Из воспоминаний Себастьяна Грипенберга о путешествии государя императора Александра I в городок Каяани (Финляндия, 1819)
Незначительный город Каяна (Каяани) находится Улеоборгской губернии, в Каянском уезде, расстоянием около 160 верст от губернского города Улеоборга. В оном считается 370 жителей.
Город сей основан в 1651 году королевским шведским канцлером и тогдашним финляндским генерал-губернатором графом Браге, которому королева Христина пожаловала область Каяну, под именем баронства. Строения в нем вообще дурны, и промышленность в худом состоянии. Неоднократные разорения сего города, во время войны между Россией со Швецией, препятствовали ему возвыситься и процвесть.
Когда Император Александр, во время путешествия своего по Финляндии в 1819 году, вознамерился посетить город Каяну, нужно было принять надлежащие меры для облегчения Его Величеству, сколько возможно, сего пути, в котором проезжающие всегда встречают многие затруднения, а иногда даже и опасности.
На сей конец, его сиятельство г. начальник Главного Штаба Его Императорского Величества, генерал-адъютант князь Петр Михайлович Волконский, согласно с г. статс-секретарем финляндских дел бароном Ребиндером (Алексей Максимович), решился отправить в Каяну нарочного, поручив ему сделать на месте нужные распоряжения для споспешествования исполнению намерений Его Величества.
Сия лестная обязанность возложена была на меня. Находясь в 1813-м году при рекогносцировке Каяны, я знал все затруднения, с коими сопряжен будет проезд Его Величества, а в особенности переправа водою слишком 50 верст через большое озеро Улео, для чего в окрестностях Каяны нельзя достать других лодок, кроме тех, на коих тамошние крестьяне возят в Улеоборг смолу, и кои для переезда Его Величества были вовсе неспособны.
Объяснив сии неудобства, я долгом поставил представить, что можно было бы привести две шлюбки из Улеоборга, отстоящего во 111 верстах от означенного озера. Представление мое было одобрено, и я тотчас отправился в Улеоборг, имея инструкции его сиятельства князя Волконского и нужные предписания г. барона Ребиндера к местному начальству, к коему я, в случае надобности, мог относиться.
По приезде моем в означенный город, отнесся я к исправлявшему тогда должность гражданского губернатора, г-ну подполковнику фон Борну, который немедленно доставил в мое распоряжение две шлюбки, с 24-мя матросами.
Те и другие отправлены были из Улеоборга в Каяну сухим путем, под начальством капитана купеческого корабля г-на И. Юнелиуса. Шлюбки были привезены на роспусках, нарочно для сего сделанных. Я же отправился вперед в Каяну, для построения пристани, а потом в Хапаланкангас, где Его Величеству должно было сесть на шлюбку.
Его Величество отправился 23-го июля из Царского Села в Архангельск, а оттуда в Финляндию, в сопровождении его сиятельства князя Петра Михайловича Волконского, лейб-медика баронета Виллие и некоторых особ, составлявших свиту Его Величества.
Государь Император изволил переехать через границу Финляндии при Сальмисе, Выборгской губернии, отправился в Сердоболь, удостоил своим посещением Валаамский монастырь и проехал 13 (25) августа в город Kyoпиo, где статс-секретарь барон Ребиндер, по Высочайшему повелению, ожидал Его Величество.
15 (27) августа в 7 часов вечера, Государь Император изволил приехать на станцию Ниссиле.
Дожидаясь с г. Юнелиусом в Хапаланкангасе приезда Его Величества, который по предварительному маршруту должен был воспоследовать 14 (26) августа, получил я 15 (27) вечером повеление тотчас отправиться в Ниссиле.
Приехавши туда, явился я к князю П. М. Волконскому, который спросил меня: - Все ли готово к переезду Его Величества в Каяну?
На мой утвердительный ответ его сиятельство приказал мне немедленно возвратиться в Хапаланкангас, присовокупив к тому, что Государь Император намерен на другой день обедать там в 7 часов утра. Я доложил князю, что там нет ни одной комнаты к тому удобной, но его сиятельство отвечал, что так угодно Государю Императору, и что Его Величество желает того же самого дня возвратиться в Ниссиле.
Впрочем, его сиятельство предоставил мне распорядиться в сем случае, сообразно месту и обстоятельствам. Уехав из Ниссиле в 12-м часу ночи, я не мог приехать в Хапаланкангас ранее 3-х часов утра на другой день.
Метрдотель Его Величества г. Миллер приехал с дорожной кухней в 4 часа. Я находился в большом затруднении: во всем жилище была только одна курная изба, от дыму, совсем закоптевшая, да и та была необходима метрдотелю для кухни.
Сперва думал, было, я построить беседку, но к тому не имел времени и способов, а притом опасался дождя. Я советовался о моем затруднении с г. Миллером, и он согласился со мной, что оставалось одно средство: очистить находившуюся при жилище конюшню, которая была почти новая и из нее сделать столовую, не смотря впрочем, на неудобства во всех отношениях.
Вышина конюшни от полу до потолка состояла из 4-х шведских локтей, ширина из 8-ми, а пространство между дверью и стойлами из 3-х локтей. Свет проходил в нее сквозь одну дверь.
Очистив хорошо конюшню, убрал я внутренность оной и все стойла свежими березками, кои распространили довольно приятный запах. Из ближайшего поселения принесли стол, а вместо стульев, коих совсем не было, я велел наскоро сделать скамейку, которую покрыл красным сукном, взяв оное из шлюбки, приготовленной для Его Величества.
Между тем г. Миллер приказал развести огонь и начал приготовлять обед, среди дыму, наполнявшего всю избу.
Государь Император, сопровождаемый князем Волконским, лейб-медиком баронетом Виллие и свиты Его Величества по квартирмейстерской части прапорщиком Мартинау, изволил приехать в Хапаланкангас ровно в 7 часов утра.
(Статс-секретарь барон Ребиндер поехал, по высочайшему повелению, прямо из Ниссиле в Улеоборг).
Когда Государь Император сошел с дорожных своих дрожек, князь Волконский представил меня Его Величеству, и Государь, подошедши ко мне, дозволил мне тогда же представить себе и г. Юнелиуса.
Поговорив с ним по-английски, Его Величество обратился к матросам и поклонился весьма благосклонно как им, так и собравшемуся там народу. У ворот, чрез которые Его Величеству надлежало проходить на двор, стоял крестьянин Генрик Тервонен, находившийся к 1809-м году депутатом на сейме в городе Борго и имевший медаль, пожалованную ему по сему случаю.
Государь Император тотчас заметил сего крестьянина, остановился, поклонился ему и подозвал меня к себе для объяснения на финском языке.
Государь Император изволил сказать: - Знаете ли, Грипенберг, что этот человек мой старый знакомый? Мы виделись на сейме в Борго в 1809-м году. Потом Его Величество, потрепав крестьянина по плечу, сказал мне: - Скажите ему, что мне очень приятно возобновить с ним знакомство.
Крестьянин, удивленный и тронутый снисхождением Его Величества, выразил просто, но чистосердечно, радость, которой преисполнила его милость Государя, удостоившего своим посещением жителей столь удаленного края.
Его Величество также изволил приказать мне спросить у крестьянина, женат ли он, сколько имеет детей и счастлив ли в своем земледельческом состоянии. На сии вопросы крестьянин отвечал подробно и удовлетворительно, после чего Государь Император взял его за руку и простился с ним.
Оставив крестьянина, Его Величество изволил подойти к избушке и спросил, где находится его метрдотель Миллер? После ответа моего, что г. Миллер в избушке приготовляет обед, Государь изволил подойти к самой избушке, но не мог в нее войти по причин выходившего оттуда сильного дыма.
Не имя возможности видеть г. Миллера сквозь дым, Его Величество узнал его по голосу, поздоровался с ним и потом спросил шуточным тоном: - Где ж моя столовая? На что г. Миллер отвечал: - Ваше Величество, для перемены в конюшне!
Сия мысль показалась Государю очень забавной, и Его Величество сказал: - Все равно, лишь бы нам было что покушать. Потом Государь изволил осматривать столовую, которую действительно нашел очень забавной.
Когда Государь Император хотел садиться за стол, князь Волконский сказал мне, что Его Величеству благоугодно и меня пригласить к столу. В три четверти 8-го часа подали обед.
Государь Император сел на правом конце стола, подле Его Величества князь Волконский, потом я, баронет Виллие и прапорщик Мартинау. Во время обеда, продолжавшегося около 20 минут, Его Величество был очень весел.
Между прочим, помню следующее.
На проезде Государя Императора через Карелию, Его Величество получил в подарок небольшую стеклянную баночку брусничного желе. Его Величество, сперва покушав немного сам сего варенья, попотчевал оным князя Волконского, а потом изволил поставить баночку предо мной и со свойственным ему благосклонным и снисходительным видом сказал мне: - Грипенберг, вы должны сего отведать, это очень вкусно; но не берите много, потому что я хочу, сколько можно долее его поберечь; мне подарила это пасторша в Тохмаярве.
Государь Император изволил также отозваться, что он тот край до Иденсальма находил столь приятным, что можно назвать его Северной Италией; но что оттуда далее было довольно пусто.
Его Величество равномерно расспрашивал о ближайших окрестностях, о городе Каяне и его жителях. Cie подало мне случай доложить Государю Императору, что для Его Величества приготовлена в Каяне квартира у пастора г. Аппельгрена.
В это самое время г. Миллер подал к десерту два ананаса; но Государь Император с приятнейшей улыбкой заметил, что обедать в 7 часов утра в окрестностях Каины, в конюшне, и притом иметь в десерте ананасы, была бы слишком большая противоположность; почему Его Величество изволил приказать князю Волконскому спрятать сии редкие плоды, ибо Его Величеству угодно было взять их с собою в Каяну и подарить хозяйке своей, госпоже Аппельгрен.
Государь Император сел на шлюбку в половине 9-го часа и изволил приказать сесть тут же: князю Волконскому, баронету Виллие, прапорщику Мартинау, мне, камердинеру своему Т. Федорову и казачьему хорунжему Овчарову.
Проехавши по речке Вуолийоки 5 верст на веслах, мы достигли ее устья и вошли в озеро Улео. Капитан Юнелиус доложил Государю Императору, что шлюбка была слишком нагружена для плавания против сильного ветра, которого он опасался.
Его Величество изволил приказать прапорщику Мартинау, камердинеру Федорову и хорунжему Овчарову пересесть на маленькую шлюбку. Как мы имели попутный ветер, то в устье реки, откуда мы пустились полными парусами, нельзя было приметить действия сильной бури; но чем далее пускались мы в озеро, тем сильнее становились волны, и опасность очевиднее.
Не смотря на всевозможное искусство, которое оказал в сем важном случае капитан Юнелиус, никак нельзя было воспрепятствовать воде наливаться в шлюбку. Буря была сильнейшая, и волны подымались часто около шлюбки так высоко, что мы ничего не могли видеть кроме неба и пены.
Два матроса беспрерывно заняты были отливанием воды, которой сильное волнение ежеминутно наполняло шлюбку и от которой Государь Император и все мы совершенно промокли. В продолжение сего опасного плавания на лице Государя Императора изображалось спокойствие и важность.
Его Величество спросил у капитана по-английски: - Не опасно ли? На что сей отвечал, что нет никакой опасности. Однако ж капитан вдруг пришел в большое затруднение, когда сильным шквалом сломало ручку у руля.
Мы непременно погибли бы от сего приключения, если бы г. Юнелиус не приготовился к тому заблаговременно, запасшись другой ручкой, которую он, с обыкновенным своим присутствием духа, успел надеть на место сломанной.
Наконец, по двухчасовом плавании, вошли мы в тихую воду, при пасторском поместье палтамского кирхшпиля, где начинается пролив, ведущий в Каяну.
В 12 часов подошли мы к пристани, нарочно для сего устроенной при водопаде Эмме, на северной стороне речки Койвукоски. Вступление Государя Императора на берег представляло самое разительное зрелище. Вдали видны были развалины древнего замка Каянеборга, возвышавшиеся над величественным водопадом, коего шум увеличивал впечатление, произведенное красотами местоположения и торжественности случая.
Высоты, окружающие пристань, покрыты были множеством народа, стёкшегося из окрестных деревень, чтобы насладиться лицезрением возлюбленного своего Монарха. На самой пристани, с одной стороны стояли граждане города со своим бургомистром, г-ном Фландером, а с другой местное духовенство, предводимое пробстом Эймелеусом, пастором палтамским.
В ту самую минуту, когда Государь Император вступил на пристань, верные подданные встретили Его Величество громкими восклицаниями. Бургомистр приветствовав Государя Императора краткою речью на шведском языке, которую я переводил на французский язык, и на которую Его Величество отвечал весьма благосклонно.
Потом, обратясь ко всем окружающим, Государь произнес с чувством:
«Я не мог представить вам убедительнейшие доказательства моей любви и благоволения к вам и вашим соотечественникам, как решившись пренебречь опасности, противополагаемые стихиями, чтобы провести между вами несколько минут!»
За сим пробст Эймелеус произнес на немецком языке речь, на которую Его Величество изволил отвечать на том же языке, в самых благосклонных выражениях. Потом представлено было Его Величеству духовенство, после чего Государь Император изволил отправиться в город, милостиво поклонившись собравшемуся на высотах народу, который отвечал на приветствие возлюбленного Монарха новыми продолжительными восклицаниями.
До города, расположенного на левом берегу речки Койвукоски, Его Величеству надобно было проходить чрез вышеупомянутый остров, на котором находятся развалины замка. На сей случай из разбросанных камней сих развалин устроена была лестница, вдоль правой стены, над которой сделано было возвышенное место в виде параллелепипеда.
Лестница и параллелепипед обнесены были железными перилами. Все cie устроено было для того, чтобы Государь Император без затруднения мог подняться на высоту развалин, с которых видна была часть города и открывались живописные виды окрестностей. Достигнув развалин, Его Величество увидел лестницу и изволил по ней подняться с князем Волконским на самую вышину параллелепипеда.
Полюбовавшись несколько минут видами, Его Величество отправился в городскую церковь, которую осматривал с благочестивым вниманием; потом, пройдя некоторую часть улиц города, зашел в дом городского магистрата, где изволил перебирать листы находившихся там законных книг; после чего Его Величество отправился в пасторский дом, где приготовлена была для него квартира.
Государь Император, отобедав уже в Хапаланкангасе, изволил отказаться от обеда, приготовленного для него в пасторском доме; а вместо того позволил подать себе чай. Во время пребывания Государя Императора в означенном доме, Его Величество сам изволил вручить хозяйке своей, госпоже Аппельгрен, два вышеупомянутые ананаса и сверх того пожаловал ей бриллиантовый фермуар.
Сильная буря, подвергшая нас опасности, во время переправы чрез озеро, возбудила в князе Волконском сомнение на счет безопасности возвратного пути, и его сиятельство изволил советоваться со мной, нельзя ли из Каяны возвратиться сухим путем.
Я доложил его сиятельству, что cie возможно, но сопряжено со многими затруднениями; поелику большую часть дороги надобно будет идти пешком, чрез болота, а другую ехать верхом по песчаным и каменистым буграм.
Местные обыватели, у коих спрашивали мнения о сем, все единогласно полагали, что буря к вечеру утихнет; но как Его Величество спешил отъездом и не хотел подвергаться долгой остановке, то и решился возвратиться из Каяны сухим путем, не смотря на то, что не было настоящей дороги и что надобно было проезжать чрез места почти необитаемые.
Вследствие сей высочайшей воли, тотчас начали приготовляться к отъезду. Главнейшая забота состояла в том, чтобы как можно скорее достать надлежащее число лошадей; но затруднение наше было весьма велико, и мы немало удивились, когда узнали, что во всем городе нашли одно только седло, да и то самой старой формы и столь ветхое, что набивка во многих местах выказывалась сквозь разорванную кожу.
Заржавевшие стремена висели на двух худых веревочках. За всем тем, принуждены были взять cie худое седло для Государя Императора; на лошадей же, назначенных для князя Волконского и прочих особ свиты Его Величества, привязали, вместо седел, обыкновенный подушки, а вместо стремян - простые веревки.
Его Величество, простившись со своими хозяевами, с бургомистром, духовенством, капитаном Юнелиусом (Государь Император изволил пожаловать капитану Юнелиусу перстень, богато украшенный бриллиантами; матросы получили значительное денежное награждение) и собравшимся народом, изволил сесть на лошадь и отправиться в путь в 2 часа по полудни.
Путешествие началось и продолжалось в следующем порядке: впереди шел Эрик Мээтэ, гражданин города, избранный проводником, после его ехал прапорщик Мартинау; за ним князь Волконский; потом Государь Император; за Его Величеством баронет Виллие; потом камердинер Федоров и хорунжий Овчаров; наконец багаж на двух лошадях, за которыми следовали 8 человек крестьян.
Вся дорога, которую надобно было проезжать, состояла из небольших тропинок, проложенных чрез дикие и каменистые места, пересекаемые большими пространствами тинистых болот. Для переправы чрез означенные болота, жители сего края кладут одно возле другого два бревна сверху немного стесанные.
Сии узенькие мостики часто простираются на несколько верст, и как нередко случается, что лошади, не привыкшие ходить по таковым мостам, оступаются и падают в болото, откуда с большим затруднением должно их вытаскивать, то все принуждены были переходить опасные места пешком, держа лошадей за повода.
Судя по собранным мною сведениям о качестве и пространстве непроходимой дороги, которую Государь изволил проехать, можно наверное положить, что Его Величество, на возвратном пути из Каяны, прошел пешком без малого 50 верст и проехал верхом около 21 версты.
В 6 часов вечера Его Величество прибыл в поселение Кивимеки-Гаммельгорд, расстоянием от Каяны в 12 верстах. Государь Император изволил весьма благосклонно кланяться поселянам, у всех встречавшихся ему пожимал руки и спросил чего-нибудь напиться.
Отдохнув несколько минут, продолжал путь еще 5 верст, до поселения Ронгала, где назначен был ночлег и куда Его Величество приехал в 8 часов.
Как отправленный незадолго пред тем в cie поселение передовой предуведомил жителей оного о приезде Государя Императора, то они имели время приготовить для Его Величества небольшую комнату. Здесь, как почти и во всех местах, где Государь Император останавливался, Его Величество сам имел попечение, чтобы проводники и лошади были накормлены.
Мужчины, женщины и дети стеклись сюда из ближайших поселений, чтобы иметь счастье видеть Государя Императора. Во время ужина, коего главное блюдо состояло из отварного картофеля, дети приближались к самым дверям комнаты, занимаемой Государем Императором, и Его Величество изволил сам раздать им хлеба с маслом.
Около 10 часов Его Величество лег почивать в сей же самой комнате; князь Волконский и прочие особы свиты Его Величества легли в крестьянской избушке на свежем сене, которое жители, за несколько дней пред тем, сложили для сушения.
В 3 часа поутру на другой день 17 (29), Его Величество и вся свита были уже в движении. Все, кроме Его Величества, немного позавтракали черного хлеба, масла и молока и в половине 4-го часа отправились в путь.
Около 6-ти часов Его Величество приехал к жилищу старого депутата Генрика Тервонена. Передовой, приехавший туда незадолго перед Государем Императором, не успел еще собрать жителей селения, которое Его Величество удостоил своим посещением; однако хозяйка скоро пришла, отворила комнату, расположенную на дворе и, оказав низкими поклонами всю радость своего сердца, просила августейшего гостя удостоить ее своим посещением.
Предложив тотчас черного хлеба, масла, и молока, пошла она с камердинером Государя Императора в огород набрать картофелю. Пока занимались изготовлением обеда и приводили других лошадей, Его Величество, для утоления первого голода, изволил скушать ломтик черного хлеба с маслом, взяв оные на деревянную тарелку.
Потом разогрели телячье жаркое, которое госпожа Аппельгрен упросила камердинера взять с собою из Каяны, сварили картофель и подали простокваши, масла и хлеба. Вот блюда, составлявшие обед, коим "майнуайский король" (прозвание Генрика своими соседями) угощал великого Российского императора!
Хозяйка считала себя весьма счастливой, видя снисхождение Государя Императора, а особливо большое удовольствие, с которым ее августейший гость принял сей умеренный обед.
Около 8 часов Государь Император начал опять свое трудное путешествие и проехал 22 версты без отдохновения, до поместья Суотарила, принадлежащего к деревне Вуотолакс, куда Его Величество изволил прибыть в 2 часа пополудни.
По дороге, ведущей к означенному поместью, протекает небольшая речка, от 20 до 25 сажен шириною, для переезда чрез которую не имели времени сделать нужных приготовлений. Случайно нашлась на берегу маленькая рыбачья лодка, которой чрезвычайно обрадовались.
Государь Император и князь Волконский сели в лодку с проводником Эриком Мээтэ. Его Величество взялся править, князь действовать веслами, и наш добрый Мээтэ остался на середине лодки, безмолвный от удивленья!
Как берега речки были низки и болотисты, то Его Величество и князь Волконский, при выходе из лодки, замочили и загрязнили ноги. Чтобы не имели сего неудобства и прочие, коим надобно было переезжать на той же лодке, Государь Император, приметив не в дальнем расстоянии сухие древесные ветви, изволил сам их собирать и с помощью князя Волконского носить к тому месту берега, где приставала лодка и из сих ветвей Его Величество сделал род пристани.
Лошади прошли вплавь, и некоторые из них так глубоко увязли в тине, что с большим трудом едва могли их оттуда вытащить. При сем случае Государь Император сам поймал свою лошадь и вытер ее пучком сена, которое изволил взять из близ стоявшей копны.
Отдохнувши с час в последнем поселении, проехали еще 17 верст до станции Пиппола в деревне Саресмеки, куда Его Величество прибыл в 7 часов вечера. От сей станции, чрез которую Государь Император накануне проехал в Каяну, оставалось еще до станции Ниссиле 15 верст.
Его Величество, вероятно уставши ехать верхом, хотел было проехать сию станцию в экипаже, но во всей деревне нашли только несколько худых двухколесных тележек, из коих принуждены были взять одну, привязали поперек ее доску и сверх оной солому.
Его Величество, щедро наградив проводника своего, простился с ним, пожав ему руку, потом сел один в тележку, взял сам вожжи и таким образом отправился в 7 с половиной часов. Проехав небольшое пространство, Его Величество приказал Овчарову сесть в тележке подле себя и править оною.
В продолжение всего столь трудного путешествия, Его Величество был чрезвычайно весел и любезен. Когда, проводник отлучался, Его Величество сам изволил вести свою лошадь чрез болота, по бревнам.
Во время проезда чрез лес, в котором росла брусника, Эрик Мээтэ, шедший почти всегда перед лошадью Государя Императора, сбирал оную и подавал августейшему своему Государю, который принимал ее с удовольствием и утолял оной свою жажду.
При отъезде Его Величества из Каяны, я получил приказание, как скоро утихнет погода, возвратиться в Хапаланкангас, дабы проводить оставшиеся там экипажи в Ниссиле. Я ночевал в Каяне, уехал оттуда на другой день 17 (29) в 8 часов утра и прибыл благополучно в Хапаланкангас в 4 часа после обеда.
Когда я рассказал оставшемуся там лейб-кучеру Его Величества, Илье Ивановичу Байкову, что Государь Император возвращается сухим путем чрез места почти необитаемые, сей верный служитель изумился и до тех пор не мог успокоиться, пока не увидел обожаемого своего Государя.
Поспешили заложить лошадей и отправиться в Ниссиле, куда мы приехали в 6 с четвертью часов. Вагенмейстер Его Величества, полковник Соломка и прочие особы свиты, которые оставались в Ниссиле, не менее изумились, узнавши, что Государь Император решился возвратиться по столь опасной дороге.
Как я в 1813 году прошел по тем самым необитаемым местам, чрез кои теперь Государь Император изволил проехать и все окрестности были мне известны, то я предвидел, что Его Величество едва мог в другом месте выехать на большую дорогу, как при Саресмеки; но я не осмелился остановиться там с экипажами, поелику мне именно приказано было проводить их в Ниссиле, куда Его Величество хотел проехать прямо чрез дикие и пустынные места.
Однако тотчас по приезде моем в Ниссиле я поручил исправнику Эльвингу ехать навстречу Его Величества с курьерской кабриолеткой. Государь Император выехал на большую дорогу точно там, где я полагал, т. е. при Саресмеки, и Эльвинг встретил Его Величество на 3-й версте от означенной деревни.
Государь Император тотчас изволил пересесть в кабриолетку и прибыл благополучно в Ниссиле в 10-м часу вечера. Приехав на станцию, Его Величество с чрезвычайной легкостью выскочил из кабриолетки и спросил меня, когда я приехал. Я отвечал, что уже около 3-х часов тому назад и что я, переночевав в Каяне, уехал оттуда поутру, на другой день после отъезда Его Величества и приехал в Ниссиле без всякой опасности.
На что Его Величество веселым и шуточным тоном сказал: Я очень рад; но я напротив сделал большой круг, правда немного затруднительный, но не без приятностей, и я конечно никогда не забуду забавного своего путешествия в Каяну (сведения, касающиеся до возвращения Государя Императора из Каяны в Ниссиле, сообщены мне г. Мартинау, камердинером Федоровым и проводником Мээтэ).
Его Величество, переночевав в Ниссиле, изволил на другой день 18 (30) августа продолжать свое путешествие в Улеоборг и другие части Финляндии.
Всеразрушающее время не изгладит в сем благодарном народе воспоминаний о благодеяниях сего человеколюбивого Монарха. Протекут века, и благословенный, незабвенный Александр будет жить в сердце каждого прямодушного гражданина Финляндии.
#александр первый #librapress