Сюжеты о бродячих комедиантах всегда притягивали живописцев. Но картина, репродукцию которой вы видите, примечательна ещё и тем, что её автор — странствующий художник. Французы так и называют его "художник-путешественник". Впрочем, соотечественники долго не воспринимали Биара всерьёз. Всему виной скандальный роман его жены Леони с Виктором Гюго, из-за чего художника высмеивали, называя рогоносцем. Биар застал супругу буквально в объятиях знаменитого романиста и драматурга в отеле Сен-Рош в Париже. Гюго удалось ускользнуть от ответственности, благодаря своему титулу, но Леони продолжала писать ему нежные письма из тюрьмы и монастыря...
Адюльтер был налицо, однако в обществе сочувствовали Леони, а муж её надолго превратился в водевильный персонаж, и воспринимался в глазах света уродливым и ревнивым мужем, обманутым и бессильным человеком, а заодно почему-то и посредственным художником. Однако сегодня мы уже можем смотреть на его творчество непредвзято.
"Мольер живописи"
Франсуа Огюст Биар (1799-1882) известен как мастер путевых зарисовок, экзотических пейзажей, масштабных батальных и торговых сцен из жизни разных стран, где ему удалось побывать. А объездил он чуть ли не весь мир, доступный в его время для путешествий, включая Северный Полюс. Подобно комедианту, который не мыслит свою жизнь без дороги, он не мог усидеть на месте, и даже отказался от почётной преподавательской должности в Императорской Академии изящных искусств ради продолжения своих странствий.
Неудивительно, что в конце концов объектом его художественного внимания стала бродячая труппа. Вадь его самого за остроумие в жанровых сценах называли "Мольером живописи". Такие картины, как "В саду", "Проповедь", "В почтовом отделении", "Триумф тенора на музыкальном утреннике", "Разделённые почести" пользовались популярностью именно благодаря мягкому юмору, который отсутствовал совершенно в масштабных полотнах на темы рабовладения морских сражений и библейских легенд.
"Странствующие актёры" тоже написаны несколько иронически, но это не злая насмешка, скорее улыбка автора. Перед нами расположилась небольшая труппа, взгляд художника застал её на репетиции перед представлением. Судя по обстановке, спектакль будут давать в богатом доме или замке какого-то аристократа -- так бывало в старинном французском театре, и такое приглашение считалось огромной удачей, так как сулило большую прибыль. Выручку делили, исходя из устных предварительных договорённостей -- никаких контрактов не существовало. Как раз плата за выступление и лежит в основе сюжета картины Биара: сколько осталось с прошлого выступления, можно ли получить аванс, кому достанется гонорар побольше?..
В центре расположилась в кресле, будто на троне, с пустой "кассой" на коленях глава труппы -- её костюм напоминает карикатурную королевскую мантию. Отметим, что во Франции, в отличие от Англии, женщинам никогда жёстко не запрещалось играть на сцене, но деятельность эта, разумеется, католической церковью не одобрялась. Перед ней склонился в почтительном поклоне #актер в зелёном сюртуке, видимо, так торопившийся попросить денег, что подошёл, держа под мышкой бутафорскую саблю. Однако шкатулка ещё пуста, и ему отказывают. Вероятно, просьба эта звучит не впервые: артистка в шляпе с перьями смотрит на него спокойно, показывая внутрь коробки с усталой обречённостью.
На первом плане, у подножия кресла -- красивая молодая актриса со скрипкой и в восточном наряде, которая слушает разговор, приглядывая одновременно за ребёнком. Не исключено, что отец мальчика тоже присутствует на картине -- комедианты жили одной семьей, и хотя церковь отказывала им в венчании, внутри каждой труппы образовывались пары, и у них рождались дети, с первых лет жизни тоже вливавшиеся в актёрское братство. Судя по костюму, ребёнок рыжеволосой скрипачки уже тоже выступает на сцене вместе со всеми...
Актёр в шутовском колпаке, выглядывающий из-за плеча просителя; мрачная фигура в короне, напоминающая статую, барабанщик, просыпающийся и отчаянно зевающий толстяк за заднем плане -- все хороши, и каждого хочется разглядывать. Но самая выразительная личность, конечно, премьер, который стоит у края сцены, гордо отвернувшись от своих товарищей, и всем своим видом показывая пренебрежение. Сколько в этой позе, в этом выражении лица оскорблённого актёрского самолюбия!.. Как театрально отставлена нога, как сложены руки на груди! Так реагируют на замечания только обидчивые, ранимые таланты...
Картина написана в золотисто-бронзовых приглушённых тонах, и этот колорит необычайно точно передаёт атмосферу закулисья. Тени, блеск музыкальных инструментов, опрокинутый зонт, напоминающий в полумраке гигантскую летучую мышь, кирпичная кладка сцены-коробки, занавес, тёмные силуэты, о которых сразу и не поймёшь -- люди это или призраки. Чтобы передать это удивительное ощущение, художник должен был очень любить #театр
... на целое тысячелетие, вплоть до начала эпохи Возрождения, актёры были приговорены к дороге без конца. Каждый день они подвергались опасностям, гонениям; вынуждены были каждый день развлекать почтеннейшую публику за кусок хлеба. Чтобы выжить в этих условиях, труппа просто обязана была быть дружной, и стоять друг за друга, несмотря на мелкие обиды и разногласия. Франсуа Огюст Биар прекрасно знал об этом, потому и написал свою картину с любовью к этим людям.