По легенде, рассказанной известным блогером Громобоем Худояровым, эта скульптура посвящена княгине Шерматовой (Шереметевой) – Юнусходжаевой – Гагариной, прабабушке поэтессы Инессы Вульфовны (прошу извинить, фамилии не знаю).
Так вот, ее прабабушку, княжну и балерину Инессу Абрамовну Шереметеву в далеком 1830-м году выкрали некие бандиты прямо из Оренбурга, куда она приехала лечиться от чахотки (в те времена так называли туберкулез). Похитители продали ее в гарем Юнусходжи, у которого она стала любимой женой. Далее – вообще детективная история – Инесса (уже Шерматова) умирает при родах, оставив девочку, нареченную также Инессой.
Хан приказал придворному скульптору создать бронзовую фигуру своей жены, которую поставили перед ханским дворцом. Не буду пересказывать всю легенду, но суть в том, что у последующих наследниц так же рождались девочки, и одна из них – та самая поэтесса и поставила памятник, посвященный своей прабабушке. Она до сего дня стоит около дома, доступна для обозрения и фотографирования. Самому особняку, по моим прикидкам никак не менее сотни лет, но выглядит он достаточно прилично – фото тому подтверждение…
За компанию с Семёном Ивановичем мы расскажем о еще одном небольшом домике, который своими размерами напоминал дворец, имел часы – куранты, ежечасно отбивавшие время, и двух львов позолоченных, лежавших на крыльце, справа и слева по обеим сторонам входной двери. Сей предприимчивый купчина был не только, пожалуй, самым богатым, после Н.И. Иванова, но и вошел в историю как человек, в связи с деятельностью которого в Германии прекратились…демографические «взрывы»… Это был некогда германско-подданный…берлинец Генрих Вильгельмович Дюршмидт, годы жизни коего пришлись на 1849-й – 1911-й…
Берлинский коммерсант, проживавший в нашем городе на уже названной улице Лахтинской (совр. Махатмы Ганди) в собственном доме, напоминавшем дворец, был одним из самых видных представителей промышленников Туркестанского края. И бизнес его поначалу был весьма необычным. Сделал он свое состояние на том, что обычно выбрасывалось. В конце XIX-го, начале XX-го века струны для различных музыкальных инструментов зачастую делались из обычных бараньих кишок.
Именно этим продуктом и заинтересовался заезжий коммерсант. Прибыв в Ташкент в 1883-м году, он начал свой бизнес с весьма скромных размеров - первоначальный капитал был всего пять тысяч рублей. Г.В. Дюршмидт начал свое дело в Бешагачской части города, скупая обыкновенные бараньи и говяжьи кишки. Поначалу объемы закупок были небольшие. Но постепенно размеры закупаемого товара возрастали, и Генрих Вильгельмович строит целый завод для окончательной обработки своего товара.
Основная часть товара поставлялась в Европу в так называемом «мокро - соленом» виде. Остальное расходилось на пространствах от Нижнего Новгорода до глухих уголков Западной Сибири. Велась торговля и с Западный Китаем – с округом Кульджа. Не забывались и торговые точки самого Ташкента. Сюда поставлялись кондитерские и рафинадно - сахарные изделия, сопутствующие чаепитию, и многое другое.
Шкуры, которыми также интересовался заводчик, закупались производителями юфти, каракулевых шуб, на производство лайки, теннисных ракеток, и даже не так давно появившихся воздухоплавательных судов. Скорее всего, это были воздушные шары, и первые дирижабли. Помнил промышленник и о рекламе своей продукции, принимая участие практически во всех Туркестанских выставках, будучи не только участником данных событий, но и одним из их устроителей.
Здесь выставлялся практически весь ассортимент производимой продукции. Это и каракуль, кишки бараньи и говяжьи, предназначенные как для выделки колбас, так и для музыкальных струн и даже хирургических ниток. Кстати сказать, именитым промышленником были предприняты попытки изготавливать скрипичные струны здесь, в Ташкенте. Эта попытка была довольно удачной, несмотря на отсутствие профессиональных мастеров по выделке струн.
Вернемся немного назад - проходит три года, всего-то, и Генрих Вильгельмович, вместе с братом Фридрихом участвует в Туркестанской выставке, правда, пока еще в качестве простого участника. По своим собственным эскизам, естественно, наняв мастеров, братья возводят свой, особенный павильон, таким образом, выделившись из вроде бы общего ряда предпринимателей. Тем более, что их вид деятельности сам по себе был необычным – подобные отходы в те давние времена попросту выбрасывались.
Н.М.Маев, составивший интереснейший каталог упомянутой выставки, сообщает нам, что покупка сего бросового товара производилась по цене всего-то семьдесят – восемьдесят рублей за тысячу. Естественно, после обработки сей незамысловатый вроде бы товар уходил за границу по цене в сто тридцать рублей за ту же тысячу. Эта самая ташкентская продукция «доезжала» даже до самых известных в те времена музыкальных центров, как Нюремберг (так у Н.М.Маева), Парижа, и Кремоны, где производились одни из самых лучших скрипок в Европе.
Сам же процесс изготовления струн показывался всем желающим прямо в выставочном павильоне – продукция нарезалась пластами, а затем превращалась в довольно тонкую тесьму. Затем несколько тесемок скручивали вместе, из которых в дальнейшем и получались струны той или иной толщины, подходившие не только скрипкам, но и гитарам. Тем более, что в таком городе, как Ташкент, найти исполнителя музыки с гитарой проблемой никак не являлось. Там же, в том же павильоне, демонстрировалась выделка бичевок (так у Н.М.Маева) различной толщины «для различных машин» - скорее всего, это были приводные ремни, например, для швейных машин, работавших от ножного привода.
Там же, на выставке, стало известно, что братья Дюршмидты поддались всеобщей хлопковой лихорадке, купив и засеяв хлопком значительное, по словам Н.М.Маева, количество десятин земли за пределами города. Правда, в каталоге не сообщается, насколько была успешной у братьев попытка освоения нового для них вида промышленности. Здесь же братья демонстрировали выделанные каракулевые шкуры, шерсть, очищенную машинным способом, и даже довольно редкую в то время продукцию – мясокостную, мясную, и кровяную муку. Интересовались предприниматели и семенами люцерны, видимо, уже зная, куда можно будет пустить полученную из нее продукцию.
С 1894-го года одна из фирм Генриха Вильгельмовича начинает заниматься торговлей и лекарственными растениями, (они заготавливались в разных местах Туркестанского края), и семенами кормовых трав – вся эта продукция направлялась на реализацию в страны, как Старого, так и Нового Света – география торговой деятельности ташкентского купца была достаточно обширной. В связи с разрастанием бизнеса и географии закупок Г.В. Дюршмидт расширяет сеть своих предприятий.
Его торгово-закупочные конторы находились в Ферганской долине, и в Бухарском эмирате, в Семиречье (часть территорий современных Киргизии и Казахстана), и отдельная – в Семипалатинске. Был в его распоряжении и кишечный завод, расположенный в…страшно подумать – Астрахани. В трех же городах находились и его собственные дома – офисы – в Ташкенте, Верном, это современный Бишкек, и в Нижнем Новгороде, где на его доме установлена памятная табличка. Став за достаточно небольшое время богатым человеком, Генрих Вильгельмович становится и известным меценатом.
Он выделяет немалые суммы на строительство кирх и церквей, мечетей и, как ни странно сейчас об этом рассказывать, на строительство социально – культурных объектов, предназначенных для рабочих и служащих принадлежавших купцу заводов и фабрик. Как отдельный пример, скажу, что на строительство «домовой» церкви при ташкентском исправительном доме (тюрьме, что находилась на месте бывшей швейной фабрики «Юлдуз»), купец выделил довольно приличную по тем временам сумму – триста рублей.
Всего компании «Братья Дюршмидты» принадлежало около двадцати заводов и фабрик в Туркестанском крае и Семиречье. Генрих Вильгельмович был удостоен достаточно редким в то время званием – коммерции советника, стал почетным гражданином Ташкента, а после смерти купца 1-й гильдии Н.И.Иванова (1836-1906 гг.) это звание перешло к Дюршмидту…
Я специально ездил на эту улочку, так как «вот так вот запросто» найти фотографии улицы в Сети невозможно. Ходил и смотрел по сторонам – может быть, хоть что-то подскажет мне, где, в каких домах жили герои моего рассказа? Увы, подсказок не было. Было удивление встречных прохожих – зачем я фотографирую старые дома? Тем более, что многие из них почти не сохранили своего первоначального вида. Но все равно – есть там что-то такое, мистическое, что прямо-таки шепчет: - Остановись и послушай, прохожий! Здесь жили хорошие люди! Они любили жизнь, были счастливы, радовались жизни! Радуйся и ты!
P.S. Почти в самом начале второй части статьи я говорил, что Генрих Вильгельмович оказал влияние и на такую науку, как демография. А вот как именно он это сделал – предлагаю читателю разобраться самому, поработав во всемирной паутине. Подскажу – поиски нужно вести, исследуя торговые интересы нашего героя относительно Германии начала прошлого века, и ее вооруженных сил. (Разгадка - в одном из видов производимой продукции).
