Я прекрасно знала, на что шла: собралась замуж за разведенного мужчину, у которого есть двое детей. И он их безумно любит. Естественно, понимала: раз решила остаться с Антоном, предстоит не просто подружиться с его детьми, но и искренне полюбить их. Но я пока не осознавала, какая душевная работа меня ждет, просто готовилась впустить в свое сердце доселе неведомое мне чувство — любовь к детям, которых я еще не видела.
В отличие от других мужчин, тоже бывших женатиков, которые встречались в моей жизни, Антон мог часами рассказывать о своей малышне. И я уже заочно начинала проникаться теплыми чувствами к незнакомым пока тринадцатилетней Ксюше и шестилетнему Богданчику. Может, такие метаморфозы в моей душе были бы невозможны, будь я более молода и легкомысленна. Но мне недавно стукнуло тридцать лет, и я действительно по уши влюбилась в этого мужчину. — Знаешь, а мне нравится Антон, — говорила мама. — Это замечательно, когда разведенный мужчина так при вязан к своим детям, несмотря на то что он с ними не живет. Может, действительно, он — твоя судьба?
Я тоже очень надеялась на это.
Когда мои родители развелись, мне было всего три года, и с тех пор род ной отец не проявлял ко мне никакого интереса. Это было болью всей моей жизни. Может, на фоне этой хронической и застарелой детской обиды я особенно трепетно воспринимала все подробные рассказы Антона о своих детях.
...В то воскресное утро я проснулась в прекрасном настроении. Вечером мы с любимым собрались в гости к моей лучшей подруге Аське, которой я все уши прожужжала о моем избраннике, но она до сих пор ни разу его не видела. Я уже продумала свой туалет, макияж — все эти важные для любой женщины мелочи. Когда варила кофе, предчувствуя наслаждение, с которым сейчас буду его смаковать, зазвонил телефон. Это был мой любимый Антон.
— Малышка, ты только не расстраивайся. Я не смогу сегодня пойти с тобой в гости. Мне нужно вечером подскочить к своим: они затеяли ремонт в детской, и Ксюшка попросила помочь поклеить обои — знает, что лучше меня это никто не сделает... У теперешнего мужа моей бывшей жены, этого Романа, руки не из того места выросли. Мне, конечно, неприятно там бывать, но Ксюшенька так просила...
— Да, конечно, любовь моя, — сказала я упавшим голосом. — Поезжай.
Ну а чего я ждала? Давно нужно было привыкнуть, что все выходные Антон посвящает детям. А они, похоже, ревнуют его ко мне и всегда находят уважительную причину, чтобы их отец встретился лишний раз не со мной, а с ними. По крайней мере — дочка. Все-таки мальчик, я считаю, еще мал, чтобы плести подобные интриги.
Я положила трубку и опустилась на стул.
Мне вспомнилась главная тема наших частых разговоров с Антоном.
— Солнышко мое, Аннушка, об одном тебя прошу: не ревнуй меня к детям. Я тебя очень, очень люблю. Но моя любовь к ним — это нечто незыблемое. Ты, наверное, будешь меня лучше понимать, когда сама станешь матерью. Любовь к женщине и любовь к детям, согласись, — совершенно разные чувства. У нас ведь с тобой будут общие ребятишки: тоже мальчик и девочка...
Да, я надеялась на это. Не то чтобы ревновала милого к детям — просто мне хотелось, чтобы Антон принадлежал мне безраздельно. И вот теперь, сидя на кухне, я вдруг впервые вслух произнесла незнакомое, неприятное слово «мачеха». Да, это слово теперь имеет ко мне самое прямое отношение. С этим нужно смириться. Если я не хочу потерять любимого человека, то я должна стать хорошей мачехой. Я должна стать другом для его детей. А для начала мне не мешало бы с ними познакомиться.
Через пару дней я, как обычно, приехала к Антону раньше, чем он вернулся с работы, чтоб успеть приготовить ужин. Он пришел в каком-то особенно приподнятом настроении. И как только мы сели за стол, любимый, сделав глубокий вздох, решительно произнес:
— Анюта, девочка моя! Мне нужно кое-что тебе сказать. То есть предложить. Это надо было сделать уже давно. Знаешь, я окончательно определился. Я, как это говорится... Предлагаю тебе руку и сердце. Стань моей женой... Ты не против? Я тебя очень люблю!
У меня радостно забилось сердце. Этих слов я ждала давно. Выдержав для приличия паузу, я бросилась ему на шею. — Конечно, Антоша, любовь моя, конечно, я согласна стать твоей женой! — Тогда... знаешь, что я предлагаю? Переезжай ко мне прямо завтра. Идет? Мне каждый раз так грустно, когда ты уходишь. В доме сразу становится пусто.
Да, даже в этом мы с ним были очень похожи. Всякий раз, когда Антон провожал меня домой, мы, как юнцы, долго целовались в подъезде. Казалось бы, взрослые люди... Я смутно пред полагала, что он все же проверял свои чувства и беспокоился, что его новая женитьба плохо отразится на душевном здоровье его детей. Но только по чему он до сих пор не познакомил нас? Он словно угадал мои мысли.
— У меня для тебя маленький сюрприз. Закрой глаза, — с улыбкой произнес он. Когда я выполнила просьбу, он чем-то слегка пошуршал и произнес: — Вот так. А теперь открывай.
Передо мной в бархатной коробочке лежало колечко. Оно было не слишком изящным, тем не менее я растроганно расцеловала своего, теперь уже официального жениха. Вот оно счастье!
— Анютка, — продолжил Антон. — Послушай меня внимательно. Для меня это очень важно. Это колечко для тебя мы выбирали вместе с моей Ксюшкой. Ну вот, когда мы определились с тобой, хочу познакомить свою невесту с детьми. Это теперь не обходимо. Я, честно говоря, волнуюсь. Для ребят стало большим стрессом, когда их мать привела в дом своего нового мужа. Они с ним до сих пор не ладят. Я не хочу, чтобы подобное произошло и с тобой. Детишки жалуются на Романа. Этот гад по пустякам придирается к Ксюшке, смеет повышать голос и на Богданчика. Но что я-то могу поделать?
— Солнышко мое, — сказала я искренне, — обещаю тебе, что сделаю все возможное, чтобы подружиться с твоими детьми. Не хочу употреблять слово «мачеха». Постараюсь быть им просто хорошим другом. И не буду ревновать.
Так началась моя новая жизнь.
Навсегда запомню первую встречу с детьми Антона. Это была пятница. Любимый сказал, что вечером после работы он привезет ребят, и они останутся у нас на выходные. Я расстаралась: к их приходу испекла свой фирменный яблочный пирог, потушила мясо с овощами в горшочках. Накрыла по-праздничному стол и стала не терпеливо ждать, то и дело выглядывая в окно.
И вот он — звонок в дверь!
— Ну, наконец-то! — воскликнула я, открывая и стараясь быть непринужденной. — Я вас уже заждалась... Раз девайтесь, сейчас ужинать будем.
Хмурая нескладная девочка-подросток и симпатичный мальчуган, очень похожий на Антона, внимательно рас сматривали меня. Девочка произнесла: — А мы не голодные. Папа накормил нас пиццей и пирожными. Пойдем, Богдашка в нашу комнату.
Она взяла брата за руку и повела его в спальню. Я растерянно смотрела им вслед. «В нашу комнату»?
— Не расстраивайся, малышка, — Антон обнял меня. — Я знал, что на дорогах пробки, и быстро мы не доедем, а дети были очень голодны. И я накормил их.
— Ты мог хотя бы позвонить мне, предупредить, — обиделась-таки я. Но он так нежно меня поцеловал, так крепко прижал к себе... Ссориться, конечно, не хотелось, и начинать общение с детьми с пустых обид — тоже. В конце концов, могла заранее предположить, что дети не примут новую жену отца с распростертыми объятия ми. У Ксюши переходный возраст: естественно, она ревнует. Тем более с отчимом отношения не ахти. Девочку надо пожалеть...
Увы, это было только начало. Впереди меня ждала сплошная нервотрепка. Когда дети гостили у нас, Антон кардинально менялся и меня практически не замечал. Всего себя посвящал им. — Прости меня, милая, — оправдывался он. — За неделю мы успеваем так соскучиться друг по другу! Они хотят выговориться, подробно рас сказать, что у них в жизни произошло за это время. Ну глупо же ревновать меня к детям, правда? Понимаю, тебе неприятно, что они не обращают на тебя внимания и не хотят общаться. Просто еще к тебе не привыкли. Это пройдет, вот увидишь!
Я терпела. А что оставалось делать! Потом стала замечать, что Ксюша тай ком пользуется моей косметикой, расчесывается моей щеткой. Эта беспардонность меня безумно раздражала. И вот я решила поговорить с глазу на глаз с нахальной девчонкой.
— Ксюша, брать чужие вещи без спроса нехорошо. Тем более, это негигиенично — расчесываться не своей рас ческой. Я уже несколько раз замечала на своей щетке твои волосы.
— Я ничего твоего не брала, ясно? На верное, это волосы папиной бывшей любовницы. Спроси у него: может, в твое отсутствие она и сейчас у него дома бывает? И вообще, кто ты здесь такая, чтобы командовать!
Это была уже не дерзость. Это было хамство. Я пожаловалась Антону. Он пообещал поговорить с дочерью, но так этого и не сделал — боялся испортить с ней отношения. Мне пришлось в тот раз лишь молча проглотить обиду.
Однажды я предложила детям погулять вместе в парке. И надо было такому случиться: заигравшись, Богданчик упал и разбил колено. Видели бы вы, какое было выражение лица Ксюши, когда я вела ревущего мальчугана к нашему подъезду. Оно было злорадно-удовлетворенным. А дома девочка закрылась у себя в комнате и стала кому-то звонить. Я не сомневалась, что она звонила своей матери и жаловалась на меня. Разбитое колено было замазано зеленкой. Я переодела и успокоила Богдашу.
Вечером, когда мой жених вернулся с работы, уже успела забыть об этом инциденте. Антон, к моему великому облегчению, отвез детей домой к их матери. Через пару часов, когда мы за ужином мирно беседовали, раздался телефонный звонок. Трубку взял Антон.
— Какое происшествие? — недоуменно говорил он. — Впервые слышу. Катя, да не кричи ты так! Толком объясни.
С телефоном в руках любимый выбежал из кухни, а я осталась одна за сто лом, на котором остывал наш ужин. Он вернулся с каменным выражением лица. Мне даже страшно стало.
— Почему ты не рассказала о том, что случилось в парке? — зло спросил он. — Вот и доверь тебе ребенка!
— Ничего особенного не произошло. Богданчик упал. Я обработала ссадину зеленкой. Знаешь, все дети па дают...
Но тут он устроил мне допрос с пристрастием. Где я была, когда Богданчик упал? Почему не повела его в травмпункт? Почему не рассказала обо всем сразу, когда он вернулся с работы? Вот тут-то мое терпение и лопнуло.
— Да в конце концов, может, ты думаешь, что я намеренно толкнула твоего сына? Что ты ко мне прицепился? Мне надоело играть роль доброй феи, ясно тебе? Все, довольно! Антон остолбенел. Он никогда раньше не видел меня в таком бешенстве. — Ладно-ладно, не кипятись. Я про сто хотел узнать, как это произошло, — примирительно сказал он.
— Ты что, не видишь, что твоя дочь делает все, чтобы рассорить нас? Как она относится ко мне? Как к досадному недоразумению. А тобой она просто манипулирует. Богданчик еще не умеет козни строить, но, думаю, сестра скоро научит его этому. А ты... ты не мужик, а марионетка, которой управляют двое невоспитанных, из балованных детей.
Я собрала вещи и вернулась жить к маме. На уговоры Антона вернуться к нем не поддавалась...
Однажды он позвонил и поверг меня в шок новостью: Роман приставал к его дочери. И хотя муж бывшей жены все отрицал и клялся, что ничего та кого не было, Антон все равно набил ему морду.
— Вы должны заявить на него в милицию, — возмутилась я. — Вот ужас! — Да, я так и сделаю, — подавленно произнес он. Можешь себе представить состояние Катерины. С ней истерика. Ей, бедняге, опять предстоит развод.
А на следующий день вечером он приехал ко мне. На нем лица не было.
— Что опять случилось? — осторожно спросила я. — Ходили в милицию?
— Не ходили. Когда Ксюха узнала, что мы собираемся подавать заявление в милицию, она испугалась и призналась, что все выдумала. Просто хотела, чтобы мать бросила Романа. Мне пришлось перед ним извиниться. Ума не приложу, что нам делать.
На какое-то мгновение я потеряла дар речи. Вот дрянная девчонка!
— Она и нас с тобой точно так же раз лучила, — произнесла я. — Ну что ж, дорогой, теперь тебе, надеюсь, ясно, что твоя дочь — мастер манипуляций. Юная бессовестная интриганка.
— Знаешь, после случившегося меня мучает совесть. Побил человека. Рас стался с тобой... И все из-за родной дочки, которую так слепо любил. Мы просто невероятно избаловали ее.
— А мне Ксюшу, честно говоря, даже жаль, — заметила я. — Ведь дети, особенно в грудном возрасте, очень болезненно переносят развод родителей. Она таким образом бунтовала. Но всему есть мера, согласись. Девочка в данном случае перегнула палку. Знаешь, ее надо бы сводить к детскому психологу.
— Наверное, ты права, — грустно сказал Антон и жалобно добавил: — Анюта, а теперь ты ко мне вернешься? Мой дом опустел без тебя...
Конечно, я вернулась. После вмешательства специалиста Ксюша сильно изменилась и перестала интриговать. Мы даже с ней подружились. Верю, что теперь у нас все будет хорошо...