(эпизод из жизни тюремного врача)
Начальник оповестил, что в начале следующей недели предстоит визит в больницу многочисленной комиссии из управления. Приедут проверять все службы: оперативную, хозяйственную, режимную, и в первую очередь, конечно, медицинскую. Надежда Харитоновна, она же Матильда, просила всех отнестись к этому событию серьёзно потому, что если начальник медицинской службы всем известен, то руководитель комиссии человек новый, недавно получивший повышение и, как водится, будет всем доказывать, что по праву получил эту должность. Всем было ясно, что недостатки будут выковыриваться и высасываться из пальца. Ничего хорошего.
Несколько дней неутомимая сестра хозяйка по прозвищу Дося и ответственная Нина Сергеевна гоняли санитаров, которые проводили генеральную уборку в отделении. Мыли, скребли, даже мясистые листья цветка «декабрист», стоящего на лестничной площадке, тщательно вытирали каждый день. Доктора тоже не сидели сложа руки, подтянули записи в историях болезни, нарисовали крестики в листах назначений, оформили совместные осмотры тяжёлых больных и обходы начальника отделения.
В день, когда комиссия должна была появиться в «терапии», в прогулочный дворик отправили молодого выздоравливающего больного, который должен был просигнализировать о приближении комиссии к терапевтическому корпусу. Ради такого события Татьяна надела новый медицинский халат, руководствуясь просьбой Матильды произвести хорошее впечатление на комиссию. Халат был с перламутровыми пуговками, с множеством карманчиков и воротником апаш. Чтобы совсем уж стать неотразимой, к своему наряду женщина добавила жемчужные серьги и такие же бусики.
Татьяна в своём кабинете писала эпикриз, когда парень с душераздирающим воплем «Шухер!», ворвался с улицы. Всё вокруг пришло в движение. Татьяна Владимировна быстро взглянула на себя в зеркало и выбежала из кабинета. В коридоре перед входной дверью, которую заблаговременно распахнули, выстроились врачи «терапии». Впереди стоял низкорослый Владимир Карпович. Вместо каравая, который должен был прилагаться к его широкой улыбке, он прижимал к груди тонометр. Позади него встали высокие Татьяна Владимировна и Наталья Николаевна обе с папками для историй болезни. В третьем ряду невропатолог Ушаков и красавица–дерматолог Ольга. Нина Сергеевна отдавала последние распоряжения санитарам, а Дося, которая «страсть как боялась всяких начальников», спряталась в своей каморке. Медицинские сёстры оставались на своих постах сосредоточенные и строгие.
Первой в отделении появилась Матильда с ярким макияжем и замысловатой причёской на рыжих волосах. Она была без халата, в офицерской форме, в которой приходила на работу очень редко.
- Молодцы, как перед решающим сражением «свиньёй» выстроились, - хмыкнула главный врач, осмотрев боевые порядки докторов.
- В любом ты, душенька, наряде хороша, - тихо восхитился Матильдой Ушаков. Ольга ревниво посмотрела на невропатолога, и демонстративно от него отвернулась.
За главным врачом шёл начальник медицинской службы управления. Это был маленького роста подполковник с кудрявой головой, грустными еврейскими глазами и еврейской фамилией. Недавно ему исполнилось пятьдесят лет, но все его называли Сашей. По специальности он был организатором здравоохранения и всегда работал на соответствующих должностях. В лечебной работе он ничего не смыслил и с большим уважением относился к клиницистам. В любых конфликтах он всегда отстаивал позиции медицинского персонала, чем заслужил уважение и даже любовь всех медиков управления.
- Здравия желаю! – бодро поприветствовал Саша докторов. Владимир Карпович протянул начальнику руку для рукопожатия, а женщины нестройно ответили на приветствие.
- И вам не хворать, - брякнул доктор Ушаков. Он недавно стал работать в режимном учреждении и всё происходящее было для него экзотикой и поводом рассказывать байки своим приятелям в гараже. Ольга дёрнула невропатолога за рукав.
Следующим в коридоре появился глава комиссии - полковник. Мундир был ему явно маловат, и казалось, что застёгнутый на все пуговицы, он стесняет дыхание хозяина. Лицо полковника было багровым.
- Гипертоник, - сочувственно пробормотала Татьяна.
- Надо бы давление ему измерить, - тихо вторила ей Наталья Николаевна.
- Нажрался вчера, - со знанием дела предположил Ушаков.
Полковника из столицы чуть ли «не под локоток» вёл начальник больницы Валерий Игнатьевич. Цвет его лица контрастировал с лицом столичного гостя. Валерий Игнатьевич был спортсменом и не имел вредных привычек. Сегодня, впрочем, как и всегда, он был в прекрасной физической форме, со здоровым румянцем, жизнерадостный и свежий как старшеклассник.
За полковником как горох посыпались другие члены комиссии в разных чинах. Их всех сопровождали офицеры больницы соответствующих служб. Оперативник Слава Симонов повёл представителя опер службы управления в кабинет для консультаций, куда сразу же был вызван старший санитар, пожарники полезли на чердак, режимная служба отправилась осматривать подвальное помещение. Полковник скользнул взглядом по докторской «свинье», несколько затормозив взгляд на Ольге и, не ответив на приветствие, вслед за Матильдой направился на второй этаж.
При появлении комиссии все больные вставали. В палате, где находилось шесть кроватей, полковник чуть не задохнулся от возмущения, а увидев второй ярус над двумя койками, пришёл в бешенство. Вращая глазами и грозно глядя на окружающих, он прокричал, обращаясь к Надежде Харитоновне:
- На следующей неделе к вам прибудет комиссия по правам человека. Они везде с рулеткой ходят, измеряют камеры и ваши палаты будут измерять. На каждого осуждённого положено по 4 метра, а у вас что творится! Четыре метра! – тряс он кулаком.
- Товарищ полковник, - бесстрашно выступила вперёд Татьяна Владимировна, - несколько больных из этой палаты выписаны, ожидают этапа и сегодня вечером уедут, - вдохновенно врала она. – Второй ярус коек будет снят…
Надежда Харитоновна и Саша благодарно посмотрели на Татьяну.
- В тесноте да не в обиде, гражданин начальник, - послышалось со всех сторон от больных, но полковника эти доводы не устроили. Он мрачнел на глазах.
В каждой палате на вопрос комиссии есть ли какие-либо жалобы на лечение, больные наперебой хвалили медиков. Надежда Харитоновна и Саша довольно улыбались и с гордостью смотрели на полковника, а Валерий Игнатьевич всё больше бледнел.
- Устроили богадельню, понимаешь… - зловеще повторял полковник, выходя из очередной палаты.
Когда все палаты были осмотрены, Валерий Игнатьевич остановил в коридоре Татьяну Владимировну и волнуясь, чтобы не сказать этой интеллигентной женщине что-нибудь матом, прошипел:
- Ещё раз такое повторится - всех уволю! - Валерий Игнатьевич запнулся, подбирая приличное слово, - всех уволю к чёртовой матери, - нашёл он подходящее выражение и заторопился догонять полковника.
В коридоре первого этажа на стене висел красочный санбюллетень, когда–то занявший первое место на конкурсе наглядной агитации в больнице. Ярко-зелёными буквами написано «Санитарный бюллетень». Ниже обозначено, что изготовлен этот шедевр в терапевтическом отделении, а ответственной за выпуск является медсестра Л. М. Рыбина. Чуть ниже большими красными готическими буквами написано: «От чего умер Скрябин?» Имелась в виду, конечно, судьба русского композитора. В середине текста, отвечающего на этот вопрос, изображена голова зэка в полосатой шапочке и огромным прыщом на лице. Полковник остановился около санбюллетеня и спросил поникшего Валерия Игнатьевича:
— Это кто такой Скрябин?
- Вор в законе один, умер от заражения крови, - не задумываясь выпалил начальник. - Прыщ на лице выдавил и – каюк! – блистал он эрудицией.
- У вас умер? – Уточнил полковник.
- Никак нет, в зоне, - пояснял начальник.
- Не досидел срок, сволочь! – резюмировал полковник и решительно направился к выходу.
Наталья Николаевна, бежала за офицерами, чтобы пригласить проверяющего в свой кабинет, и измерить ему давление. Она тоже остановилась около санбюллетеня, который «старшая» всегда вывешивала перед комиссиями. Разговор начальников она слышала, но так и не поняла говорили они серьёзно или всё-таки это была шутка.
Вся комиссия во главе с Валерием Игнатьевичем и столичным полковником помчалась на другие объекты. Матильда, пошептавшись с Сашей отправилась в штаб, а начальник мед. отдела пожелал ознакомиться с квартальным отчётом и медицинской документацией терапевтического отделения. Татьяна пригласила его в свой кабинет, где Саша смог бы спокойно выполнить свою работу.
Из своего укрытия озираясь по сторонам вышла Дося с блюдом румяных пирожков.
- Сгинули? – спросила она, кивнув на входную дверь.
- Саша ещё здесь, - улыбнулась Татьяна.
- Ой, Саша ваш и на мужчину-то не похож, маленький да худой как парнишечка, – рассуждала сестра-хозяйка, направляясь вслед за Татьяной в бытовку. – Наверное, как вы всё кофей пьёт, - продолжала она с осуждением. - Я вот щас чайку ему с шиповником заварю, там ведь одни витамины, одни витамины… Сергеевна пирогов велела для комиссии испечь…- ворковала Дося.
В бытовке уже пили чай медсёстры во главе с Ниной Сергеевной и бродил вечно голодный Ушаков. Увидев Досю с пирогами, невропатолог схватил с блюда пирожок за что получил затрещину от сестры хозяйки.
— Вот ирод, - сказала она, погрозив мужчине. - Это же для комиссии, для Саши…
«Старшая» была не в духе. Все предыдущие комиссии, а их было несчётное количество, покидали отделение в хорошем настроении и были всем довольны, а сегодня произошло что-то из рук вон выходящее. С чем это связано, она не находила ответа, и попросила Татьяну Владимировну всё выяснить у Александра Яковлевича. Этот же вопрос интересовал и других сотрудников отделения. Когда все, кроме докторов, разошлись по рабочим местам, в бытовку забежал майор Слава Симонов и, с тревогой взглянув на озадаченную Татьяну, спросил:
- Ну как, отбились?
- Не знаю, что и сказать. Сейчас Александр Яковлевич придёт, наверное, всё объяснит.
- А бусы помогли? - засмеялся Слава.
- Не очень… – вяло отозвалась Татьяна Владимировна. - Славик, - ласково обратилась к оперативнику Татьяна, - ну ей Богу не до тебя…
- А вырядилась-то, и пуговицы перламутровые…, - не отставал майор.
- Ревнуешь? – встрял Ушаков. - Не страдай. Она даже в бусах никому не нужна!
- Ну, ты, ценитель женщин, - обиделась за подругу Наталья Николаевна, - заткнись! - и кинула в невролога яблоком, которое он на удивление ловко поймал.
Майор направился на выход, но подошёл к Ушакову и сказал ему шёпотом, глядя на Татьяну:
- Просто этот кус не для твоих уст! Понял?
- Нервные вы тут все, товарищ майор, неадекватные – растерялся Ушаков и захрустел яблоком.
Красавица Ольга накрывала на стол и, когда на нём по законам гостеприимства появилась красивая скатерть, «парадные» чайные чашки, вазочки с вареньем, и конфетами, блюдо с пирогами, Татьяна пригласила на чаепитие Сашу.
- Александр Яковлевич! Чем мы не угодили новому начальнику? —спросила Татьяна Владимировна.
- Начальник новый, и времена новые..., - задумчиво сказал Саша. - Этот полковник на прежней работе не был таким …
- Он чином от ума избавлен, - опять брякнул Ушаков, и, посмотрев на удивлённую Наталью Николаевну, поспешно добавил. — Это не я, это -Пушкин в «Евгении Онегине» так сказал.
- Пушкин прав, должности меняют людей, - философски рассуждал Александр Яковлевич. – Но проблема не только в этом. Новые времена наступают. Дали больше прав осуждённым, и одновременно закручивают гайки. Скоро везде будут решётки, осмотреть больного вы сможете только в присутствии прапорщика, передвижение по больнице только в сопровождении офицера и т. д. Кроме того, замучают комиссии по правам человека, которые ориентируются на западные стандарты…, - Саша обречённо махнул рукой. - Сейчас мы называемся исправительно-трудовые учреждения (ИТУ), - продолжал он, - а станем учреждениями исполняющие наказания (УИС). Только я сам не понимаю, зачем это делают, - сказал Саша и посмотрел на Татьяну печальными глазами. - Наверное, будут требовать и другого отношения к больным, более жёсткого, я думаю. Перестройка будет во всех сферах, - предположил Саша.
- Как же так, - возмутился Владимир Карпович, - восемь больных в палате, это нарушение прав человека. Кислорода им мало. А заболевшему отказать в госпитализации потому, что мест не хватает, – это не нарушение его прав? Прежде чем с рулетками ездить по колониям, постройте новые корпуса, увеличьте коечный фонд, или преступность уменьшайте, - распалялся доктор. – А то нашёл виноватых, второй ярус ему не нравится! Ни одной жалобы от больных на обходе не было и это тоже плохо? – возмущался он.
В комнате повисло молчание.
- Коллеги, чтобы не говорили нам наши начальники, - вдруг очень серьёзно сказал Александр Яковлевич, – и, чтобы они не требовали, мы с вами должны действовать в интересах больных. Мы с вами давали клятву Гиппократа! Не дай Бог стать клятвопреступниками, - пафосно закончил он.
- Аминь, - басом пропел Владимир Карпович.
Все засмеялись, а невролог, схватив в охапку Татьяну и Наталью Николаевну, обратился к Саше:
- Я в разных местах работал, но таких добрых и бескорыстных работяг, не видел нигде. Своим приятелям…
- Тем, которые в гараже? - съязвила, Наталья.
- Не перебивай старших, - одёрнул её Ушаков, - всем говорю: хочешь хорошо лечиться - садись в тюрьму!
- Аллилуйя! – пропел Владимир Карпович.
-Чудаки, - засмеялся Саша.
© Елена Шилова
2022 год, апрель
#литература #искусство #общество #медицина #рассказы