продолжение
Друзья, мои, извините, я вам обещал чередовать стихи прозу, и, конечно, многие ждут сейчас репортаж со Всемирного слета дураков против России, но, пардонне муа, чуть попозже. Даже один, который прочитал первую часть этой поэмки, для меня дорог. Поэтому сейчас - вторая часть, а репортаж я выложу вечерком. Остановились вчера мы на том, что закончен первый урок ....
Закончен первый наш урок.
Вот промежуточный итог -
Сначала ты сходил в народ,
Гордиться можешь ты собой,
Теперь в компании любой
Ты сможешь больше не стесняться,
Частушку с матюгами сбацать
И неприличный анекдот.
Мамаши, правда, развопятся,
Зато девчонки поразятся.
(Заметь, что рифма чем глагольней,
Тем стих становится прикольней!)
И, наконец, найдешь жену,
А может быть, и не одну -
У всех поэтов штук по пять,
Поэты падки до любви,
Такой позыв у них в крови -
На первой встречной ожениться
Держать в ежовых рукавицах
и как перчатки их менять.
Потом слегка остепениться
И в мемурах поминать,
Какой он был великий бабник,
Картежник, пьяница, похабник,
Повеса, бузотер, развратник,
Гуляка, весельчак, проказник.
Да ладно. Бог ему судья.
Хотя... Что бог? Сужу ведь я .
Потом в деревне ты укрылся,
И в одиночестве томился,
Чуть от тоски не застрелился,
Но просветлел , потом упился,
За бабами поволочился,
Ты дрался насмерть в ресторане,
Потом женился ты по пьяни
На первой встречной падшей тетке,
Потом раз десять проводил
Пятнадцать суток в околотке,
Уже пошел ты по этапу,
Но, конвоиру дав на лапу,
Счастливо избежал тюрьмы
И снова стали вместе мы.
Тебя я должен был просить
Слегка умерить свою прыть.
Потом ты целый год молился,
Лишь ночью выходя из склепа,
Из лужи пил, ел плесень с хлеба
И, наконец, угомонился.
Таким он был, твой личный вуз
Литературный институт,
Ох, как тяжел поэта труд,
Но это только первый курс.
Теперь — на практику скорей!
Держи покрепче свой хорей,
Как стихотворный Пер Ноэль
Через пургу, через метель
Гони, Гони своих оленей
Туда, в Элладу, на Парнас,
Вези мешок стихотворений,
Плоды нелегких размышлений
И вдохновенных просветлений,
Скорее радуй ими нас,
Скорей дари стихи народу -
Уже заждался их народ,
Поэму, эпиграмму, оду,
Он — если даром — всё возьмет!
Но дай сперва - мне насладиться,
Я все-таки учитель твой,
Мне надо точно убедиться,
Что все в порядке с головой.
А то ты так победокурил,
Что просто страшно за твой мозг,
Такие ужасы, в натуре,
Не описал бы даже Босх.
Потом ты год поклоны бил,
Стучал ты так башкою об пол,
Что сам себя чуть не убил,
Сам Склифосовкий, жив бы был,
И тот едва б тебя заштопал.
Не удивлюсь, коль у студента
Мозги серьезно набекрень,
Давай проверю все моментом,
Боюсь, не полная ли хрень
…... … ...
Мда. Ну и почерк, друг сердешный,
Сказать по правде — ад кромешный,
Писала курица, похоже,
И пьяная при том, (ты — тоже)
Ты, друг мой, зря опохмелился,
Когда стихи писать садился.
«Аз паки иже хурувимы...»
Какой чудесный оборот!
Ты не такой уж обормот!
Слова весомы, грубы, зримы,
Смотрю - не зря ходил в народ!
Как много образных сравнений!
А сколько метких выражений,
Которыми богата Русь -
«Ужо, куды, пошто, чавой,
Евоный, давеча, тудой»
Я щас от смеха обоссусь
Еще пойдешь в народ - мне свистни,
И я с тобой пойду-пройдусь,
Поколобродим по Отчизне,
«... Чупырка, тезево, шифан,
Шашара, воспище, елбан...»
Да! Русский наш могуч, велик,
Как ни один другой язык!
«...Щерлопа, сбрындивать, торель,
Шалыга, мякитишки, твель...»
Ну просто музыка души!
Вот так же дальше и пиши!
«...Чакалка, сбрындивать, шуфель,
Шпынь, сямба, ховря, скрыжапель!..»
Да гениально! Но замечу,
Что надо все-таки полегче.
Читателю тогда приятней,
Когда слова чуть попонятней -
На будущее ты учти.
Ну-с... Мы закончили! Почти.
Я вижу проблески таланта!
Смешно про баб и мужиков,
Которых поп лупил кадилом
За то, что те читали Канта.
И все же стоило найти
Получше рифму, чем «мудило».
И ты меня, мой друг, прости,
Но многовато матюков.
Хотя...с другой-то стороны...
Они ведь — испокон веков...
И — типа память старины...
Давай вычеркивать не будем,
А то мы так всю Русь забудем.
Но этот стих про дом публичный
Какой-то... неаутентичный,
Про драку и пожар в борделе,
Уж слишком натуралистичный
И мрачноват для Пер Ноэля.
Для барда и для менестреля.
Мораль так вовсе неприлична,
Ну что такое - «Бога ради,
Не нанимайтесь, девки, в б…»?!
Пусть было так, тебе я верю,
Тем более, что я там был
И, кстати. — там трусы забыл.
Вы их потом не находили?
Да мало ль где с тобой мы были!
Но этот стих твой я похерю,
Пока тебя не посадили.
Опять. Как прошлых десять раз.
И я с тобой не угодил.
Пиши-ка лучше не про нас.
(И, кстати, зря ты уточнил,
Что мы все морды там побили.
Пока не гений ты и, значит,
Будь хоть немного поскромней,
Пусть по тебе тюрьма и плачет,
Но ты хотя б не плачь по ней)
…
Прочел про жизнь твою поэму,
Осилил все пятьсот страниц
Историй, анекдотов,лиц.
Ну что сказать - раскрыл ты тему.
И не одну, а девяносто.
Да ты же наш Уитмен просто!
Но слишком много бранных слов.
Да что там — просто матюгов.
И слог довольно разухабист,
Порой теряешь просто нить.
Тебе бы надо применить
Гекзаметр, дактиль иль анапест.
Вот только ямба от хорея
Ты, брат, не можешь отличать.
Давай-ка эту ахинею
Не будем отдавать в печать.
Ты положи ее на полку,
На антресоли, на чердак
И позабудь на много лет...
Ты станешь признанный поэт,
Научишься писать не так,
Как в этой стихокатастрофе,
А с чувством, с расстановкой, с толком,
И я дождусь такого дня,
Когда ты вспомнишь про меня
И пригласишь на чашку кофе
И на бутылочку бордо,
А лучше бы - на целый ящик.
И было бы совсем блестяще -
На самогонки на ведро.
Тогда достанешь с антресолей
Давно минувших лет труды,
Над ними похохочем вволю,
Над грудой жуткой ерунды.
Но пусть донельзя стих корявый,
Пусть через пень-колоду он,
Зато овеян мощной славой
Тех молодеческих времён.
Мы вспомним подвиги былые,
Пирушки, женщин, кабаки.
Какие были удалые
Поэты, муз баловники.
Гуляки .. ходоки
Литературные салоны,
Дуэли, просто мордобой.
Стихов нашкрябать можно тонны,
Как мы проказили с тобой.
Как кудри дев с тобой ласкали
Руками полными перстней.
Как пели нашими устами
Орфей, Вакх, Эрос, Гименей.
Как женщины рукоплескали,
Чтоб нас сильней очаровать,
Цветы и деньги нам таскали,
И сами падали в кровать.
Какими были рысаками!
В стакан уроним по слезе...
Ах, как мы весело скакали
По поэтической стезе!
Мужские скаредные слезы
Стекают по седым усам,
Где наши розы и мимозы,
Чьим покоряются устам?
И вот уже сидим-рыдаем
И просто воем от тоски,
Но слёзы всё равно роняем
Все так же скупо, по-мужски!
- Ну все. Проявим силу воли.
Чего-то я устал рыдать.
Неси стихи на антресоли
И позабудь о них опять.
- Ну напоследок еще разик
слезу уроним мы с тобой?!
- Да нароняли уже тазик!
Сиди, роняй, а я — домой.
- Давай еще поплачем малость,
Учитель, ну хоть до утра!
Бордо бутылочка осталась
И самогонки полведра.
- Ну ладно, черт с тобой, поплачем,
Ты молодец что их заначил.
Вообще — мы порыдали знатно,
Тепло и на душе приятно.
Я так ревел еще ребенком,
Конечно, не под самогонку,
А под компот из сухофруктов.
И сам-то он совсем противный,
А гуща — просто ну-ты фу-ты!
Еще он весь компилятивный,
Бесперспективный негативный,
Неаддитивный, деструктивный,
Фиктивный, малоэффективный,
Спекулятивный,дефективный
И просто очень неспортивный.
Какой придумал его гад?!
Конечно же, весь детский сад,
Завидя мерзость проклятущу,
Давай немедленно орать.
А воспиталки эту гущу
Нас заствляли доедать.
Кто не доел — в углу стоять!
Кто все доел — те на горшок,
У тех и тех — культурный шок.
Там вопль стоял — как в той Гоморре!
Я выл дискантом в этом хоре.
Да и сейчас бросает в пот,
Когда я вспомню тот компот.
А про морковные котлеты
Другие пишут пусть поэты,
А мне чевой-то неохота,
С меня хватило и компота.
Под самогонку плакать круче
И сердцу как-то веселей -
Есенин правильно подметил,
И вспоминается все лучше,
И сам становишься смелей.
Ну все. Заканчивать пора.
Мы проревели до утра.
Давай уж допивать скорее,
Соседи начали стучать
Кастрюлями по батарее.
Рыдать и плакать — это можно,
Но было все ж неосторожно
Частушки матерны орать.
Стакан последний уж допит.
Конец. Прощай мой друг пиит!