Юрка немой. Видимо— не с детства. Что-то произошло в гораздо более позднем возрасте. Он грамотен, и если кто-то не понимает его жестикуляции и активного мычания, выхватывает из кармана блокнот с карандашом и быстро налаживает контакт.
Юркой его зовут все, хотя он уже зрелый мужик лет пятидесяти. Но к таким как он пренебрежительно-ласкательные имена прилипают навсегда. Иногда, правда, кто- будь да скажет в сердцах: —“Черт немой!”. Если на что-то обидится, позавидует.
Обветренное красное лицо - не лицо крепко и долго пьющего человека, а человека часто и подолгу находящегося под действием палящих лучей солнца и ветров. И на этом красном фоне- изумительные добрые белесовато- голубые глаза. Глаза Николая Угодника, только не грустно- печальные, а с хитринкой, с мелкими бесенятами в глубине.
Юрка —рыбак. И не какой- то карасятник, в силу определенной убогости стесняющийся людей и ищущий одиночества. Он профессионал в лучшем смысле слова, рыбак- от бога.
Для нас он вроде неизвестного рыболовного прибора, может быть эхолота, может еще чего-то, чему нет никакого названия.
Только часто собравшиеся на остановке автобуса рыболовы, коллективно ломающие головы в межклевье: -“ Куда- же податься на этот раз ?“ , вдруг встречают глазами неспешной походкой приближающегося Юрку.
-“Юрка, ты куда сегодня?”-
В ответ мычанье и взмах руки, указывающий примерное направление.
-“В Дединово?” – отрицательное мотание головой и жестикуляция, недвусмысленно дающая понять, что в с. Дединово на р. Оке делать нечего.
-“В Ловцы?”- утвердительной кивание головой и движение левой руки в сторону.
-“Влево от парома, на ямы ”- догадываются мужики к явной радости Юрки.
И будьте уверенны, многие из них окажутся именно в том районе, что он указал и будут, скорее всего, с рыбой. А уж Юрка – обязательно.
В том, что он чрезвычайно добр и открыт, я убедился давно.
Еще лет десять назад, по последнему льду, наслаждались мы ловлей в Окской протоке, отгороженной от основной реки цепью рукотворных песчаных островков –оставшихся следов “рачительного” хозяйствования добытчиков гравия из Окского ложа.
Глубина в протоке небольшая – до полутора-двух метров, а уж рыбы всякой было тогда…!
Так потихоньку потаскивали на мормышку окуней, плотвичек, неплохих по зимним меркам- граммов по сто-двести.
Юрка сидел –сидел с нами, потом встал и отошел в направлении к ближайшему островку.
Меня давно занимает вопрос: какое чувство, какая незаметная для большинства информация сообщается таким вот рыбакам ? Они что, подо льдом видят?
Юрка начал бурить лунку на границе, где ровный лед заканчивается и начинается льдина, наползшая на берег. Такой отлогий угол.
-“ Юрка, ножи посадишь, там же песок !”- не выдерживает кто-то. Жалко человека. Явная же глупость. Но упрямец только отмахнулся.
Как ни странно, там была вода. Ну, слава богу, хоть ледобур не загубил. Что он там поймает . Если бы было лето- сказали : –“Там воробью по-колено”, а зимой кому по-колено, подо льдом-то?
Но смотрим – пристроился. “Глубоко, Юрка?”- ехидничаем. Показывает- сантиметров тридцать.
Минут через десять наше ехидное остроумие обернулось черной завистью – Юрка вытащил одну за другой четыре здоровенных плотвы- около килограмма каждая. Причем брала она взаглот, не давая мормышке опуститься на дно, как потом выяснилось.
Но это бывает. А запомнился этот случай двумя моментами.
Во-первых никто не ринулся “обуривать” счастливчика. Скорее всего потому, что все вокруг были рыболовы опытные и понимали, что на такой глубине удача может достаться только одному. Лишняя лунка отпугнет стаю – и сам не поймаешь и человеку ловлю испортишь. Так и посматривали со стороны, завистливо комментируя Юркины усилия по вываживанию очередных плотв. Теперь такой номер вряд ли прошел бы, уж очень за последние годы опустилась планка рыбацкой этики.
Ну, а второй момент вот уже десяток лет стоит перед глазами, как будто вчера.
Взрослые рыбаки хоть и завидовали Юрке, но как-то могли скрыть это. Кто-то бурчал себе под нос что-то определенно неодобрительное в Юркин адрес. Кто-то старался не смотреть в его сторону, лишь искоса бросая быстрые взгляды.
Мой же младший сын, а было ему тогда лет восемь-девять, как впился глазами в Юрку, так и позабыл про свою удочку. Не часто ему приходилось видеть ловлю такой рыбы, да в таком количестве. А Юрка уже умело справлялся не то с восьмой, не то с десятой…
Но видно почувствовал, что сейчас задымится спина от горящего мальчишечьего взгляда, оглянулся. И знать было что-то в глазах паренька, то ли слезинки зависти, то ли неприкрытое восхищение, только смотрю- встал Юрка, подошел, тронул его за плечо: —“Пошли, мол”. Подвел к лунке, осмотрел его снасть, одобрительно кивнул: -“Давай!”.
Первую плотву сын вытаскивал, не снимая с рук бабушкиных варежек. Так и нырнул сначала одной, потом другой рукой, ухватил рыбу за что сумел и выволок на лед.
Юркины глаза смеялись. Он добродушно, необидно мычал, одобрительно кивал головой, только показывал нам пальцем на мокрые чуть ли не по локоть руки мальчишки. Но сыну было не до того. Мокрые варежки отлетели в сторону и рыбацкое таинство продолжалось. Вторая, третья,… пятая плотва тяжело переваливались с боку на бок на гладкой поверхности последнего льда…
А вы признайтесь себе — поступили бы так же, как Юрка?
Спасибо тебе, добрый Человек, за то что ты есть на этом свете.
Счастья тебе, Юрка!