За последние восемь лет в нашей информационной повестке снова укоренились категории Холодной войны: сверхдержавы, диссиденты, гонка вооружений. Ключевые из них – это взаимное сдерживание и взаимное гарантированное уничтожение, то есть угроза таких разрушений для каждой из воюющих сторон, которые перевешивают любую выгоду от победы.
Сейчас «холодная» форма ведения войн считается достижением цивилизации, якобы мир развился настолько, что отказался от традиционной модели конфликта, при которой обе стороны ждало бы поражение. И здесь мы забываем о том, что Холодная война, на самом деле, была чередой «горячих» конфликтов, охвативших весь мир. Нам привычно называть их локальными, при этом реальных масштаб их часто сравним с европейскими войнами прошлого.
Например, Война за независимость Анголы длилась тринадцать лет, а гражданская война затем ещё двадцать семь. Вовлечены были десятки сторон, а жертвами стали сотни тысяч человек. И всё же это классический прокси-конфликт, когда местные жители воюют за интересы больших держав. А обыватель из Москвы или Нью-Йорка воспринимает их локальными и очень далёкими. Такие конфликты происходили по всему «третьему миру».
Главная ошибка, которую можно совершить во время «холодной» войны – это открыто вводить куда-то войска. Тогда за тобой закрепится статус агрессора, и на поле боя погибать будут не аборигены, а твои солдаты. США стали жертвой информационной кампании, когда объявили войну Северному Вьетнаму. То же произошло и с СССР после ввода войск в Афганистан. Особняком тут стоит война в Корее, которую американское общество восприняло как продолжение Второй Мировой. Но во всех случаях сверхдержавы несли материальные, человеческие и репутационные потери.
Поэтому «холодная» форма войны стала результатом не возросшего миролюбия, а исключительно холодного расчёта: это способ добиться победы ценой миллионов чужих жизней при минимальных собственных потерях.
Окончание Холодной войны, с одной стороны, развязало НАТО руки для прямой агрессии: никакой системы сдерживания не осталось. Но от «холодных» методов никто не отказался. После разгрома Саддама в Кувейте, Ирак попал под экономическую блокаду. Тактика американцев выглядела максимально благовидно: мы не продадим Саддаму и гвоздя, пока его военный потенциал не будет уничтожен. Одновременно они ввели запрет на экспорт иракской нефти за валюту, предложив взамен программу с говорящим названием «Нефть в обмен на продовольствие». Всё это привело к ухудшению качества жизни иракцев и закономерным непрямым потерям. Одновременно США поддерживали курдский сепаратизм, затянув страну в кровопролитную гражданскую войну. А когда Ирак был достаточно ослаблен, последовало военное вторжение, потому что никаких противовесов больше не было.
В дальнейшем НАТО вели прокси-войну в Ливии, а когда режим Каддафи начал побеждать оппозицию, провели открытую войсковую операцию. Вероятно, подобный сценарий ждал бы и Сирию, но верх там брала «правильная» для США сторона, и Россия решалась вмешаться.
Война на Донбассе все эти восемь лет тоже выглядела классическим прокси-конфликтом, где спонсируемые Россией ополченцы воевали против правительства Украины, спонсируемого западом. И казалось, это всех устраивает: США получают легитимный повод для экономического давления и расширения военной инфраструктуры, Россия не даёт Украине уйти в НАТО и ЕС.
А потом случился февраль, и парадигма Холодной войны рухнула. Большая европейская страна открыто ввела войска в другую большую европейскую страну. Если по форме целеполагания это можно сравнить со вводом советского контингента в Чехию и Венгрию или американскими интервенциями на Кубу и Гренаду, то масштаб происходящего сравним только с Вьетнамской или Корейской войной, если бы они происходили в Европе.
Многим стало казаться, что с этого момента мы вернулись в реалии Холодной войны. На самом деле мы жили в этих реалиях предыдущие восемь лет. Процесс, запущенный 24-го февраля, ещё подлежит глубокому анализу, и вряд ли он будет иметь много общего с привычной нам системой взаимного сдерживания и прокси-конфликтов по всему миру.
На западе это тоже осознают, но пока не могут перестроиться. Для них Украина – это новый Афганистан: он, конечно, не победит Россию в открытой войне, но может её измотать. Ведь такое уже было. Они продолжают надеяться, что через месяц или через год Россия отступит, и всё будет, как раньше. Не верят, что Россия пойдёт до конца. К сожалению, и у нас многие подвержены этому заблуждению, им хотелось бы закрыть глаза и очнуться в мире, где восстановлен статус-кво. Но, как раньше, уже не будет. Холодная война закончилась, и этому важно привыкнуть.