесь. Почти перестал есть, только пил воду. И слабел, слабел ... Хорошо хоть, боли не ощущал - такова особенность этой разновидности коварной болезни.
- Счастье еще, что не под себя хожу, но это ненадолго. Приедет Серега в субботу, и не застанет меня на этом свете. Боюсь, не попрощаюсь с другом! - грустно усмехнулся больной.
И вновь потекли тягучие, вязкие мысли:
- Мне теперь все - "ненадолго". Даже ты, друг, переживешь меня!
Костя снова уставился на то, что открылось ему за створкой дубового шкафа в сенях - он задел ее ненароком. То, что вынудило Костю вспомнить о чудачествах прадеда, бывшего хозяина дома, Анатолия Ивановича. Который всю жизнь преподавал в деревенской школе биологию.
В шкафу стоял скелет человека. И не какой-нибудь, искусственный, а настоящий. И Константин, в принципе, знал давно о нем, знал его историю, даже имя его знал - Фриц. Прадед нашел его в свое время в местах ожесточенных боев времен Великой Отечественной Войны. Он интересовался такими исследованиями и много где побывал. По каким- то приметам определил, что он принадлежал немецкому солдату. Собственноручно собрал и до блеска отполировал косточки Фрица, закрепив, где нужно, проволочками. Особенно подвела челюсть - ее пришлось крепить на пружинках.
Советскому учителю, воспитанному в духе атеизма, и на ум не пришло, что его поступок можно назвать емким словом: " кощунство". И долгое время тот, кто не с добром пришел в русскую землю, служил советским ребятишкам наглядным пособием на уроках анатомии.
Анатолий Иванович, дитя предвоенного времени, доработал в школе до семидесяти двух годочков, и ушел на пенсию, не вписавшись в реалии образования нулевых. Да и годочки поджимали. Фрица, видимо, списали вместе с ним, и он не смог его просто выкинуть.
- Не удивлюсь, если это ... Этот ... Был его последним другом и собеседником. Наверное, вслух с ним разговаривал! - подумал Костя. Сходил по своей нужде. И заковылял обратно, в дом. Зная, что ему предстоит - снова лежать на продавленной кровати с железными спинками и с панцирной сеткой - тоже раритет! На темном, не свежем белье - другое уже ни к чему. Ловить обрывки мыслей, воспоминаний, сожалений... Проваливаться непонятно куда - то ли в сон, то ди в беспамятство. С безразличием принимая, что обратно он может и не вынырнуть...
Ему сорок два года, всего сорок два! Это, по современным меркам - вообще почти молодость! А он уже должен готовиться в последний путь. Как несправедливо!
Вроде бы и не жил еще. Ничего, о чем мечтал, не выполнил. Хотел стать знаменитым спортсменом. Да не абы каким, а конником. Красоваться на спине огромного вороного ахалтекинца, непринужденно выделывающего все фигуры выездки ... Но не было лошадей в их городишке. Не было, от слова совсем! Все, что удалось маленькому Костику - пару раз прокатиться на спине Ефима - смирного Владимирского тяжеловоза, в деревне, у другого дедушки. Прощай, мечта ...
Хотел стать знаменитым архитектором - тем самым, по чьим проектам возводят дома во всем мире. Непревзойденным. Но всю эту короткую жизнь проработал на десятых ролях в архитектурном бюро. "Надо бы подать свой проект на конкурс... Надо бы подучить английский ... Надо бы пойти к Главному, просить к зарплате прибавки ... Всем чего - то прибавили, а его, Звягинцева Константина, забыли "... Но: " тяжело как выполнить все условия этого конкурса! Чертежи все придётся подчищать, описание надо на английском, а он ни бе, ни ме. Ну его, этот конкурс, попробую в следующий раз ... У Бога дней много. Английский учить? Ну, он не мальчик уже, это тяжело. Да и как учить? Языковую группу найти? Так это надо время тратить, подыматься, куда - то ехать ... А самому не выучить... Выяснить насчет пропавшей премии? Удобно ли? Стыдно то как - попрошайничать. Хотя вон, Серега сказал: " дурак ты, Костик. Свои деньги, заработанные, требовать стыдишься"!
Эх, вернуть бы все это! Он бы изменил себя, он бы вел себя совсем по другому! Он бы не только достойную зарплату себе выбил бы, а вообще ... Свое бюро открыл бы! Свое дело. А ведь был шанс - друг, Серега, предлагал на паях ... Как же он тогда испугался!
" Ты что, ты что, прогорим, век не расплатимся! Из десяти вновь открытых фирм через год выживает одна, ты знаешь об этом? Налогами задушат, санитарными нормами добьют"! - кричал тогда Костя. Кричал, руками махал, глаза выкатил - как чайные блюдца ...
- Как бы чего не вышло - горько усмехнулся Костя - сегодняшний. Как бы чего не вышло. Беликов. Человек в футляре. Классика. Великий Чехов. Так вот, я и жил, вернее, существовал, по этому Беликовскому принципу. А все равно вышло ... Заболел вот. И футляр мне практически готов!
Это ладно, а в личной жизни? Ни жены, ни детей. И следа его не останется на Земле.
Последнее время жил с Катериной. Бойкая такая, тридцативосьмилетняя бабенка. Приехала в город счастья искать. Устроилась продавщицей в магазинчик "Продукты". Пока не познакомилась с Костей - кантовалась у подруги. С радостью перебралась к нему, в однушку, ей, в принципе, было все равно, где и с кем жить...
Продолжение следует...