Марксизм - это даже не идеология. И ни в коем случае не религия. Марксизм лишь фактоидный фундамент большевизма, превращенного в тоталитарную секту. В этом раскладе Карл Маркс напоминает Рона Хаббарда.
Рон Хаббард. Американский писатель-фантаст. Во многих странах признан шарлатаном, мошенником и даже сатанистом. Считается создателем псевдорелигии – сайентологии и псевдонауки - дианетики. Во многих странах сайентологию считают ересью, а адептов этого учения тоталитарной сектой.
По этому поводу продолжаю публикацию антиутопического романа "Артинский ярус". Выставляю очередную главу.
Глава 18
Свердловская область, Артинский район, трасса Арти-Красноуфимск, п. Арти.
Октябрь, 202...г.
- Застольников не спеша брел по полуразрушенному асфальту, именуемому «трассой Арти-Красноуфимск», любуясь ветряными смерчиками, поднимавшими желтые березовые листья. Погода была смурной, но ветерок был не особо буйный. Впрочем, было довольно прохладно. Достал из кармана куртки электронную сигарету и бурно задымил.
На электронные сигареты он перешел лет десять назад, объявив себя сторонником здорового образа жизни. Все в своей жизни Застольников делал очень продуманно и сознательно. Считал, что излишняя эмоциональность и неоправданная порывистось - несомненный признак неграмотного быдла. Неграмотных Застольников презирал.
Он был убежденным сторонником отлаженных и обоснованных процессов. Лет двадцать назад, когда у него еще была семья, он настаивал, чтобы вечерами, за семейным ужином, обязательно велись беседы на высокую тематику – о мироздании, миропонимании, мироустройстве. Решительно пресекал случайные бытовые темы или примитивные сплетни – удел народных болтунов. Застольников думал о будущем всего мира.
С детства будучи заядлым любителем научной фантастики, он внимательно осмысливал вероятные гипотезы и возможные версии развития общественных ситуаций, описываемых в книгах как отечественных, так и зарубежных авторов. Размышлял о том, как бы он лично вжился в предполагаемое развитие событий. После службы в армии, закончив физтех УПИ, создал для себя лично вполне стройную теорию собственного саморазвития и будущей карьеры. И настойчиво воплощал ее в жизнь. Например, вернувшись после учебы на Артинский завод, отказался от предлагаемых должностей «белых воротничков», и определился мастером в цех проката кос, несказанно удивив всех знакомых. Карьера никуда не убежит, считал он, но очень важно с низов, изнутри понять процесс производства. А служебный рост – это лишь дело времени. Так оно и вышло – Застольников стал вполне успешным заместителем начальником цеха. Ненадолго – интриганы постарались.
Перестройка с гласностью и прочей демагогической атрибутикой лишь частично оправдала его теоретические расклады – процесс ушел из надежной сферы экономики в зауряднейшую болтология. Хотя именно этого и следовало ожидать от сорвавшегося со смирительной узды бестолкового и запивающегося населения, гордо именующего себя советским народом. Застольников решил не просто возглавить, но и создать новый процесс. Пусть в отдельно взятом, но обязательно подконтрольном ему производстве – на Артинском заводе. Почему именно на производстве – а потому, что именно производство в нынешних условиях максимально дисциплинирует людей, в отличие от пухлых властных структур с сумбурными и зачастую нелепыми задачами и совершенно бессмысленными, по большому счету, кабинетными кознями и разборками.
Очень своевременно Застольникову попали в руки трактаты Рона Хаббарда (*17) – гласность и будто бы рыночная экономика сделала подобного рода литературу очень доступной. Идеи этого американского фантаста (а Застольников считал его также и величайшим экономистом современности) вполне удачно сопрягались с его личными результатами осмысления сложившегося в современном мире обустройства. Очень импонировала искренняя стройная теория управления, разработанная и четко обоснованная Хаббардом.
Прежде всего, бесспорный факт, подтверждаемый передовыми образцами международных транснациональных корпораций, ставших несомненными флагманами современного экономического развития – управленцев по численности должно быть столько же, сколько и исполнителей. Потому что, считал Застольников, для процесса управления необходимы твердые знания и точное своевременное указания: куда и какую гайку в данную секунду должен вкрутить исполнитель. Времена пресловутых и незаслуженно поощряемых «мастеров-умельцев» с их хаотическими действиями давно канули в прошлое, был уверен Застольников. Пришло время труда исполнителей-роботов или просто роботов, без всяких несуразных и эмоционально неустойчивых исполнителей.
Затем, как доказывал Хаббард и в чем лично убедился Застольников, требовалась чрезвычайная корпоративная лояльность. Как управленцы, так и исполнители должны ежедневно и даже ежеминутно демонстрировать абсолютную лояльность отлаженному процессу управления. Именно этот фактор становится главным и обязательным условием стабильного процесса созидания в условиях наступательного экономического развития.
Застольников понимал, что лояльность не создается в приказном порядке, но создание крайне жесткой системы выявления и отсева нелояльных и чем-то неудовлетворенных персонажей было одной из самых необходимых задач становления схемы отлаженного производства. Любой потенциальный бунтовщик или недовольный должен был уйти. Куда уйти – это уже личный вопрос неразумного вероятного оппонента. Потому что лояльность – это фундамент защиты создаваемого управленческого процесса. Лояльность системе поддерживается морально и материально.
В том, что система организации корпоративной лояльности необходима, Застольников убедился, побывав в Японии, где и увидел подобную схему в действии. Он, конечно же, понимал, что для японцев практически генетически присуще чувство долга, которого на родных окраинах днем с огнем не сыщешь, кроме как пафосного патриотизма и идеологически навязанного гражданского долга, но был уверен, что за несколько лет усиленной работы рамки лояльности будут созданы. А впоследствии всеобщая лояльность станет нормой жизни. Потому что лояльная жизнь надежней и стабильней именно своей обыденной меркантильностью. Квадратные метры жилья и ежедневная порция вполне питательной еды - необразованному быдлу этого вполне достаточно. Быть лояльным и потреблять то, что дает место в создаваемой иерархии, - условие для гарантированного чувства счастья.
А для того, чтобы создаваемой схеме лояльности ничего не противоречило, Хаббард рекомендовал напрочь отбросить бессмысленные народные и национальные традиции – подобные условности, вернее - даже рудименты глубокого прошлого, могли создавать ненужные трения в стабильном процессе развития. Поскольку подразумевали ничем не оправданную индивидуальность. И это было понятно Застольникову – для того, чтобы ежеминутно совершать монотонные повороты гаечного ключа не нужно быть русским, татарином или мордвином. Для этого нужно быть всего лишь лояльным работником корпорации. Хаббард, конечно же, смотрел на развитие событий более глобально, предлагал уничтожить культурные и семейные особенности, вплоть до существования отдельной моногамной семьи, но на данный момент Застоьникова это мало интересовало. Он считал, что семейные узы отпадут сразу, когда начнет действовать процесс всеобщей лояльности. Лояльность заменит непредсказуемую культуру. Излишний сумбур отпадет за полной своею ненужностью. В этом Застольников был уверен.
Адептом Хаббарда Застольников себя не считал – для этого он был слишком себе на уме. Но отнюдь не отказывался от общения с теми, кто поддерживает это очень передовое экономическое направление. В особенности с лекторами – коучами, психологами и адвокатами, обслуживающих общины хаббардистов –сайентологов. В конце 90-х сайентологи весьма успешно влились во властные структуры страны, предлагаемые ими управленческие решения зачастую имели успех, поэтому представители даже очень высокой власти не чурались подобных услуг. Имелись, конечно же, определенные трения – в некоторых городах сайентологи не сошлись в интересах с другими влиятельными структурами, результатом чего случилась травля. Кое-где хаббардистов даже объявили тоталитарной сектой. Но хаббардистов это лишь сплотило и усилило – любые нападки всегда создают ореол разрушаемой справедливости, а попавшие под прессинг активисты сайентологической экономики прониклись элементами конспирации. «Кругом враги!» - вот главный стимул сплоченности. Гонения на хаббардистов привлекали новых членов, которые еще более активно изучали методики управленческих построений и внедряли их, используя занимаемые должности. Порой должности были очень ответственными. Бурлила круговая порука.
В начале ХХI века Застольников занял пост директора Артинского завода и начал активно проводить в жизнь давно уже продуманные схемы. Привлек к работе на предприятии специально обученного высокооплачиваемого психолога, который сразу же выявил не только потенциальных бунтарей и вероятных недовольных, но и людей, готовых занять освободившиеся от неугодных работников посты и доказать преданность своей системной лояльностью. Для себя лично Застольников организовал несколько очень познавательных командировок на зарубежные корпорации, работающие по методикам Хаббарда, а руководство предприятия постоянно направлял на различные тренинги и семинары, проводимые видными российскими сайентологами.
Затем старательно начал менять процесс производства и внедрять систему процессинга, при котором увеличивалось количество управленцев, занятых обеспечением этой новой схемы управления производственным циклом. Одной из первоочередных задач, конечно же, стояла радикальная замена заводской продукции. Дело в том, что Артинский завод уже почти два века занимался выпуском сельскохозяйственной косы. Застольников отлично понимал, что сейчас, когда натуральная селянская продукция повсеместно будет активно заменяться калорийными имитаторами еды, вполне дешево изготавливаемых из сои и пальмового масла, то коса уже не имеет никакого смысла как инструмент. Зачем бизнесу заниматься производством молока и мяса, если население созрело для того, чтобы употреблять в пищу вполне дешевые предметы, на молоко и мясо лишь похожие? Рискованное земледелие производителям попросту невыгодно, тем более в условиях, когда руководство страны считает продовольственную безопасность мелкой надуманной химерой. Третье Тысячелетие – это эра торжества ГМО, был уверен Застольников, а для того, чтобы потчевать немногочисленную элиту высококачественными натуральными продуктами, ручной труд и многострадальная сельскохозяйственная коса попросту не нужны и архаичны. Застольников, вообще-то, был парнем глубоко сельским, умел и дрова поколоть, и косой на покосе поработать да стожок сметать, и за коровой смог бы ухаживать, но на данный момент он уже стал убежденным управленцем. И, естественно, думал не о прелестях утреней росы на свежескошенной траве, а о прибыли. В том числе и о личной прибыли. Поэтому начал поиск инвесторов для размещения на своем предприятии любого нового ультрасовременного производства. А наработанная управленческая схема процессинга с высокой лояльностью управленцев и исполнителей должна была стать для вероятного инвестора мощным доказательством готовности предприятию к развитию любого производства. С этой своеобразной «изюминкой» Застольников и начал цикл встреч с вероятными партнерами.
Вероятных инвесторов, как ни странно, открытие современных производств ничуть не интересовало: выгоднее было задешево купить и втридорого продать все, что только можно. Интересовал их также и вариант примитивного рейдерского захвата производства с последующей его ликвидацией. Но Застольникова этот вариант не устраивал – в рейдерском захвате предприятия ему отводилась роль заурядной марионетки, что не соответствовало его мечтам и амбициям. Он должен быть только Хозяином Процесса. Слишком долго он к этому стремился. Поэтому Застольников решил быть именно хозяином: начал скупать акции предприятия и хитроумно вел подготовку к смене собственника. В этом ему помогали юристы-сайентологи.
Но, когда, казалось бы, весь набор необходимых для смены собственника действий был уже совершен и по уверению дорогостоящих хаббардистов-крючкотворов даже завершен, то собственник поступил непредсказуемо – отстранил Застольникова от должности директора. Карты смешались. Застольников с полгода пытался барахтаться в волнах юриспруденции, но адвокаты от сайентологии подкачали и не сумели отстоять его права на предприятие. От всего производственного комплекса в собственность Застольникова отошло лишь производство швейных игл, пусть уникальное, но, по случаю абсолютного всероссийского кризиса легкой промышленности, практически не востребованное. Иглы требовались лишь исправительным учреждениям, продолжавшим шить униформу.
Хаббардисткие порывы несостоявшегося Хозяина Процесса угасли от неожиданно случившегося разочарования, но амбиции… Амбиции крепли как шотландский самогон в добротной бочке. Строились планы и роились каверзы. А потом пришла Погибель. Она была настолько пронизана бессмысленным хаосом, что Застольников оторопел и впал в ступор. Внешне он был бодр и даже весел, хотя повода для энтузиазма, конечно же, не было. Но внутренне он не мог найти себе места в произошедшем. Повсюду он был лишним.
И сейчас, когда под ногами похрустывали выломанные катышки дряхлого асфальта, Застольников шел в сторону села Манчаж как сомнамбула. Потому что происходило то, что произойти не могло. Он чудом остался жив. Даже дважды – полтора месяца назад уцелел от всеобщей погибели и еще раз сегодня во время этого необъяснимого нападения со стрельбой и омерзительным живодерством. Он, человек, который почти уже стал Хозяином Процесса, который понимал систему мироздания и стройность причинно-следственных связей, человек, который создан для того, чтобы управлять. Человек, который звучит гордо. Сейчас он брел в ненужном ему направлении по расхлестанной колеей дороге.
Из-за пригорка появилась полицейская машина с сияющей и мигающей «люстрой». Застольников тормознул электронную сигарету, выпустил ароматный дым и вышел на средину дорогу, подняв правую руку.
- Куда? – спросил красномордый полицейский капитан, опустив окно с пассажирской стороны.
- В Арти, - ответил Застольников.
- Взад садись, - махнул капитан. – Отодвинь там стволы в сторону и садись.
Застольников послушно сел в «ладу» и сообщил: - Я в Манчаж ехал. Тут, неподалеку, на нас напали, стреляли, машину у меня изувечили и девчонку убили.
- Шалят сейчас на дорогах, бывает, - спокойно прокомментировал капитан. – Тут недавно наши красноуфимские блатные наехали на башкир, так те их всех перебили. Ну и ладно, нам спокойней.
- Так вот же она, машина, а вот там девушка убитая! – засуетился Застольников.
- Об этом ты в Артях у себя расскажешь, а нам сейчас недосуг – у нас колонна в тридцать автобусов, набитых людьми под завязку, да еще десяток фур с продуктами. Вам пополнение везем, или в гости, или совсем жить, как уж повезет - сказал капитан. – Город наш спешно эвакуируется, двое суток на сборы, переезжаем всем кагалом. Кто в Уфу, кто в Казань. По желанию. Сейчас народ из автобусов выгрузим, передадим под вашу ответственность, а сами обратно, семьи собирать и в дорогу готовиться. Нет больше Красноуфимска! Был город, да не стало…
- Что случилось?
- Радиация случилась. А нас песком засыпало радиоактивным. Весь город. С дозиметрами по городу ходим и народ спасаем. Как и что – никто толком сказать не может, сгорели склады на Зюрзе, бежать решили куда глаза глядят да дорога ляжет. Часть горожан уже по окрестным деревням, по району разъехалась, остальные сидят на низком старте и решают, в какие края лучше податься. Стариков со старухами да матерей-одиночек с детьми малыми в вам в Арти везем, авось без помощи и без пригляда не оставите. Вы вроде бежать никуда еще не собираетесь, - капитан как-то криво усмехнулся, аж лицо у него перекосило. – Некуда бежать, и нам тоже на самом деле бежать-то некуда. Но приходится.
Капитан закурил и уперся взглядом в дорогу. До Артей доехали через полчаса. Застольников попросил высадить его у перекрестка на улице Рабочей Молодежи.
- В отдел-то не пойдешь заявлять, кто там на тебя напал? - спросил капитан.
- Обойдусь, - ответил Застольников. – Спасибо, что подвезли!
- Да не за что! – махнул рукой капитан. – Авось доведется старикам нашим помочь, так уж расстарайся….